— Что из твоих действий предполагает мир и справедливость? — ядовито уточнила Коралина, мысленно согласившись, что с Агнесс справиться будет легче, чем с Ригеном. Это реальный шанс.

— Например то, что Милета в кои-то веки перестанет считать себя всесильной, — невозмутимо ответила Агнесс, скучающе оглядев пространство. — И будет воспринимать всерьез чужие проблемы.

— Чьи проблемы? Дукрута? — Коралине хотелось смеяться. Кормак с интересом посмотрела на нее. — Милета никому не обязана! А то, что Дукрут загнивает сам в себе — только его вина. И таких, как ты.

— Удивительно, как быстро ты позабыла, откуда родом. Идеальная система настолько сильно промыла твои мозги, Коралина? Я думала, ты сильнее. Милета зажралась, забылась, утонула в собственном могуществе. А я всего лишь хочу, чтобы и Дукрут, и Нюкта, и Ирнекан не знали бедности и разрухи. Разве это плохо?

— Исправлять ошибки своей планеты ценой свой — да, — рыкнула Кора, затравленно глядя в мудрые синие глаза женщины напротив. — Почему же ты тогда не пошла в Совет, если так сильно хотела изменить мир?

— О, дорогуша! Какая ты забавная, — Агнесс по-доброму рассмеялась. — Милета ненавидит, когда кто-то идет против ее традиций. Слышала о бедняжке Гим-До, который просто хотел запретить полиаморные браки? Просто хотел любви и верности? Его вышвырнули с должности сразу же. Эти дикари не готовы меняться во благо. Если бы я предложила наладить и расширить торговлю полезными ископаемыми, если бы узаконила охоту и вырубку лесов — я бы даже не успела это сделать, тебе ли не знать. Ты же видела, как ревностно они охраняют свои камни, зверей и цветочки, — в каждом ее слове сочился яд. — Но они не имеют права сидеть на богатствах Милеты, не делиться ими. Разве ты не понимаешь? Если бы Милета согласилась на это, дети Дукрута не знали бы нужды. Мы бы воспряли духом, восстали из пепла с ее помощью, — Агнесс загоралась с каждой сказанной фразой.

— Нет, — Кора вздохнула. — Если Дукрут не умел ценить свои ресурсы, то и другие ничем ему не помогут. Дело в людях, которые погрязли в ненависти к себе и друг другу. Ты хочешь столкнуть высшую цивилизацию с низшей, но из этого ничего не выйдет.

— Кого ты называешь высшей цивилизацией? — тут же ощетинилась Агнесс, словно восприняла сказанное за личное оскорбление. — Милету? Этих дикарей, которые сношаются едва ли не стаями? Которые поощряют однополую мерзость, м-м? Которые живут в лесу и трясутся над каждой зарезанной коровой? Они слабохарактерные тряпки, только и всего. Дукруты — завоеватели и бойцы, за ними прошлое, настоящее и будущее.

— Ты сумасшедшая, знаешь об этом? — с ужасом прошептала Коралина, до конца не веря в происходящее.

— О, ты еще даже не представляешь, насколько сильно права, — осклабилась Агнесс и вдруг резко махнула рукой.

Кора перевела взгляд на разъехавшиеся двери, встретившись взглядом с помощником Агнесс — молчаливым Синтой, который вез перед собой какое-то накрытое пленкой устройство. Коралина лениво окинула мужчину взглядом, вдруг вспомнив, где увидела его впервые — в аэропорту, он был тем самым мальчишкой, который предложил помочь с багажом. Видимо, уже тогда Агнесс приказала ему отыскать перемещенное сознание среди многочисленных пассажиров с Дукрута.

— Знаешь, зачем ты мне? — вдруг спросила Агнесс, любовно огладив аппарат. — Ты мой ключик в счастливое будущее для всех. Мой брат погиб от рук пьяниц в моем родном городе, в то время как я получила гражданство в Мирлее, — в ее голосе проскользнула тоска. — Я ему пообещала, что добьюсь гражданство и для него, ведь мы близнецы! Наша мама мирлейка… но я опоздала, — жестко закончила она. — И тогда я дала новое обещание, — Кормак пронзительно посмотрела на Коралину, — что найду его сознание среди тысяч други и верну домой. Я верну моего Алекса домой, но сначала создам для него идеальный мир.

— Твой брат бы не хотел, чтобы ты становилась тираном, — сипло проговорила Кора, а по ее телу табунами бежали мурашки.

— Откуда тебе знать! — рявкнула Агнесс, вдруг схватив ее за ворот кофты. — Ты ничего не понимаешь, — прошипела она ей на ухо, крепче сжав пальцы. И резко отпустила. — Но ты можешь мне помочь, — улыбнулась Кормак самой безумной улыбкой из всех возможных. Смерть брата сломала ее, как куклу, оставив лишь огромную трещину размером с душу. А душа у Агнесс когда-то была очень большой и светлой. — Ты поможешь мне вернуть брата и уничтожить Милету.

— Никогда, — прорычала Коралина, резко дернувшись.

Агнесс ничего не ответила. Провела пальцем по своему смарткому, и машина позади нее тихо загудела. И вот тогда пришла боль, проткнувшая сознание тысячью игл. Кора упала на колени, глядя в бесконечность переживаемых жизней. И где-то среди них был Алекс Кормак, до которого так отчаянно пыталась дотянуться его свихнувшаяся сестра.

Больше нет ничего.

В битве с самим собой всегда побеждает…

Рэйн обманул, потому что когда Талий открыл глаза, Коралины рядом не было. И он до сих пор был в медблоке космодрома острова Коромэ. Пару секунд он просто смотрел на серый, в каких-то местах сырой потолок и отсчитывал глухие удары своего сердца. Как же сильно хотелось зажмуриться и поверить в то, что все закончилось, но Талий прекрасно знал, что это не так. Кора до сих пор в плену, похищенных мужчин Дукрут продает в рабство, а Милета на грани войны. Идеальная картинка трещала по швам, осыпаясь крупным пеплом на его голову. Талий жадно втянул носом воздух, резко сев. Тело тут же отозвалось глухой болью, и мужчине потребовалась пара секунд, чтобы прийти в себя. Медицинские капсулы на Дукруте были не такими продвинутыми, как на Милете, поэтому напоминание о нескольких часах чистого ужаса останутся шрамами навсегда.

Талий равнодушно оглядел покрытые бледными синяками руки и провел ладонью по лицу. Левая сторона болезненно опухла, но вот глаз, кажется, был в полном порядке, что приносило своеобразное облегчение, ведь негоже милетскому мужу ходить с искалеченным лицом. Талий горько усмехнулся, скривив губы, и опустил ноги на прохладный серый пол. Кровать под ним возмущенно скрипнула, и он даже испугался этого чужого, совершенно незнакомого звука. Дома не так, дома всегда все мягкое, исправное… идеальное.

Сердце болезненно заныло, но Талий сжал кулаки, приказав себе собраться. Посокрушается об этом потом, когда Коралина будет в безопасности. Когда все будут в безопасности. Мысль об отце заставила вздрогнуть и напомнить самому себе, что самое сложное еще впереди. Ник Сэт-Ави пообещал рассказать о внутреннем устройстве ангаров, где провел три мока, отряду, которым почему-то руководила цветочница из того бутика, куда они с Коралиной зашли в день знакомства с его родителями. Да, Талий вспомнил ее сразу же, но на здравое осмысление происходящего просто не хватило сил.

От размышлений его отвлек тонкий писк, исходивший от медицинских мониторов — кажется, индикаторы оповещали персонал о его пробуждении. Талий скривился, когда услышал топот ног по ту сторону автоматических дверей — дукрутские врачи все равно оставались… дукрутами, и он никак не мог прогнать эту мысль из головы. Но вместо потенциальных неприятелей Талий встретился с глазами цвета летнего неба. Такое бывает только над Милетой.

— Рэйн, — Талий осекся, потому что его голос был хриплым и надломленным, словно сухая труха. Беспомощно протянул руку, жадно хватанув ртом воздух. Вся тягость от разлуки и нехватка нежности захлестнули его с головой, не давая дышать.

— Я здесь, — Рэйн в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние и осторожно присел на край его кровати, проигнорировав режущий слух скрип старых пружин. — Как ты себя чувствуешь?

— Коралина? — Талий с мольбой заглянул в его глаза, но в ответ получил лишь грустный моток головой. Последняя надежда, почти детская, угасла.

— Ольтерна готовится к спасательной операции. Мы попробуем переговоры. Я верну ее домой… обещаю, — прошептал Рэйн, ласково коснувшись его плеча. Талий прерывисто вздохнул, накрыв лицо ладонью.