Доспех едва слышно позвякивал, когда я бежал в нём. Но звук этот был не громче, чем хриплое дыхание скачущего рядом Бам-бама… Неведомые бросские мастера постарались так, что каждая чешуйка на броне была либо идеально подогнана, либо под неё подложили ткань.

Лука восседал на Бам-баме, воинственно устремив вперёд взгляд. Он крепко держал новый молот то одной рукой, то двумя, и наотрез отказывался отдать его мне. Кстати, старый молоток он не выбросил, а засунул за пояс… Это вызывало уважение — настоящий воин чтит своё оружие и, принимая новое, не забывает о старом.

Агар и Виол пыхтели позади Бам-бама. Все мы теперь поблёскивали новыми бронями, найденными на складе у Левона, и все мы воняли немного чесноком…

Вонючая армия бросса Малуша двигалась вслед за сумасшедшим Анфимом и оголтелыми дружинниками.

Кутень, улетевший со своей стаей далеко вперёд, изредка связывался со мной, чтобы показать, что происходит впереди. И это заставляло меня изрыгать всякие проклятия вслед Анфиму — сраный дюжинник, преследующий дружину предателей, мог сломать нам все планы.

— Громада… — послышалось от Виола, — Не всё так плохо.

Его слух позволял ему знать почти о многом, что происходило впереди.

— О чём ты? — спросил я.

— Этот Иван наверняка перепугался, поняв, что за ним погоня. Вот они и чешут…

Уловив мысль барда, я улыбнулся. А ведь и вправду, Анфим сейчас подстёгивает дружинников нестись ещё быстрее. Ведь они думают, что их хотят убить прежде, чем они сообщат Левону страшный секрет.

— Расслабляться рано, — проворчал я.

Отряд Ивана и вправду уничтожал всё, что встречалось им на пути. Сначала я видел трупы магических чудищ взором Кутеня, а где-то через четверть часа и своими собственными глазами.

В основном попадалась мелкая живность, но вскоре нам встретился и убитый горный медведь. Настоящий исполин, с каменной шкурой, он чем-то напоминал нашего Бам-бама, и был даже чутка побольше.

Это те самые медведи, которых побаивались даже Дымящие волки. Дружина, конечно, монстра-то забила, но размазанные по склону блестящие доспехи вперемешку с кровью намекали, что без боя медведь не сдался.

— Минус один дружинник, — задумчиво пробормотал Виол, — Громада, а ведь твоя идея работает! Здесь мог погибнуть кто-то из нас.

Хмыкнув, я ничего не ответил и продолжил путь.

Углубившись в горы, мы встретили ещё пару трупов монстров, которые оказались усыпаны раскромсанными дружинниками. Вояки перестали быть единым целым, и кое-как мы посчитали, что Иван к этому моменту лишился уже пятерых.

Я покосился на бледного Луку, но тот держался молодцом, хотя неприглядная картина явно произвела на него впечатление. Бам-бам, чувствительный к мальчишке, извернулся, чтоб его лизнуть.

Смердящий свет, дружина слишком быстро стачивается, а мы ведь ещё не дошли даже до третьей магической! Я как-то надеялся, что мой авангардный отряд прослужит мне подольше.

Места обитания медведей мы прошли без особых приключений. Хоть нас и заметила пара хищников, но они явно сделали для себя какие-то выводы и просто не стали нападать. Сегодня явно был не их день.

Анфима мы до сих пор не догнали, и неожиданно его след потерял даже Кутень, которому приходилось следить и за дружиной, и за дюжинником. Цербер видел только, что дюжинник вдруг взял в сторону, устремившись зачем-то вверх, и скрылся в соснах, растущих на склоне горы. Для воздушного мага, причём перевозбуждённого, подъём был плёвым делом.

Так мы и застыли на развилке, которую мне мысленно указал цербер. Отряд Ивана тут продолжил путь прямо, а дюжинник, будь он неладен, за каким-то хреном попёрся в гору.

Кутеню я пока приказал не выпускать дружину из виду, а сам подумывал, не двинуться ли теперь выручать Анфима.

— Лихо… — задумчиво сказал Виол и ткнул пальцем на мой вопросительный взгляд, — Там — Лихо.

Он указывал на сосны. Я нервно потёр подбородок топорищем, но бард вдруг улыбнулся:

— Громада, даже не знаю, хорошо это или плохо… Но от нашего Анфима даже Лихо решило слинять от греха подальше.

Вздохнув, я махнул другим продолжать погоню.

— О, драко-жуки, — ткнул пальцем Агар.

Дорога впереди оказалась усеяна насекомыми, точнее, их останками. Крупные жуки, каждый с кошку размером, явно пострадали от какого-то массового заклинания. Правда, в куче разорванных крыльев и лапок виднелась пара изъеденных дружинников.

Я покосился наверх, на опушку соснового леса. Анфим, где бы его чёрт не носил, ведь тоже преследует цель добраться до брата… Да, под действием зелья в его голову могла прийти какая-нибудь бедовая идея, но я всё же надеялся, что сил старшему магу хватит. И что его не сожрёт какая-нибудь тварь.

— Мне кажется, он просто решил срезать, — выдал бард, — Дорога ведь идёт по склону…

Всего через пять минут нам встретилась на дороге мёртвая лисица. Она была необычная — покрыта чешуёй, сквозь которую пробивались, словно языки пламени, горящие шерстинки. Они до сих пор тлели, потому что лисица ещё не успела остынуть.

— Огненная лисица, — сказал Агар, потом почесал затылок, — Ну или драконий лис.

— Драконий… — повторил я, — Там были драко-жуки, тут драко-лисы. Я так понял, потом всё будет… кхм… ещё драконистей?

— Ты прав, громада.

Виол охотно пояснил, что чем дальше в моредарскую магическую зону, тем больше встречается животных с «драконьей кровью». И что эта самая кровь, со всевозможными примесями, является настоящим богатством южной столицы Троецарии.

Возле Солебрега тоже, конечно, живут драконы. Но это так, мелочь, по сравнению с моредарскими. И да, лучшие учёные умы Моредара считают, что в самом сердце магической зоны и вправду живут драконы, кровью которых является чистая магия. Только туда ещё никто не добирался.

Я кое-что вспомнил и спросил у Агара:

— Твои соратники, с которыми вы с Анфимом пришли сюда, они ведь что-то говорили о каком-то соловье, или соловьином драконе…

Древесник слегка вздрогнул и покосился на Виола. Тот поморщился и со вздохом сказал:

— С этим существом лучше не встречаться, громада. Это вроде как и дракон…

Бард и Агар поясняли неохотно, и в общем-то казалось, что они просто не хотели накликать беду. Считалось, что это одно из сильнейших чудовищ во всей магической зоне.

Дракон, чей тонкий и пронзительный свист топил корабли и уничтожал целые армии. Армии — по старым легендам, когда древние цари водили в магическую зону в попытках добраться до легендарного Белого Камня. А корабли — по реальным рассказам выживших моряков, чей корабль из-за шторма слишком близко прибивало к берегу.

— То есть, с этой тварью нам лучше не встречаться? — спросил я.

— Уж лучше встретиться с Лихом, чем с этой… кхм… с этим драконом, — Виол потёр лоб, и от меня не укрылось, как он замялся.

— А Левону?

— Ну, громада, за него я особо не переживаю.

— Кстати, почему ты побоялся назвать соловьиного дракона тварью?

Бард нахмурился, засопел и снова усиленно потёр лицо. Краснота уже сошла на нет, но Виол всё никак не мог избавиться от привычки.

Ответил за него Агар:

— Да потому что, говорят, этот дракон — любимая зверушка Маюна…

— Маюна… Погоди, того самого Маюна? Бога гусляров?

— Бога музыки и танцев, — поправил меня Виол.

— А так же пьянства и разврата, — прыснул со смеха обычно мрачный Агар.

— Пфф… Ну какой же это разврат? Если барды поют о женской красоте, они должны разбираться в этой красоте. Разбираться во всех оттенках, коих в мире столько же, сколько и женщин. Ну, а значит, чтобы понять все оттенки, надо понять… эээ…

— Всех женщин, — усмехнулся я.

— Именно так, поэтому ни о каком разврате речи не идёт. А что касается пьянства, так некоторые оттенки красоты без глотка вина… эмм… не разглядишь.

— А я слышал, что далеко на юге живут люди с чёрной-чёрной кожей, — вдруг вставил Лука, слушающий нас и не особо понимающий, — Там женщины с чёрным оттенком?