— Прости меня.

— Не надо, — Рэйн резко прервал его, вскинув руку. Нахмурился и поджал губы. — Ты не виноват. Ни в чем. Этой мой промах. Надо было догадаться, что она задумала. Остаться самому.

— Проклятые дукруты, — несвойственно зло для него прошипел Талий, почувствовав ненависть на кончиках своих пальцев.

Если бы не они, ничего бы не было. Если бы не они, дело бы шло к свадьбе. Если бы не они, отец бы не исчезал. Если бы… Талий ужаснулся, распробовав это новое для себя чувство — ненависть. Она была такой горячей и колкой, как самые дикие лесные цветы, которые растут только в чаще, вдали от людских глаз. Ненависть ему не нравилась. Милета не потерпит, чтобы кто-то из ее детей желал смерти другому. Но прямо сейчас Талий был бы несоразмерно рад, если бы Риген, его загадочные босс и все, кто приносят боль жителям Милеты, одновременно испарились. Однако своей здравомыслящей частью разума он прекрасно понимал, что от этого легче никому не станет — на место им придут другие, еще более злые и жестокие.

— Зачем они это делают? — тихо спросил он, подняв глаза на Рэйна. Тот только нахмурился, мягко обхватив его ладонь и прижав ее к своей щеке, прямо к белым пятнам расовых отметин.

— Они глубоко несчастны и слабы, чтобы что-то менять. Милета живет слишком хорошо и радостно. Но вместо того, чтобы пытаться стать похожими, они пытаются разрушить то, что есть у нас. Если у них плохо, у нас должно быть так же. Тогда они почувствуют себя счастливее.

— Звучит совершенно безумно, — прошептал Талий, с удовольствием впитывая тепло его кожи. Он совсем продрог в катакомбах острова Коромэ.

— К сожалению, безумство у них в крови, — невесело заметил Рэйн, осторожно притянув его к своей груди. Талий с удовольствием обмяк в сильных руках, лихорадочно вдыхая запах его тела. Любимого тела.

Неожиданно пришло осознание, что они были и остаются возлюбленными. Эта мысль застала Талия врасплох, и он неловко поднял взгляд, пытаясь уловить в глазах напротив намек на те же самые чувства. Ничего же не закончилось той ночью перед похищением? Ничего же не забылось? Эти пламенные поцелуи, эти жаркие касания и вздохи, сокрушавшие тишину ночи. Он весь вспыхнул, торопливо отвернувшись и прижавшись щекой напротив его сердца. Оно гулко отбивало удары, напоминая о жизни и чувствах, которые до сих пор дышали в нем, бились волнами о грудную клетку. Талий прикрыл глаза, прижавшись к груди Рэйна губами, так отчаянно пытаясь почувствовать тепло сквозь броню специальной формы. Задрожал, когда разум опалили мысли о Коралине. Она совсем одна там, одинока, потеряна… А вдруг ей больно?.. Вдруг так же измываются, как и над ним?

Рэйн тихо вздохнул, правильно истолковав его тревоги. Мягко отстранился за тем, чтобы аккуратно обхватить его подбородок двумя пальцами, чуть приподнял, прося посмотреть на себя. Первая слеза скатилась по бледной щеке, и Талий стыдливо поджал пальцы ног, но не отвернулся, смотрел в глаза цвета родного неба. Такое было только дома.

Сначала Рэйн коснулся носом его виска, потом прижался губами к уголку его губ, пальцами зарывшись в теплые волосы на затылке. Вздохнул, словно собираясь с мыслями. Или чувствами. Талий замер в непосильном ожидании, совершенно беспомощный, чтобы контролировать собственные слезы. Страх за Коралину и желание прикосновений сталкивались в нем ураганами, грозясь разорвать его изнутри, лопнуть и разлиться по сердцу тягучей лавой. Но сейчас так хотелось почувствовать хоть что-то помимо нескончаемого ужаса и холода. Поверить, что ничего не закончилось, а только началось. Утонуть в обещании счастливого будущего, которое Рэйн может дать прямо сейчас, ему стоит только преодолеть последний сантиметр между их лицами.

Благодарность застыла в его взгляде, когда родные губы чувственно накрыли его, увлекая в необходимый, как воздух, поцелуй. Рэйн осторожно уложив его на жесткие подушки, целуя мягко и забвенно, ограждая от целого мира. Талий уцепился за его шею, ощущая, как тело наполнялось живительным теплом. Скользнул пальцами по широкой спине, прижимая Рэйна ближе к себе, отвечал пылко и торопливо. Тоже обещал. Тоже дарил столько тепла, сколько мог отдать. Всё целиком без оглядки. И столько же Коралине отдаст, когда она вернется. Всего себя. Им двоим.

Рэйн с трудом оторвался от него, заглянув в затуманенные глаза. Тихо улыбнулся, оставив последний поцелуй на его опухшей щеке, и осторожно лег рядом на скрипучей кровати. Талий повернул голову, глядя ему в глаза. Пара минут в спокойствии и снова в бой. Совсем немного. А после они камня на камне здесь не оставят.

* * *

Нанна Агнесс Кормак всегда была добра к нему. Синта не назовет ни единой ситуации, когда бы она вздумала повысить на него голос. Всегда внимательная и чуткая, обходительная, справедливая… и безумная. Все началось с обычного эксперимента — Синта был там и все видел, когда изобретение Агнесс было запущено в свой первый раз. «Ловец разума» — так она сама величала свою любимую «игрушку», которую Синта тщательно собирал по ее чертежам дни и ночи напролет. Идеальная конструкция, спаянная из редкоземельных металлов Милеты, которые почти не добывались. В этой машине жила душа планеты, наверное, поэтому, она и вела себя по-свойски.

Испытание могло бы вылиться в катастрофу, если бы Синта вовремя не перекрыл источник питания, но свои плоды это все же дало — волею судьбы в их измерение закинуло совершенно чужеродный разум. Он с молниеносной скоростью вжился в тело одного из пассажиров межпланетного крейсера «Гиганта», следовавшего по маршруту «Дукрут — Милета». Синта сам задал координаты, совершенно не надеясь попасть в пассажирский корабль — не было времени, чтобы все сверять, иначе «Ловец» разрезал пространство прямо посреди лаборатории «Аниларок». Агнесс тогда неистовала, кричала, размахивала руками, приказывая разыскать неудавшийся эксперимент. Она так надеялась узнать в нем брата.

Однако жертвой «Ловца» стала ничем не примечательная внучка тирры сектора Мю, Коралина Дэм-Нова. Впрочем, непримечательной она была до того самого момента, пока до Синты не дошли слухи о том, что та приходилась внучкой Мартине Вита-Ло, пусть и не совсем кровной. За неимением детей у моревы, Коралина на данный момент является единственной наследницей венца Мирлеи. И это сулило огромные проблемы, потому что прямо сейчас Синта наблюдал, как его начальница измывалась над будущей правительницей самого большого и могущественного государства Милеты. Его родины, его дома.

— Нанна Кормак, — его голос почти не дрожал. — Я думаю, нам стоит остановиться и обо всем подумать, — Синта перевел взгляд на жужжащего от переисполнявшей его энергии «Ловца». — Мы оба знаем, что нанна Дэм-Нова неприкосновенна… и мы нарушаем очень много законов.

— Ты об этом вспомнил сейчас, когда твоими руками были похищены сотни мужчин? — равнодушно поинтересовалась Агнесс, не отводя взгляда от корчащейся на полу от боли Коралины. Синта распахнул глаза в нескрываемом ужасе.

— Я не похищал…

— Но ты их находил, — невозмутимо напомнила женщина. — Ты находил для «Полуночницы» потенциальных жертв без семьи, тщательно подбирал, планировал. Риген — дукрут, а ты играешь против своих же. Так в чем твоя проблема? — она наконец-то посмотрела на него, но в до боли любимых глазах не было и грамма сочувствия. И тут Синта догадался, что жестоко ошибся в выборе человека, которому отдал свое сердце без обязательств.

— Вы говорили, что те мужчины нужны вам для безопасных экспериментов, — прошептал он, потупив взгляд. — Речи о работорговле не было…

— Сейчас твои лепетания бессмысленны, — бескомпромиссно оборвала его Агнесс, вскинув руку. — Ты закрывал глаза на то, что я делаю. Будь добр, не влезай и сейчас.

Жестокая правда резанула по сердцу, и Синта замер, безвольно опустив руки вдоль тела. Она была права, ведь было столько шансов пресечь ее безумные планы, остановить, спутать, сообщить ГОЗ — да что угодно! Но Синта всегда стоял в стороне, молча подавая ей нужные чертежи и результаты исследований. Правая рука легендарной Агнесс Кормак по горло стоял в ее же грехах.