– Сколько раз она оскорбила его? – спрашивает Кордей.

– Пять, – отвечает барон Йельс.

– А еще нападение. Она ранила его до крови, – добавляет Ленуар.

– Но он тоже ударил ее в ответ, – вставляет Кордей.

– Тогда пять ударов, – произносит Орсо. – Не больше.

Меня ставят на колени.

Говорят, своими ударами Тигр может снимать мясо с костей. Говорят, он практиковался много лет, пока занимался работорговлей.

Напрягаю все мышцы в ожидании удара.

И все-таки я оказываюсь совсем не готова, когда меня настигает первый удар. Ничего подобного я никогда в жизни не чувствовала. Как будто все тело охватил огонь. Рот сам собой открывается, и из него вырывается крик. Боль пронзает все мое тело. Монпарнас стоит позади баронов и не сводит с меня глаз. Вижу Волка, некрепко стоящего на ногах. Слезы проложили темные борозды на его пепельно-сером лице. Всхлипывая, он прижимает к себе Гавроша и закрывает мальчику глаза рукой.

Когда на меня обрушивается второй удар, я снова не могу удержаться от крика. У меня осталось теперь только два чувства – боль в теле и тяжелые мысли, терзающие мозг.

Ее забрали.

Мир превращается во тьму, стремящуюся проглотить меня. По спине стекают пот и кровь. Все тело дрожит. Рядом с Томасисом замечаю Феми. Он высоко поднял голову и сжал руки в кулаки.

С третьим ударом все перед глазами начинает расплываться. Звуки вокруг сливаются в общий гул, а потом затихают. Мир будто леденеет. Тьма растет, и в вышине я вижу звезды. Земля дрожит у меня под ногами, и я слышу, как Город шепчет мое имя.

Когда обрушивается четвертый удар, перед глазами разворачивается вся моя жизнь в серых, пепельных и черных тонах. Я вижу, как все начиналось, как сестра всхлипывала в кровати; помню напуганного ребенка, который отдался на милость Воров; вижу девочку, такую милую, что люди готовы воевать друг с другом, чтобы обладать ею. И во всех воспоминаниях присутствует он. Он – охотничья песнь, звучащая в ночи.

Мальчик, сломленный градом ударов.

Все заканчивается там же, где началось.

Все заканчивается на нем.

Он ночной кошмар, он чудовище. Существо, крадущееся в темноте. Он страх, поработивший нас всех, готовый схватить каждого своими когтями.

И несмотря на свою слабость, на то, что он сейчас сдирает плоть с моих костей, я вдруг ясно вижу свой путь. Слышу, как Город нашептывает мне ласковые слова. Я знаю, что буду делать.

С последним ударом все мысли смешиваются, принимая фантастические формы. Я вижу, как спит Азельма. Вижу, как тянется ко мне Этти. Сердце начинает бешено колотиться, кровь стучит в ушах.

Мои сестры.

Я не смогла спасти ту, которая всегда защищала меня. Не смогла спасти и ту, которую сама должна была защищать. Я не могу спасти сотни тех, кто спит, попавшись в его ужасные когти. Никто не может сбежать от него. Значит, остается один выход.

Клянусь железом. Клянусь костью.

Я уничтожу его, и тогда мы все будем свободны.

Il était une fois… среди Отверженных из Двора чудес во времена голода жил человек. Он видел, как Вечная Смерть забрала половину города. Голод забрал его жену и дочерей и оставил ему только одного маленького сына.

Мужчина спросил себя: неужели я буду сидеть здесь и ждать, когда смерть заберет нас обоих?

Как все люди, он боялся и не хотел умирать. И вот страх заставил его сделать то, что Закон никогда не позволяет делать никому из Отверженных.

Он продал своего сына морским работорговцам. Бароны гильдий прослышали об этом, и в день, когда работорговцы снялись с якоря и поплыли по водам Великого Змея, бароны попытались их остановить. Потому что запрещено продавать своих братьев в рабство. Но когда увидели сотни кораблей работорговцев по берегам Сены, они тоже испугались. Как мог слабый, голодающий Двор вступить в борьбу с такой армией? К тому же ради жизни одного мальчика.

Они видели, как отец получил двенадцать золотых монет в обмен на жизнь собственного сына. Видели, как на эти монеты он купил у тех же работорговцев хлеб, чтобы не умереть с голоду. Они видели, как утащили мальчика, слышали его крики, когда работорговцы били его по спине и лицу плеткой-девятихвосткой, но ничего не сделали. Они утешились тем, что сказали себе: вероятно, он и дня не протянет в море, – и решили обо всем забыть.

Но события, намеренно забытые, не всегда позволяют людям забыть о себе. Однажды, много лет спустя, из моря приплыл работорговец: тот мальчик, ставший теперь страшным мужчиной со шрамами на спине и лице, похожими на полоски тигра. Теперь он владел плеткой-девятихвосткой.

Он содрал мясо с костей на спине и лице своего отца и продал его своим собратьям, но этого ему оказалось недостаточно. Он пришел к Столу баронов Двора чудес и потребовал себе место среди них.

Баронесса Камелия Йельс, глава гильдии Сестер, ответила за всех баронов. Она сказала, что за Высоким столом нет места человеку, торгующему живым товаром, и никогда не будет.

Униженный, мужчина ушел, но жажда мести горела в его сердце, и он задумал уничтожить баронессу Камелию. Он купил опий в гильдии Мечтателей и подкупил ее собственных людей, чтобы они опоили ее. Он сделал так, что она не могла ни думать, ни шевелиться без маковой настойки, и она готова была делать и говорить все, что он прикажет. Потом Тигр отобрал у нее ее гильдию и опаивал дурманом всех сестер до тех пор, пока не сделал их рабынями в городе, не знавшем рабства уже сотню лет.

Бароны не замечали того, что он творил, до тех пор, пока не стало слишком поздно. А когда поняли, что происходит, посмотрели на него и испугались. Потому что он превратил гильдию Сестер в гильдию Плоти. И у него были союзники на сотне морских судов. Союзники, готовые прийти на помощь, как только он позовет.

Он занял место за Высоким столом, и бароны наконец поняли, что не должны были бросать этого мальчика много лет назад. Они были глупцами. Ибо написано, что Закон подобен гигантскому ползучему растению. Он подкрадывается со спины и опутывает всех и каждого. Никому от него не спрятаться.

Свернувшись клубком, сижу на крыше, укутанная в темноту, как в плащ. До меня долетают звуки ночи: в своих берегах плещется река, этот Великий Змей; неугомонные уличные торговцы криками предлагают свои вечерние товары: устрицы и кофе для тех, у кого еще есть аппетит.

Рядом со мной без движения сидит тень, как огромная хищная птица с золотыми глазами, которые видят все. Потрепанные края плаща хлопают на ветру.

– Ты приведешь их? – спрашиваю я.

Феми смотрит на меня и не отвечает.

– Ты же знаешь, я сделаю это, даже если ты не будешь мне помогать, – говорю я.

– Я обещал защищать тебя, – вот все, что он произносит в ответ.

Внутри все сжимается от чувства вины.

Он обещал невозможное, учитывая, что именно я задумала. Но он дал моей сестре клятву крови и никогда этого не забудет.

– Я приведу их, – отвечает он наконец, и наступившая вслед за этим тишина говорит мне, что он уже ушел.

Вытягиваю руки и ноги, мышцы начинает покалывать, и я встаю, глядя на город сверху. Где-то среди этих шумных улиц спит Азельма; где-то дрожит от страха Этти. Мне в лицо бьет ночной ветер, что-то нашептывает в уши, гладит шрамы на моей спине, теперь уже превратившиеся в длинные нитки.

Слышу охотничью песнь и знаю, о ком в ней поется.

С корзиной в руке влезаю в кухонное окно дома по Рю Музен и ловко приземляюсь на ноги, как настоящая кошка.