– Я хочу, чтобы вы дали мне голос Мора, – говорю я и замираю в ожидании ответа.

– Это все, чего ты у меня попросишь?

– Да, мадам.

– И за такую малую цену мы призовем на себя и наших детей Вечную Смерть… – Кажется, ее молочно-белые глаза высматривают что-то, чего мы не видим. Она вздыхает. – Ну хорошо. Ради Камелии.

Лицо Тамар искажается, она поворачивается ко мне, и в ее глазах ясно читается обвинение.

– Кошка, ты обитаешь на суше. Что ты знаешь о людях Каплана, работорговцах? Почему, как ты думаешь, первые бароны позволили им забрать Тигра, когда он был ребенком? Потому что знали: даже объединившись, гильдии не смогут им противостоять. А ты хочешь сделать их нашими врагами? – говорит она.

– Довольно, Тамар! Твоего мнения никто не спрашивал, – ставит ее на место Рыболов.

Тамар замолкает. Она смотрит на меня с осуждением, но я вижу в ее глазах и еще кое-что – страх.

– Это благородное стремление, – говорит Кол-Бланш, – но мы не знаем, сколько всего притонов контролирует Тигр и где они находятся. А даже если бы знали, как освободить Сестер и одолеть их похитителей? Мы не владеем сведениями о том, сколько Хищников находятся в каждом таком заведении и какое оружие есть в их распоряжении. Идти на такую битву вслепую – значит обречь себя на поражение. К тому же другие гильдии, лояльные к Тигру, могут встать на его сторону. И тогда начнется открытая война всех гильдий, – заканчивает он.

– Один из нас знает их число, – говорю я.

Все ждут продолжения моей речи, и я продолжаю: разворачиваю перед ними карту города, кропотливо скопированную у Сен-Жюста, вплоть до маленьких красных точек, которыми он обозначил места, где революционеры должны воздвигнуть баррикады.

– Баронесса Комаид, дадите ли вы нам нужную информацию? – решительно спрашиваю я. – Количество чад Тигра, расположение его притонов, количество оружия и… – я сглатываю, осознавая, о какой огромной услуге прошу, – местоположение дома его гильдии?

На несколько мгновений она задумывается, а я задерживаю дыхание.

– Ты просишь о многом, Кошка. Спасти одного из моих чад из Шатле – это и правда удивительный поступок, но долг крови, исполнения которого ты сейчас хочешь, может означать войну.

Она постукивает кончиками пальцев по лбу и покусывает губы.

– И все же Тигр – пятно на чести нашего Двора, – твердо говорит она, и ее глаза блестят за стеклами очков.

– Дом гильдии Плоти вот здесь, – она подходит к карте и указывает пальцем, – на правом берегу Змея Сены. Он в три этажа высотой, а в подземелье есть кладовая. Покои Тигра занимают весь верхний этаж. Перед домом никогда не бывает стражи, чтобы не привлекать лишнего внимания к их местоположению.

– А еще потому, что в здравом уме никто не осмелится на них напасть, – сухо замечает Феми. Но он уже не стоит со скрещенными на груди руками, а подходит, чтобы рассмотреть карту.

– Вдоль южной и восточной сторон дома идут стены, – продолжает Комаид. На каждом углу – четверо часовых. Еще двое – с западной стороны, выходящей на реку. Там разгружают лодки, а товары вносят в сад через калитку.

– Здесь тебе понадобится как-то отвлечь их внимание, – говорит Феми, указывая на сторону, выходящую к реке, – чтобы выманить часовых подальше от сада.

– У меня может быть то, что заставит всех стражников сбежаться к передней части дома, – невинно заявляю я.

Все смотрят на меня.

– Разъяренные мужчины, мечтающие о смене правительства, которые будут сновать туда-сюда по улицам города, – говорю я вместо объяснения.

Орсо фыркает, и я бросаю на него строгий взгляд.

– В городе будет восстание, и к тому же скоро, – с уверенностью говорю я. – Те-кто-ходит-днем дожидаются только смерти генерала Ламарка.

У Кордей от удивления открывается рот. Она быстро приходит в себя, но тут же решительно подходит к столу и указывает на меня.

– Это ты, ты заплатила нам за убийство Ламарка! – восклицает она.

Феми снова громко вздыхает.

– Я заплатила золотом, притом цену гораздо выше обычной, – говорю я в свою защиту.

– Если бы я знала о твоих планах, мы бы не согласились на эту сделку.

– Ламарк болен уже год, – рассудительно говорю я. – Он ужасно страдает. Вечная Смерть станет для него милостью.

– Итак, Ламарк умрет… – начинает Кордей.

– А так как он человек, любимый народом, его смерть станет знаком, который поможет революционерам начать свои действия, – завершаю я свой рассказ. – Мы следим за часом смерти Ламарка, отслеживаем начало революции. Люди выйдут на улицы, будут возмущаться, драться, возводить баррикады. Гильдия Плоти будет настолько сбита с толку, что они точно не заметят, как я прокрадусь в дом.

– Даже если ты сможешь отвлечь их достаточно надолго, чтобы пробраться внутрь, ты всего лишь Вор, а тот дом битком набит Хищниками, – замечает Кордей. – Ты и трех минут не протянешь в их доме.

– Я пойду с ней, – подает голос Монпарнас.

Чувствую, как меня накрывает волной облегчения.

Кордей замирает. Сверлит его взглядом. Он никак не реагирует, его лицо бесстрастно. Он не просит разрешения даже у своей баронессы.

– А когда она потерпит неудачу и тебя найдут в доме их гильдии? Война начнется в ту же минуту, – возражает Кордей.

– Меня хоть раз кто-нибудь находил? – отвечает он.

Кордей поворачивается и снова смотрит на меня.

Но атмосфера уже изменилась. Если и есть человек, способный проникнуть в Дом гильдии, то это точно Монпарнас. Но пока что нас только двое, а между нами и Тигром – целая гильдия Плоти.

– Вероятно, у меня есть еще кое-что, что поможет вам пробраться в логово хищника, – говорит Рыболов. – Это задержит их, но не остановит.

Внутренне содрогаюсь. Подарки – это долги, а долги придется отдавать. Но разве у меня есть выбор?

– Сыновей Плоти в доме их гильдии – от тридцати до сорока, – говорит баронесса Комаид. – Все они исключительно сильны и жестоки. Тигр никогда не набирает их много, а слабейших регулярно отбраковывает.

– Ты рисуешь нам не самую приятную картину, Гайятри, дорогуша, – ласково говорит Рыболов.

– Все они хорошо вооружены, у них есть ружья, ножи и дубинки.

– С этим я разберусь, – тихо говорю я.

– Нина, ты одна, а гильдия Тигра вооружена до зубов, – замечает Феми.

– Сделаю что смогу, – говорю я.

Феми хмурится. Он знает, что я не слишком сильна в драках и разоружении полчища бандитов, и понимает, что я чего-то не договариваю.

– Давай на минуту забудем о том, что это совершенно безумная затея. Предположим, тебе повезет, как Ренару, и ты сумеешь убрать Тигра. Ты хочешь, чтобы мы после этого напали на его притоны, вывели из строя его людей и освободили Сестер? – спрашивает Рыболов.

Я моргаю.

– Да.

– Комаид! – зовет Рыболов, желая узнать, что думает об этом баронесса Пера, но Тамар шепчет ей, что баронесса Комаид уже наносит на карту отметки, чтобы показать, где по всему городу расположены притоны Тигра.

– Как мы узнаем, что Тигр пал? – спрашивает Комаид, поднимая на меня глаза.

– Конечно же, вы услышите голос Мора, – отвечает Рыболов со смешком, угадав мои мысли.

Когда бароны расходятся, я иду вслед за Орсо. Он знает, что я пойду за ним, и, повернувшись, приветствует меня хмурым взглядом.

– Кошка, – говорит он.

– Я хочу знать, почему вы изменяете своему слову, – говорю я и понимаю, что это звучит чересчур обвинительно.

– Я не давал студентам своего слова. Клятва крови не была произнесена.

– Вы нашли Сен-Жюста, зажгли огонь в его глазах и в сердце, поставили на этот путь. И не говорите мне, что это не так.

– У него сердце его дяди. Он бы все равно…

– Он стоял на публике, произнося революционные речи под именем Сен-Жюста! Просто чудо, что он до сих пор еще жив! Его бы повесили в первый же месяц такой деятельности, если бы вы не взяли его себе под крыло. Как вы можете оставить его теперь?!