Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Кульминационный момент наступил, когда в зале появился герольдмейстер ордена Подвязки со своими герольдами. С возгласами «От королевских щедрот!» они стали бросать монеты гостям, что напомнило Анне банкет в Париже в честь коронации королевы Клод. Генрих украдкой наблюдал за происходящим через потайное отверстие, спрятавшись наверху, в укромном месте на стыке крытых галерей, справа от почетного места под балдахином, где сидела Анна. С ним были де Дентевиль и Карло Капелли43.

С наступлением сумерек банкет подошел к концу, напоследок были поданы пряности, марципан и другие сладости с белым сладким вином. Анна отпила не более глотка из золотого кубка, поднесенного ей сэром Пикоком – это была последняя почетная услуга, оказанная им Анне в тот день, однако она стоила всех остальных: отпив глоток, она отдала кубок ему в качестве подарка. Затем Анна удалилась, чтобы переодеться, и вскоре отправилась на барке во дворец Уайтхолл, чтобы провести эту ночь с Генрихом44.

В понедельник, на следующий день после коронации, начались турниры, которые оказались не столь эффектным зрелищем и обсуждались довольно сдержанно. Впрочем, де Дентевиль не обошел их вниманием. Он сообщил герцогу де Монморанси, что в них участвовали две команды, по восемь человек в каждой. Лорд Уильям Говард возглавлял команду зачинщиков, а защитники выступали под предводительством Николаса Кэрью. В заметках герольдов говорится, что «копий было сломано немного»45. Вряд ли это имело какое-то значение, поскольку уже никто не мог оспорить тот факт, что Анна стала королевой. Генриху и Анне тогда казалось, что так и будет до конца их дней.

Положение королевской четы подразумевало, что отныне их жизнь будет протекать у всех на виду. Анна и вообразить не могла, чем обернется такая публичность. Времена тайных ухаживаний закончились, и теперь им придется самим играть в придуманной ими драме, делая ставку на успех в игре, которая вскоре будет напоминать международную партию в покер. У каждого из них были свои надежды и чаяния, однако их общая и самая главная надежда была связана с событием, которое звучало лейтмотивом всех постановок Леланда и Юдолла. Роль спасителя Англии уже не принадлежала безраздельно Генриху, теперь в ней выступала и Анна, как будущая мать, которая должна произвести на свет сына и наследника. Рождение этого ребенка ознаменует собой начало нового золотого века, как некогда новая эпоха для страны началась с коронации восемнадцатилетнего принца Генри.

21. Послы

Лето после коронации стало самым счастливым временем в браке Генриха и Анны. Вернувшись в Гринвич, они остались там до начала июля, а затем отправились в Суррей, где планировали спокойно провести медовый месяц1. В этот безмятежный период их жизни Генрих старался во всем угодить своей супруге. Когда она пожелала, чтобы навес над ее троном был не хуже, чем у Генриха, он немедленно заказал для нее огромный дорогой балдахин. Если ей нужна была новая мебель для личных покоев, она получала стулья и кресла с обивкой из парчи и лакированными позолоченными набалдашниками на подлокотниках. Когда она просила заказать турецкие коврики, чтобы застелить ими полки в шкафах, или бархат для обивки скамьи в королевской часовне, ее просьбы немедленно исполнялись. Генрих распорядился выгравировать ее инициалы и герб рядом со своими на королевской посуде и украсить ими роскошные переплеты книг в королевской библиотеке2. Анна не упускала случая надеть драгоценности, ранее принадлежавшие Екатерине. И хотя состояние Анны значительно приумножилось с тех пор, как ей был пожалован титул маркизы Пембрук, предоставленный ей по собственному праву, Генрих начал постепенно отбирать у Екатерины ее владения и передавать их Анне. Таким образом, новоиспеченная королева вскоре стала обладательницей домов, поместий, замков, оленьих парков, охотничьих угодий и лесов, разбросанных по всей стране3.

Екатерина осталась в прошлом, о чем ей бесцеремонно дали понять советники, которые по распоряжению Генриха во второй раз посетили ее в Амптхилле. Она приняла их, лежа на убогой постели, больная, страдающая от кашля и болей в ноге, которую она повредила, случайно наступив на булавку. Она внимательно выслушала их требование больше никогда не называть себя королевой. Отныне она была для всех лишь вдовой принца Артура и должна была официально именоваться «вдовствующей принцессой», о чем Генрих уже заявлял ранее.

Впрочем, если советники рассчитывали на то, что Екатерина слишком слаба, чтобы протестовать, то они ее явно недооценили. Собравшись с силами, она потребовала предоставить ей распоряжение короля. Подробно изучив этот текст, она решительно вычеркнула все упоминания титула «вдовствующая принцесса». Она ни за что не согласится на это и останется супругой Генриха до последнего вздоха – такова была суть ее возражений. Екатерина действительно верила в неизменность своего статуса, о чем говорит тот факт, что для всех ее слуг были заказаны новые ливреи с начальными буквами имен Генриха и Екатерины. Генриха это не остановило, и он приказал ей покинуть Амптхилл и поселиться в деревушке Бакден в Хантингдоншире на границе с пойменными лугами реки Грейт-Уз, хотя известно, что она питала отвращение к этим местам. Через год она по своей инициативе покинула Бакден и поселилась неподалеку, в семи милях, в замке Кимболтон. Это поместье, пожалованное в свое время Генрихом сэру Ричарду Уингфилду, пустовало с тех пор, как его вдова, Бриджет Уилшир, покинула эти места, выйдя замуж за сэра Николаса Харви. Там, под охраной двух человек, на которых Генрих мог положиться, она проводила дни в затворничестве, говорила в основном по-испански, отказывалась признавать тех, кто не называл ее королевой, и лишь изредка выходила на прогулку в скрытый от посторонних взглядов сад4.

Анна не сомневалась в успехе профранцузской дипломатии и крайне обрадовалась, получив поздравления по поводу свадьбы и беременности от Маргариты Ангулемской. Поздравления были переданы через Жана де Дентевиля в письме из Парижа от 22 июня. «Пожалуйста, потрудитесь передать эти добрые пожелания ее милости, королеве Англии,– писала Маргарита послу.– Я была счастлива услышать хорошие новости о ней от лордов Норфолка и Рочфорда»5. По словам Маргариты, ей было очень важно написать это письмо, поскольку она была на последних месяцах беременности, что могло помешать ей лично присутствовать на встрече в Ницце6. Франциск, желая поддержать Анну, прислал ей новую партию дорогих подарков: отрезы бархата, шелковые простыни и вышитые покрывала, а также великолепный паланкин специальной конструкции – такими во Франции пользовались дамы в положении. В носилки такого рода обычно впрягались три мула – Франциск позаботился прислать их вместе с подарком. Шапюи был свидетелем того, как этот груз прибыл в Англию на последней неделе июня, вместе с седлами, сбруей и прочим снаряжением для мулов. Обрадованная таким подарком, Анна немедленно пожелала испробовать его и отправилась на короткую прогулку в три мили7.

Анна рассчитывала на то, что Климент, видя, как крепнет союз Англии и Франции, вскоре прекратит все разговоры о «великом деле» Генриха и со временем все об этом забудут. Франциск через де Дентевиля делился с ней и Генрихом последними донесениями, которые присылали ему из Рима Габриэль де Грамон и Франсуа де Турнон. Тем временем доверенные лица Карла стали требовать, чтобы Генриха отлучили от церкви8. Поначалу казалось, что успех будет на стороне французов. Как сообщал мантуанский дипломат, «ни Его Святейшество, ни священная коллегия не дадут согласия [на отлучение], дабы не множить скандала», однако к концу июня расстановка сил изменилась настолько, что, казалось, Генриху не избежать анафемы. Узнав об этом, Анна обвинила Грегорио Казали в предательстве, а Генрих, который никогда не мог удержаться, чтобы не наказать тех, кто посмел отказать в чем-то его новой супруге, отстранил его от должности. Перед тем как сделать это, он приказал Казали предупредить Климента о том, что если тот осмелится ввести санкции против него, то Генрих не преминет оспорить его решение на ближайшем Вселенском соборе.

78
{"b":"933173","o":1}