Поднимаю глаза. Все вскочили на ноги, и все взоры устремлены на маленькую сцену, украшенную какими-то необычными предметами. Слышится удар гонга, все в зале начинают шикать и волноваться.
– Дамы и господа, встречайте Великую Мересмо!
Толпа воодушевленно аплодирует. Звучит мрачная напряженная музыка, и входит Мересмо. Ее лицо скрыто под вуалью, она укутана в шелка, на поясе звенят подвешенные в несколько рядов монеты, а на голове красуется тюрбан. Глаза подведены сурьмой, пальцы унизаны кольцами, а запястья – браслетами. И все-таки я узнаю ее по глазам. Это баронесса Кордей.
– Этти, нам нужно идти.
– Ну Нина, можно мы останемся и посмотрим? – Этти не узнает баронессу гильдии Убийц в таком наряде.
– Вы слышали о необыкновенных способностях гипнотизеров, – звенит голос Кордей. – Это мужчины и женщины, изучавшие темные искусства и способные заставить других подчиняться их приказам. Наверное, стоит начать с добровольца. – Кордей оглядывается по сторонам, а потом указывает на кого-то. – Мадам Лангур, – говорит она.
Мадам Лангур выглядит испуганной; она оглядывается на королеву, но та согласно кивает, и дама неохотно выходит вперед. Она подходит к сцене; двое слуг помогают ей подняться.
– Мадам, вы когда-нибудь были воробьем? – спрашивает Кордей.
Мадам Лангур смущенно молчит.
Кордей медленно и спокойно машет веером вперед-назад.
– Нет, конечно же, не были. – Она вперила в даму напряженный взгляд. – Смотрите на меня, мадам, смотрите прямо на меня и не отворачивайтесь.
Глаза мадам Лангур следят за веером.
– А теперь спите! – говорит Кордей.
Мадам Лангур замирает. Она остается стоять, но голова падает ей на грудь, и в наступившей тишине раздается отчетливый храп.
Весь зал взрывается бурными аплодисментами. Кордей ждет, когда шум закончится, а потом произносит:
– Когда я щелкну пальцами, вы проснетесь воробьем. Итак… moineau[21]!
Когда Кордей щелкает пальцами, мадам Лангур открывает глаза и, склонив голову набок, начинает щебетать, как птичка. В толпе раздаются радостные возгласы. Королева кажется совершенно очарованной.
Кордей хлопает в ладоши, и мадам Лангур перестает шевелиться.
– Просыпайтесь! – Кордей щелкает пальцами.
Мадам Лангур вздрагивает, как разбуженная от глубокого сна. С непониманием оглядывается по сторонам.
– Благодарю вас, мадам.
Слуги Кордей помогают мадам Лангур спуститься со сцены.
– Мне приятно вас повеселить. А следующим номером я покажу вам кое-что совершенно необыкновенное.
Мальчик приносит ей поднос, и Кордей берет с него кадильницу на длинной цепи, от которой исходит густой сладковатый дым.
– Попрошу вас всех внимательно смотреть на эту кадильницу. – Она начинает монотонно раскачивать цепь взад-вперед.
Ищу глазами Монпарнаса, но не вижу его.
– Не отводите взгляд, смотрите только на этот предмет. Не сводите с него глаз.
– Этти, нам нужно уходить.
Но Этти уже уставилась на кадильницу. Кордей размахивает цепью, все увеличивая амплитуду.
– Этти!
Кордей дважды хлопает в ладоши. Я трясу Этти. Но она даже не смотрит на меня. Поворачиваюсь к принцу, но он тоже стоит с раскрытым ртом и смотрит на цепочку. Оглядываюсь по сторонам. Куда делись с лиц веселье и возбуждение? Весь зал, не шевелясь, с приоткрытыми ртами, смотрит на кадильницу в руках Кордей. То же было с нами, когда мы посетили ее гильдию.
«Весь фокус, Котенок, в том, чтобы не смотреть», – сказала он мне тогда. И вот сейчас я искала глазами Монпарнаса и не смотрела на раскачивающуюся цепочку.
– Можете сесть, – говорит Кордей.
Вся знать усаживается на пол, как делают дети, чтобы поиграть. Теперь в зале сидят все, кроме Убийц, которые продолжают стоять с широко раскрытыми глазами. Я тоже опускаюсь на пол и краем глаза слежу за происходящим, изо всех сил стараясь не смотреть прямо на Кордей.
– А теперь я задам вам вопрос. – Из ее голоса исчезли таинственные нотки. Вот такую Кордей я знаю.
Я вижу Кол-Бланша.
– Кто отдал приказ отравить городские колодцы? – Она оглядывает толпу. – Встаньте.
Поднимается пожилой мужчина, он смотрит на Кордей спокойными, ничего не выражающими глазами.
Я прикусываю губу. Вероятно, тесты Сен-Жюста стали для Орсо веским доказательством отравления.
Кол-Бланш берет бутылочку с одного из подносов и разливает ее содержимое по нескольким бокалам.
Кордей продолжает:
– Кому пришла в голову идея отравить воду?
Встают еще трое мужчин.
– А кто скажет мне, зачем вы это сделали?
Один из мужчин открывает рот и говорит бесцветным, будто издалека доносящимся голосом:
– Зерно заканчивалось, – бубнит он, – голод подступал, а когда начинается голод, простолюдины всегда бунтуют. Мы подумали, что нужно уменьшить их численность. Вывести из строя, чтобы избежать бунтов, подобных прошлому.
– Кто еще знал о происходящем?
Поднимается еще человек двадцать. Среди них мадам Лангур, месье Сагуин, король и королева.
Замечаю, что из глубины зала за мной наблюдает Монпарнас; на лице его, как обычно, ничего невозможно прочесть.
Кордей почтительно склоняет голову перед королевскими особами, затем поднимается и смотрит прямо на королеву.
– Ваше Величество.
Впервые в жизни я вижу, что на лице у Кордей отражаются ее истинные чувства: чистая, незамутненная ненависть. Я даже вздрагиваю. Ни за что на свете не хотела бы, чтобы Кордей так на меня посмотрела.
– Господа Мандриль, Вервет и Тарсье, – говорит она, поворачиваясь к трем мужчинам, – у вас нет детей.
– Нет, мадам, – соглашаются они.
– Прекрасно. Тогда я пью за ваше здоровье.
Убийцы растворяются в толпе, но через минуту уже подносят бокалы с шампанским трем упомянутым господам. Кордей делает вид, что тоже поднимает бокал в воздух.
– Ваше здоровье, – произносит она, пока они пьют.
– А у всех остальных есть дети, – продолжает она.
– Да, мадам, – отвечают они.
– Тогда у меня есть для вас подарок.
Убийцы проходят по залу и вручают стеклянные пузырьки, закрытые пробками, каждому стоящему человеку. Королева берет свой пузырек и крепко прижимает к груди.
– Вы должны дать содержимое этих пузырьков своим самым любимым детям и удостовериться, что они выпили все до дна.
Я в ужасе поворачиваюсь к принцу, который по-прежнему как завороженный смотрит на сцену. Я начинаю паниковать, вдруг осознав, что этот человек совсем мне не противен и что я уж точно не хочу, чтобы он умирал.
– Да, мадам, – произносит королева.
23. Сокровища короны
Кордей улыбается.
– С этого дня всякий, кто еще задумает отравить воду, сначала положит свою руку в огонь и будет держать там, пока она не обуглится.
– Да, мадам, – хором отвечает весь зал.
– Когда я хлопну в ладоши, вы проснетесь и забудете все, что я сейчас сказала.
Она дважды хлопает в ладоши, все вздрагивают и будто просыпаются от глубокого сна. Начинается бормотание и перешептывание. Потом все понимают, что сидят на полу, начинают указывать друг на друга пальцами и хихикать. Кордей низко кланяется и исчезает со сцены, оставив за собой облако густого дыма. Аудитория взрывается бурными аплодисментами.
Я трясу Этти и принца. Они просыпаются с трудом.
– Вставайте, вы оба.
Они сонно хмурятся, глядя на меня, пока я пытаюсь поднять их на ноги.
– Нам пора уходить.
Сегодня чем-то отравили несколько человек из самых верхов общества. Кто знает, заразна ли эта болезнь. Кто знает, что теперь произойдет.
– А вот и мой сын! – восклицает королева, глядя мне через плечо.
Думай, Нина, думай.
Хватаю принца за лацканы бархатного сюртука и встряхиваю.
– Не пей это, – быстро шепчу ему на ухо.
У него от удивления округляются глаза.
– Сынок! – Королева уже стоит перед нами, рядом с ней – король. Я отпускаю сюртук принца и кланяюсь им.