Я открыл глаза.

Снова вокруг только ночь и лютая метель, которая рядом со мной превращается в дождь. Снег под моими голыми ногами тает, дыша паром.

Где-то сверху сквозь бурю пробивается свет луны, и она кажется огромным внимательным зрачком… Богиня Морката тоже тут, и следит за своей жрицей.

Почему я ещё не замёрз, для меня было секретом, но чувствую, что без Хморока тут не обошлось. Моя собственная магия тут не работала, будто бы я был самым обычным человеком.

Я почувствовал на себе ещё чей-то взгляд. Подняв топорище, закрутился, пытаясь понять, откуда угроза.

Смертельный удар пришёлся в спину, но мне удалось вывернуться в последний момент. Я успел заметить лишь сверкнувший клинок — длинный, прозрачный, — и мелькнувший силуэт.

И снова удар… Словно метель вдруг оформилась в силуэт, который взмахнул клинком, и снова развеялась снежинками.

Подставив топорище, я едва успел парировать атаку, и тут же мне пришлось приседать, чтобы не пропустить такую же в спину. Прозрачное лезвие всё же задело мне ребро, и я, зашипев от боли, тут же атаковал в ответ.

В непроглядной метели мой удар настиг противника, и мои губы даже успели оформиться в ухмылку, когда она закричала…

— Агата⁈ — я тут же отдёрнул дубину, поняв, кто сражается против меня.

Да расщелину мне в душу! Смердящий свет!

Силуэт проявился сбоку, целясь лезвием мне в висок… Клинок проскрипел по топорищу, я мягко ушёл в сторону, и в этот раз уже не отбивался.

— Агата, это я! — крикнул я, — Малуш!

Надежды на то, что в таком состоянии она вдруг вспомнит, что я такой, было мало. Может, нужно просто выдержать её натиск? Когда она выдохнется?

Словно в ответ на эти мысли метель усилилась. Снег стал валить огромными хлопьями, залепляя глаза, и следующий удар я уже пропустил, не успев полностью заблокировать.

Плечо взорвалось болью, я ощутил на коже тёплую кровь. Но мучиться мне времени не дали, потому что клинок прилетел уже с другой стороны, едва не вонзившись мне в голову.

Увернувшись, я попытался схватить силуэт, но в моих руках остался только вихрь из снега.

— Да твою ж мать! Агата!!!

Ледяное молчание атакующей меня тени было худшим наказанием. Сожри Бездна этих хладнокровных магов холода!

Снега под ногами было уже столько, что он не успевал таять от горячей бросской крови, и теперь я бултыхался по колено в снежной каше. От этого уворачиваться стало ещё сложнее…

От следующего удара мне пришлось даже нырнуть в снег. Выдыхаться Агата явно не собиралась, потому что её атаки становились всё быстрее и яростнее, как и усиливающийся ветер.

Ну, ясное дело, она же погружается в свою стихию… Вынырнув из снежной каши и вскочив на ноги, я тряхнул головой, сбрасывая жижу. Как же надоела мне вся эта магия!

— Агата, я пришёл за тобой!

Эх, если б в ответ раздался хотя бы хохот. Но нет, лишь свистящий ветер в ушах, и ледяное молчание убийцы… Я будто бы даже увидел очертания её губ, изогнутых в ухмылке.

Ну совсем как я. Кстати, о губах.

От принятого наспех решения по моей спине побежали мурашки… Точнее, от ощущения, что другого выхода и вправду нет.

Вот тень оформилась в снежный силуэт, заискрилось в свете луны отвердевшее лезвие… Оно потекло в мою сторону, целясь мне в живот, а мой взгляд был прикован к едва уловимой фигуре, державшей меч.

И я не стал уворачиваться, позволяя клинку пройти сквозь мою плоть. Боль была реальной, я чувствовал, как лезвие скребёт о моё ребро, но сам рванул вперёд…

Моя рука уже захватила воздух, потому что едва ощутимая талия быстро развеялась. Но вот мои губы… да, я почувствовал на миг ледяное прикосновение… И это были её губы.

В следующий миг я упал на колени, чувствуя, как лезвие внутри меня исчезло. Вот только сквозная рана осталась, и это было серьёзно. Схватившись за живот, я посмотрел на окровавленную руку.

Вокруг всё так же бушевала метель, заставляя меня щуриться. Ладно хоть тень теперь не атакует… Где я сейчас был, в реальности или в видении, разницы не было — рана всё равно настоящая.

— Ну же… — процедил я сквозь зубы, — Агата, проснись! Это я…

— Зачем ты это сделал?

Её голос был совсем рядом, но никого не было видно. Хотя ветер заметно стих…

И всё же я не смог признаться ей. Когда я последний раз испытывал этот странный, ни на что не похожий страх сказать вроде бы такие простые слова… А ведь Всеволод забыл, что такое страх.

В следующий же миг прямо передо мной оказались голубые, едва ли не горящие зрачки. Любви в них не было, зато пылал гнев.

— Это моя тюрьма! — прошипела Агата, вцепившись в мои плечи острыми ногтями, — Уходи!

Я скривился, то ли от боли, то ли в ухмылке, потом кивнул назад.

— У тебя там дела, — прошептал я, — Креона… тоже того… и только ты сможешь…

В голубых зрачках заплескался страх.

— Креона жива⁈

— Да… И если ты не поспе…

Договорить я не успел, потому что голубые зрачки вдруг вспыхнули, заполнив собой всё пространство, и моё сознание, кажется, в них и потонуло.

Открыть глаза меня заставила интуиция. А так бы и остался лежать, умирая от колотой раны под рёбрами.

Со стоном перевернувшись на живот, я тут же отполз назад, чуть не свалившись в пропасть. Та самая дыра, в которую я упал до этого, теперь не дышала холодом, а была обычной тёмной ямой.

— Агата! — взволнованно прошептал я, оборачиваясь.

Найти её оказалось легко — из пропасти в пещеру выгибался длинный ледяной язык, воткнувшийся в ближайшую скалу. И внутри льда, распластавшись по каменной поверхности, виднелся искажённый силуэт чародейки…

Кое-как вскочив на ноги, я подлетел к ледяной ловушке, со всего маху ударив кулаками. Где моё топорище⁈ Меня тут же охватил гнев от осознания того, что Губитель мог остаться на дне пропасти.

Не так я себе представлял спасение Агаты, ох не так… Боль в рёбрах скрутила меня, бросив обратно на колени.

Я снова приложился ко льду. А если магию огня⁈ Ничего… Ну да, я же покалечил себе контуры!

А если Тьму⁈ Тут же я привычным усилием мысленно призвал… Расщелину мне в душу! Не отзывается! Вообще не слышит!

Недолго думая, я даже начал грызть лёд зубами. Потому, выругавшись на самого себя, схватил ближайший камень и стал долбить им. Крепкий, зараза, хорошо наколдовала!

— Хморок, помогай! — зарычал я, в последний раз обрушивая камень на ледяную ловушку.

Бедный валун рассыпался в моих руках, а я снова упал на четвереньки. Крови из раны вытекло уже много, и перед моими глазами замелькали искорки… Ещё чуть-чуть, и я тоже прилягу здесь, рядом с Агатой.

«Я и не думал, что, получив обратно Губитель, ты вдруг растеряешь все мозги», — насмешливый голос Хморока прокатился по мне ледяным отрезвляющим душем.

Губитель⁈ Какой, на хрен… погоди…

Медленно выдохнув, я вернул себе самообладание. Даже стало стыдно за такой взрыв эмоций, но горячему броссу это было простительно.

Собравшись с силами, я кое-как сел, подобрал под себя ноги, закрыл глаза. Если Губитель Древа — оружие бога, то его невозможно потерять.

Первым делом я подумал о Белом Камне. Если я разгадал его действие, то я его нашёл. Мне даже не пришлось ничего воображать… Открыв глаза, я посмотрел на белый камушек в моих пальцах.

— Удобно, — буркнул я, переводя взгляд на другую руку.

В ней лежала уже не дубина, а самый настоящий топор. Массивное двустороннее лезвие, способное одним махом отрубить голову быку, тускло поблёскивало металлом во мраке пещеры.

— Так вот ты какой, Губитель Древа…

Я поднял оружие, потом приложил белый камушек к лезвию. Как и ожидалось, тот будто бы втянулся внутрь, оставшись просто белым пятном на железе. Вот и соединились камни, имеющие свойство смотреть в прошлое и будущее.

В задумчивости я поскрёб щетину на щеке. Так, а если… Опустив взгляд, я приложил лезвие к ране на животе. Что там надо подумать, чтобы исцелиться? И получится ли? Э-э-э… У Бездны заболи, у Яриуса заболи, а Малуша исцели.