— Долли, привет. Ответь быстро, выставлены ли у «призраков» дозорные, если да, то в каких местах?

Ответ приходит спустя пару секунд, я почти слышу истеричные нотки:

— Ник, ты где? Где-то рядом? Не лезь, прошу! Они же еще никуда не ушли, только завтра!

— Знаю. Скажи, где дозорные.

— Юго-запад, холм. У него будто срезана верхушка, он нависает прямо над лагерем, оттуда хорошо все видно.

Встав, сразу же нахожу взглядом холм, нет, скорее бугор со срезанным верхом, точнее, его небольшую часть. Вообще, таких бугров по лагерю несколько, кажется, они полые, их используют под жилье. А еще там виднеются мохнатые колпаки — шатры из шкур. Долли продолжает:

- С востока вас точно не заметят. Будет ли на посту дозорный, не знаю… Но лучше не ходи, тут опасно!

- Спасибо, разберусь. До связи!

Дана не знает, что я умею управлять животными, но, когда я переворачиваюсь на спину и закрываю глаза, не дергает меня за рукав. Говорю ей:

— Ближе подходить не будем, я отсюда посмотрю.

Наконец-то получается осознанно, вдумчиво опробовать режим охоты. Система сразу же выделяет подходящие объекты: небольшого парящего в небе сокола и пичугу, суетящуюся в кустах. Выбираю сокола, мысленно устремляюсь к нему, рвусь вверх ментальной ракетой и, незримый, врезаюсь в птицу.

Секундное сопротивление, и пернатый хищник мой. Теперь я, как вояки с помощью дрона, могу наблюдать за лагерем.

В середине небольшой долины — пруд, скрытый тростником, в него впадает один ручей, а вытекает два: левый тянется вдоль холма со срезанным верхом, правый огибает поляну, где что-то типа грядок. «Призраки» построили собственный поселок: восемь небольших глинобитных хижин окружают торчащий из земли каменный палец — тотем, более крупный, чем те, что мы видели раньше. Огражден поселок самодельным забором из перемазанных глиной камней, так себе защита от хищников. Интересно, где здесь Долли? Где содержат рабов?

Пикирую вниз, чтобы лучше видеть детали, зависаю. Начинает работать обратный отсчет, напоминающий, что времени у меня чертовски мало. Ни клетки, ни голых рабов на цепях не вижу. Вижу распахнутую деревянную дверь в крайней хижине, штаны, сушащиеся на веревке. В лагере как будто бы никого нет.

Под деревом с листьями, похожими на пятерни, жилистый парень строгает палку. Ощутив мой взгляд, вскидывает голову и тянет руку к топору, но мелкий сокол, севший на веревку, не вызывает подозрений. Слышу голоса, но слов не разобрать. Хрен с ними, мне нужно найти Долли, чтоб понять, как ее вызволять. Где она? Чувствую напряжение, подстегиваемое вспыхивающими перед глазами цифрами обратного отсчета:

15…

14…

13…

Из тела сокола невозможно переписываться с Долли. Ага, вон, на периферии — железный кол с кольцом вверху, к нему приспособлена цепь, а на цепи… она?! Наконец-то я ее вижу! Нет, для тринадцатилетней девочки там кто-то слишком небольшой, как будто ребенок прикован. 

12…

11…

Усилием воли покидаю разум птицы, оставив себе десять секунд — на всякий случай, ведь режим охотыбудет доступен мне не ранее чем через час.

— Долли, напиши подробно, где ты находишься. Я не вижу клетку.

— Так ты уже здесь? 

— Ответь на вопрос.

— Как ты все видишь? Мне надо знать.

— Не надо, поверь. Просто ответь.

— Потому что рабов держат в пещере. В горе, похожей на ведро, где дозорный, есть небольшая пещерка, мы все здесь. Видел кол с цепью?

— Да, там кто-то прикован, как будто ребенок.

— Разве? Когда меня последний раз проводили мимо, у кола никого не было. Может новый пленник. Но я про другое. За тем колом, под большим колючим кустом, Ганк обычно прячет свой арт. он в оболочке, в таком как бы особом мешочке, который ему скрафтила ведьма. Мешочек гасит системки, поэтому арт невидим. Там ли он сейчас, я не знаю.

— Как вас вытащить из пещеры. И сколько вас?

— Сейчас кроме меня еще только двое. Тут даже нет двери, только занавеска из шкур. Но мы все хилые, не сможем одолеть надсмотрщика. А если и сможем, далеко не уползем.

— Вас прямо сейчас охраняют?

— Отсюда не видно. Может да, может нет.

— Ладно, Долли. Мне пора.

Прерываю связь и говорю Дане:

— Возвращаемся, я увидел все, что было нужно.

В нашем лагере вовсю идет кач — Илай бьется с Рио, и выгребают они поочередно. То есть в прокачке роль играет и сила, и сообразительность. Я присоединяюсь к ним, практикую поединок «двое на одного», получаю в копилку еще три единицы деформы, пару раз получаю в тыкву и несколько раз выписываю люлей им. Итого в сундуке одиннадцать единиц. Деформа — мой козырь. Но при этом она же и моя угроза, если перегнуть палку, переполнить хранилище или за раз получить слишком сильные повреждения, она меня убьет.

Во время ужина на шкуре убитой гиены рисую схему лагеря, пересказываю все, что узнал от Долли, и делюсь планом:

— Стартуем до рассвета. Там нужно быть, пока солнце не взошло. Снимаем дозорного на холме, Рио, занимаешь снайперскую позицию, мы с Даной заходим в гости, если повезет, берем второго бойца спящим, если нет — забиваем его толпой. Илай остается в засаде, прикрывает тыл, потом объединяемся, освобождаем рабов, выносим награбленное. Хелен, ты с нами, Вики, ждешь на базе.

Вики бормочет:

— Не нравится мне ваш план, как-то все просто, так не бывает.

— Еще как бывает, думаешь, все бои такие хитрые и стратежные? — не соглашается авантюристка Дана. — Часто это либо короткий простой наскок, либо бестолковое месиво. Люди — не гении, большинство так и вообще дурни.

— Это точно! — неожиданно соглашается Рио и спрашивает у Хелен: — А отхиливать на расстоянии можешь?

— Пока нет, пробую, но…У меня после того, как выбрались из каменоломен и отъелись, такое чувство, что я начинаю ощущать чужие болезни на расстояние. Не все, пока только сильные, но это еще улучшится. Ощущаю их будто… — она морщится, пытаясь описать что-то для себя новое. — Будто очаги чего-то кислого, неприятного. Или такие точки жара, или холода. Вот сейчас у нее внутри нездоровое тепло.

Хелен тычет рукой в сторону Вики, не глядя на нее..

— Сможешь, — уверенно вставляет Дана. — У Серка, чтоб ему в земле активней гнилось, был хил в когорте, Бэн. Ну, парень, не девчонка, так он после того как прокачался, на расстоянии болячки среднего уровня отхиливал. У меня как-то горло сильно заболело, чувствую, вот-вот с жаром свалюсь. А тут ведь от этого и коньки можно двинуть, здесь ведь ни тебе антибиотиков, ни неотложек… Так вот, Бэн руками так стал делать, в горле у меня что-то зашевелилось, холодно стало, а к утру простуда прошла. — Она поворачивается к Илаю и двигает ладонями в воздухе перед его лицом, не успевает он податься назад, как Дана ухватывает его одной рукой за подбородок, а второй гладит по скуле.

— Эх ты, красавчик… — вздыхает она и наклоняется, прижавшись щекой к его хорошо прокачаной груди. — Жаль, что робкий, а то бы мы уже — ух-ух-ух! Мужики, мужики… Приходится действовать самой.

Илай цепенеет, не зная, что делать. Хелен глядит мимо них. Вики поджимает колени к животу, обхватывает их и медленно ложится на бок. Воцаряется молчание. Рио присаживается к костру, кладет арбалет на пол. Бросает на меня взгляд и протягивает узкую кожаную штуковину.

— Что это?

— Чехол для твоего ножа. Возьми, не будет резать и натирать.

Дана наконец отлипает от Илая, напоследок подмигнув ему. Беру подарок и отмечаю, что работа тонкая, имеются стальные заклепки, скрепляющие две части чехла. Рио прокачивается как крафтер — вот, арбалетом занялся, разбирает его на запчасти, что-то насвистывая себе под нос.

— Мне бы побольше кожи, а еще крепкие иглы, — говорит китаец, когда я благодарю его. — Накрафтил бы на всех доспехи. По иглам я сейчас работаю, пробую разные варианты, как их сделать.