– У меня кое-что для тебя есть! – Она протягивает ему хрустальный пузырек.

– Я приберегла это специально для тебя. – Она улыбается, в глазах читаются доброта и нежность. – Ты выпьешь это ради меня?

Принц быстро переводит глаза с меня на свою мать.

– Ну давай же, – настаивает королева, – выпьем вместе.

Я тяну принца за рукав.

Слуга дает королеве пустой бокал. Она наливает в него прозрачную жидкость и протягивает сыну.

Он смотрит на бокал. Принц не может ей отказать. Она же королева. Он не имеет права сказать ей «нет».

Я перехватываю взгляд Этти. Она не глупышка. Сейчас она уже заметила и Монпарнаса, и Кол-Бланша. Двое самых известных Убийц Двора чудес находятся в этом зале, и всем раздают какие-то непонятные напитки. Я подмигиваю Этти, и она кивает в ответ.

Принц берет бокал, и в последний раз с извиняющимся видом взглянув на меня, подносит его к губам.

Этти оглушительно чихает и, покачнувшись, выбивает бокал у принца из руки. Сделав вид, что тоже оступилась, я наступаю принцу на ногу. Вскрикнув, он отдергивает ногу, но я двигаюсь вслед за ним, хватаю его за рукав и так подобострастно прошу прощения за свой проступок, что всякий, кто знает меня лучше, очень бы этому удивился. Он раздраженно стряхивает мою руку и, прихрамывая, снова отходит. Но теперь в моем кармане уже лежит его табакерка.

– Ах, какой стыд! – восклицает королева, вглядываясь в разлитый по полу напиток. – Сейчас принесу еще.

Я оглядываюсь по сторонам, ищу глазами Убийц, но их уже и след простыл.

У нас совсем мало времени.

– Не пей ничего из того, что предложит тебе мать. Ты должен мне пообещать, – вполголоса приказываю я принцу.

Затем поворачиваюсь к Этти.

– Нам пора, – шепчу я ей.

Она кивает, мы дожидаемся момента, когда королева поворачивается к нам спиной, и убегаем, а принц продолжает смотреть на мать глазами, полными ужаса.

Благодаря хорошо спланированному падению кое-чего тяжелого этажом ниже охрана оставляет свой пост у двери с множеством замков, которую мы миновали вчера по дороге в покои королевы. Мне хватает нескольких секунд, чтобы открыть все эти замки.

Входим внутрь и замираем, пораженные блеском сокровищ: это драгоценности королевской династии.

– Нам не следовало сюда заходить, – со страхом говорит Этти.

Я не обращаю внимания на эти слова и прохожу внутрь.

Здесь и яйца Фаберже, и тяжелые скипетры из слоновой кости, и державы из чистого обсидиана. Корону, принадлежавшую покойной королеве, украшает самый большой бриллиант из всех, что мне доводилось видеть. На подушке, покрытой мехом горностая, покоится тяжелая древняя корона из грубого золота с орнаментом из королевских лилий. Множество колец, браслетов, серег со всевозможными драгоценными камнями и жемчугами.

– Вот Великий сапфир, – указываю я на огромный синий камень. – Говорят, у него нет ни одного дефекта.

А вот и королевская корона. Парчовая с золотом шапка, дуги и ободок – все украшено бриллиантами и разноцветными драгоценными камнями между двумя рядами жемчужин.

– Вот камни Мазарини. А вот Санси. И алмаз Регента, – шепчу я.

Здесь находятся также огромная Библия, украшенная драгоценными камнями, немного оружия и доспехов. Кладу в карман небольшой кинжал с рубинами на рукоятке и подхожу к потрясающей коллекции корон, диадем и тиар. Протягиваю руку к одной из них.

– Нина, ты не можешь украсть корону! – в ужасе ахает Этти.

– Почему нет?

– Они же заметят.

Подхожу к самой большой тиаре с голубыми и белыми камнями и беру ее в руки.

– Нина, нельзя!

– Ты опять что-то у меня воруешь? – слышится удивленный голос.

Я замираю.

– Все это принадлежит твоим родителям, – осторожно начинаю я, – так что, строго говоря, я обворовываю их.

Медленно поворачиваюсь: за нами стоит принц. Я облегченно вздыхаю – он пришел один.

– Я не могу позволить тебе ее забрать, – говорит он.

Чувствую, как подкатывает раздражение. У меня совсем нет времени.

– Для твоей семьи это только одна из множества драгоценностей, но для меня она просто бесценна, потому что с ее помощью я могла бы сохранить жизнь Этти.

Он качает головой.

– Отдай ее мне.

– Забирайте, Ваше Величество! – Я сую ему тиару. – Но знай: если что-нибудь случится с Этти, я приду по твою душу. И найду тебя, где бы ты ни был. Тебя ничто не спасет от моего гнева. Ни высокие стены дворца, ни многочисленная стража, ни богатство твоих родителей. Я Черная Кошка гильдии Воров. Я могу войти куда угодно. Я приду к тебе ночью и вырежу язык, чтобы ты не мог позвать на помощь. Вспорю тебе живот, и ты будешь истекать кровью, а я оставлю тебя умирать так же, как ты жил, – совершенно одинокого в прекрасном золотом дворце.

К концу своей речи я уже вся дрожу, и слова этого проклятия давят на меня саму, как тяжелые гири. Этти стоит у меня за спиной. Затылком чувствую, как она съеживается.

Принц не сводит глаз с моего лица. Кажется, он не напуган и не расстроен. Он просто выглядит задумчивым.

Он забирает у меня тиару и оценивающе смотрит на нее. Идет мимо меня и ставит ее на место.

Я закрываю глаза; значит, этого не избежать. Я могу оттолкнуть его и забрать тиару. Уверена, что он не станет со мной драться, – по крайней мере, не будет драться так же, как я. Готовлюсь, сжимая в руке кинжал, просто на всякий случай, но когда принц снова поворачивается ко мне, он держит в руках другую тиару. Более старую, с большим количеством камней, прозрачных и блестящих.

– Лучше возьми вот эту, – замечает он. – Она принадлежала Маргарите де Валуа. Она стоит гораздо больше, чем та, другая, но матушка ее ненавидит. Может быть, она даже не заметит ее пропажи.

Я молча смотрю на него. Этти всхлипывает и обвивает его шею руками. Он явно удивлен, но позволяет ей себя обнять и краснеет, когда она целует его в щеку. Потом замечает кинжал у меня в руке.

– Ты что, собиралась меня заколоть?

– Может быть, – тихо отвечаю я и убираю кинжал.

Забираю тиару и отлепляю Этти от принца.

– Нам пора уходить. Мы должны найти Кордей и остальных. Они – наша лучшая надежда сбежать из дворца.

– Я велел подать им экипаж, – смущаясь, замечает принц.

Я киваю.

– Я отдал бы эту тиару, даже если бы ты мне не угрожала, – добавляет он.

Если бы умела извиняться, я бы сейчас это сделала. Но словам извинения непросто сорваться с моего языка. Вместо этого я говорю дрожащим голосом:

– Не пей ничего, что она будет тебе давать. Никогда. Обещай мне.

Это большее, что я могу сейчас сделать.

– Обещаю, – отвечает он.

Мы находим Кордей у конюшен, где стоит в ожидании целая вереница экипажей. Кордей делает нам с Этти знак, чтобы мы к ней присоединились. Мы быстро забираемся вслед за ней в карету, а за нашими спинами появляется Монпарнас. Когда экипаж трогается, я сижу выпрямившись, напряженная как пружина, все еще удивляюсь тому представлению, которое устроила сегодня Кордей. А Этти так вымоталась, что, кажется, даже не волнуется из-за того, что едет в одном экипаже с баронессой гильдии Убийц.

Она сворачивается клубочком и быстро засыпает, положив голову мне на плечо.

Я не собираюсь спать, потому что никто в здравом уме не будет спать в одной карете с двумя Убийцами. Мы долго молчим. Внутри все сжимается: мне не удалось раздобыть хлеб.

Чувствую, что Монпарнас смотрит на меня, молча и не сводя глаз с моего лица, как умеют только Торговцы смертью. От этого взгляда у меня начинают стучать зубы.

Кордей откашливается, и я напряженно выпрямляю спину.

– Думаю, ты можешь далеко пойти, Кошечка, – говорит Кордей. – Пожалуй, со временем ты можешь стать баронессой Воров.

Сердито хмурюсь.

– У меня совершенно нет желания становиться баронессой Воров, – отвечаю я, но на ум сразу же приходит похожий разговор с Томасисом.