Талий спешно переоделся в длинную домашнюю рубаху и нырнул в кухню, ставя чайник и открывая занавески. На лицо ему тут же прыгнул вечерний луч Аниларок, заставив зажмуриться. Коралина сама была как эта звезда, животворящая, яркая, такая… одна. Мужчина переплел пальцы рук, сев на кухонную табуретку и замер, прислушиваясь к шуму нагревающегося чайника. Думал ли он об этом, когда впервые увидел ее и Рэйна в кафе? Думал. С первого взгляда на них понял, что пропал. Медноволосая, пылающая Кора, такая настоящая, неподдельная и тихий Рэйн, прекрасный в своем спокойствии и твердости, а его пятна — словно скопления звезд на ночном небе. Талий шумно сглотнул, чувствуя, как начали полыхать кончики его ушей. Он никогда не общался с корсаканцами с глазу на глаз до этих пор, но слышал, что расовые отметины у них не только на щеках, но и на ключицах, груди, животе и ниже…
— Дурак, — тихо рассмеялся мужчина, судорожно вздохнув. Если бы Талию кто-то сказал половину мока назад, что ему предложат настоящие отношения даже со знанием об его отце, он бы рассмеялся этому кому-то прямо в лицо. Камила четко дала понять, что никакая уважающая себя женщина не захочет с ним иметь никаких дел, не говоря уже об отношениях. Камила не захотела.
Засвистел чайник, и Талий потянулся за кружкой, пытаясь привести всполошенные мысли в порядок. Может, Коралина и смирилась с его семейными темными пятнами, но простит ли она его… замаранность? Если мужчина до помолвки был с женщиной, это становится серьезной помехой для того, чтобы в дальнейшем жениться на другой. Талий не опускался до такого, нет! Камила всего лишь видела его обнаженным, всего лишь касалась со свойственной ей жадностью… Но примет ли это Коралина? Не откажется ли от него? Кому нужна омасса, от которой уже один раз кто-то откусил. А Талий обо всем расскажет, потому что привык был честным. И вот тогда Кора сама решит, что делать с ним дальше.
Он тяжело вздохнул, опускаясь обратно на свою табуретку. И чем раньше, он расскажет о Камиле, тем будет лучше для них всех. Так страшно увидеть разочарование в темно-карих глазах, так тяжело встретить презрение в глазах цвета звездного неба. Талий же решил для себя, что больше никогда, а на деле сдался с первого рада. Да разве ж были у него силы сражаться с собственным сердцем? Он же израненный, такой доверчивый. А Коралина и Рэйн такие поразительные.
— Грязный, бесчестный, — сестра Тина очень ругалась, когда Камила с позором отвергла Талия. — Да никакая женщина не захочет быть с тобой! Нам с матерью всю жизнь тебя обеспечивать! Недостаточно хороший из тебя супруг, значит, если нанна Тора-То так решила! Был бы ты чуть прилежнее, внимательнее, она бы и не посмотрела на то, что сотворил твой отец… Горе, одно горе!
Он тогда просто стоял и молчал, потому что возразить было нечем. На Милете так устроено — мужчина, предавший женщину, навсегда заклеймен, он и все его родственники, дети. Талий уже родился с этой несмываемой печатью на всю душу, обреченный если не на вечное одиночество, то на позор и косые взгляды. Он прекрасно знает, кто бабушка Коралины — Софита Дэм-Нова, тирра ГОЗ, глава сектора Мю. Потерпит ли она то, что внучка связалась с таким, как Талий? Он не знал. Он просто хотел заглянуть в карие глаза еще раз, коснуться прекрасных медных волос и поцеловать, но только не в край губ, а по-настоящему.
Чай обжег язык, и Талий сдавленно зашипел, из глаз брызнули слезы, а вечерние лучи скользили по кухонному полу и широким листьям комнатных цветов. Он уже давно не мальчишка, хвостиком ходивший за старшими сестрами, давно не сын, который был матери бельмом на глазу. Он ушел из того дома, где все считали его обузой, ушел и возвращаться не собирался. Талий твердо уверился обрести новый дом. В лице рыжеволосой девушки и синеглазого мужчины, например. Сердце его защемило от нежности, и он обхватил кружку обеими руками, разрешив улыбке расцвести на лице. Дать себе шанс — это все, что сейчас Талий может сделать.
— Ильсинка, моя драгоценная Ильсинка, — прошептал он, покачав головой, и прикрыл глаза, разрешая лучам гладить его щеки.
* * *
В день «х» Наска был похож на кусок оголенных нервов. Коре казалось, что коснись его — он взорвется. Но она решила повременить с этим, предоставив мужчине самому прийти в себя и немного успокоиться. Пока бабушка отпаивала его чаем перед предстоящим вечером, Коралина примеряла привезенные наряды, которые, по словам Наски, отвечают характеру мероприятия. Остановиться решила на белом костюме, состоящем из брюк и косого пиджака на пуговицах. К нему же шел персиковый шелковый платок и неброские серьги в виде солнц. Коре очень приглянулись эти безделушки и она потом обязательно спросит у Наски, можно ли оставить их себе. Или купить. Потом, потому что сейчас он вряд ли способен на конструктивный диалог. Девушка, конечно, понимала чем вызвана эта его тревожность — сегодня Наска Жэн-Ши отчаянно хотел доказать всем, что абсолютно компетентен в любых вопросах. И Кора этот порыв понимала, она и сама часто доказывала, чего стоит, только — родителям. Наска собирался щеголять своей независимостью перед моревой.
Волосы оставила распущенными, заправив за уши. Покрутились у зеркала и решила, что готова. Экая мирлейская мадама. Коралина улыбнулась своему отражению. Было решено, что Рэйн и Талий сами прибудут к дому советницы, которая устраивала прием, пока Наска и Кора добираются туда из загородного поселка. Помощник моревы позаботился об одежде для них, поэтому Коралина была в предвкушении увидеть на Рэйне и Талие какие-нибудь чопорные костюмы. Если Рэйна в служебной форме она уже видела, то Талий будет выглядеть забавно. Кора фыркнула и тут же попыталась придать лицу более серьезное выражение. Как никак, но она идет туда по делу. Наска, может, и будет представлять интересы моревы, но вот Коралина стремилась подслушать все светские разговоры, чтобы найти максимум зацепок и подсказок. Разговор с бабушкой подстегнул ее действовать более уверенно, потому что появилась причина куда более серьезная, чем возвращение в старый дом — защита нового.
«Дукрут и Ирнекан, — Коралина задумчиво накрутила прядь волос на палец, не спуская глаз со своего отражения. — Первый торговал или торгует людьми. Второй — занимается наркоторговлей. Нюкта миролюбивая планета, но в тихом омуте и черти водятся… Самбона, Рукен особо не посещают Милету, бедные планеты… В наших рядах предатель, товарищи», — она ухмыльнулась.
Спустившись в прихожую, она застала Наску за нервным дерганием воротника серо-красного пиджака и мягко усмехнулась, направляясь прямо к нему и беря под локоть. Заглянула в желто-зеленые глаза и сильнее сжала его руку, даруя незримую поддержку. Мужчина немного расслабился и даже улыбнулся ей.
— Я должна оказывать тебе какие-то знаки внимания, м? — девушка постаралась, чтобы ее голос звучал без излишней веселости. — Может, осыпать тебя комплиментами?
— Ты излишне беспечная особа, Коралина, — Наска нахмурился, но в его взгляде промелькнула улыбка. — Не нужно мне никаких знаков внимания.
— Даже цветов не хочешь? — девушка делано удивилась. — Я хочу заехать перед этим за букетами для Рэйна и Талия… может, и тебе прикупить?
— Не нужно.
— Даже самый маленький? — Кора по-дружески прижалась к его боку, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Наска закатил глаза.
— Идем уже. Покорительница сердец, — он потянул ее к выходу, и Коралина расхохоталась, радуясь тому, что мирлейские женщины не красятся — а то бы смыло всю тушь слезами.
Уже на пороге она поймала на себе взгляд бабушки, который смеялся вместе с ней. Софита стояла у лестницы и грозила Коре пальцем, чтобы не сильно забывалась. Девушка только махнула на прощание рукой, бодрой походкой направляясь к машине. Она обещала познакомить их с Талием уже очень давно, поэтому нужно будет организовать эту встречу в ближайшие дни. Коралина вздохнула, следуя за мыслью о свадьбе. Хоть со слов Софиты это и звучало довольно легко, но все же… Кора не уверена. Да, они знакомы полтора месяца, это много, этого бывает для большинства достаточно, но нужно было что-то еще, что-то значимое, важное. Коралина почесала шею. По крайней мере, на этом вечере многое станет понятным. Расследование мирового заговора расследованием, но свидания никто не отменял, а этот день можно было назвать именно так. Сегодня — первый раз, когда они будут вместе как… возлюбленные? Кора даже вздрогнула, необычайно всполошенная этой мыслью. О-ох.
