Я растерялась, не зная, с чего начать. Тем более, мне почему-то казалось, что в планшете Йенсена есть вся информация про меня.

— Я Кэтрин Эклз, мне тридцать пять лет. Мой муж Николас пропал без вести во время наводнения. Мои дети…

— Почему вы решили прилететь на Сантьерру? — перебил Петер Йенсен.

— Мне помог мой отец, судья Джордж Маккарти, — сказала я. Сама не знаю, зачем я упомянула должность отца. Наверно, потому, что для меня он был неотделим от своей профессии.

— У нас на Сантьерре нет судей, — сказала молодая женщина с вызовом, как мне показалось.

— Хема, — Петер Йенсен знаком попросил ее замолчать.

— Что вы умеете хорошо делать, Кэтрин? — спросил он, глядя на меня светлыми глазами.

Я растерялась. У меня не было ни профессии, ни образования.

— Я занималась домом, детьми, садом.

Он кивнул.

— Ваша приемная дочь, Рита, — начала Хема и выжидательно посмотрела.

— Я взяла опеку над Ритой, у нее не осталось родных после наводнения, — сказала я.

— Миссис Эклз, на Сантьерре нет института опеки, Рита Шелби теперь считается вашей приемной дочерью. А у нас родители отвечают за поведение детей. И за их проступки, — Хема выразительно посмотрела на меня.

— Вы свободны, миссис Эклз, — сказал Петер Йенсен. Я почувствовала, что от этого человека многое зависит здесь.

Я вышла за дверь и чуть не столкнулась на пороге с Мод и ее мужем. Массивное золотое ожерелье Мод сверкнуло на солнце россыпью бриллиантов, и она под руку с мужем вошла в комнату, где находились Хема и Петер Йенсен.

Неподалеку стояли Рита, Марк и Энтони с Робом. Они меня ждали, волновались за меня, и на душе стало тепло.

— Мама, ты заметила, какие у них руки? —тихо зашептал Энтони.

— Нет, а что?

— У них у всех какие-то знаки вот здесь, — Марк показал на тыльную сторону ладони.

Скоро из домика вышли Петер Йенсен и Хема.

Йенсен сказал, обращаясь ко всем:

— Сегодня вы переночуете здесь, а завтра вас заберут. С вами останутся Эван и Патрик.

Вперед вышла Мод и недовольно заговорила:

— Нам обещали, что здесь на Сантьерре будут хорошие условия для тех, кто приехал по контракту.

— Миссис Стюарт, скоро вы уже будете в своем доме. Здесь на Сантьерре мы всегда выполняем свои обещания, и от других ожидаем того же, — спокойно сказал Йенсен.

Он развернулся и направился в капсулу вместе с его сопровождением. Капсула быстро набрала высоту и исчезла.

— Вот же противная баба! — пробормотала Рита.

Патрик, старший из оставшихся, темнокожий худой мужчина лет сорока, представился и сказал нам:

— Никуда не отходите от базы. Здесь не должно быть ядовитых растений, но за ночь могут пожаловать лусты, они могут отреагировать на большое тепловое пятно. Если заденут вас, неделю потом чесаться будете.

Рядом с Патриком стоял парень, который меня сопровождал на беседу с Петером Йенсеном. Я украдкой разглядывала его лицо. Широкие брови, смуглая кожа, немного раскосые глаза, крепкие плечи, бесстрастное лицо, — в нем угадывалась смесь всех земных рас.

— Я Эван, — сказал он и раздал нам разноцветные бутылочки с витаминными коктейлями.

— Вкусно, — Энтони немного отпил из бутылочки.

— Что это у тебя? — спросила Рита, указывая на руку юноши.

На тыльной стороне ладони у Эвана был темный круг со знаком IV и еще какими-то полосками.

— Это знак Кварты, нашего поселения, — сказал Эван.

— Прикольно, — прокомментировала Рита.

— А у нас что, тоже такие будут? — спросила Джина, подойдя к нам вместе с Мэй.

— Нет, у вас с мисс Беннет будут другие, — ответил Эван. — Вы же поедете в Сексту.

— У вас вроде пять поселений, нам говорили на Земле, — сказала Мэй.

Эван пожал плечами и ничего не ответил.

Я обратила внимание на мужчину и женщину в темных одеждах. Они сидели на скамейке возле крайнего домика. Рядом с ними стояли два подростка. У всех них были светлые, почти белые волосы. Они держались особняком от остальных. Я подошла к ним, держа за руку Роба.

Мужчина держал в руках книгу и нараспев читал:

«Впрочем мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда» (1).

Мужчина закрыл книгу, протянул руки вверх и сказал:

— Благослови, Господи, новое небо и новую землю нашу, Сантьерру.

Он посмотрел на меня и спросила:

— Как вас зовут?

— Я Кэтрин Эклз, это Роб, а там мои остальные дети, — я махнула рукой в сторону поляны.

— Я Адам Пирсон, это моя жена Наоми и сыновья Ноэль и Джеймс. Если вы захотите помолиться, то приходите к нам, мы будем рады.

Я кивнула. Мне было немного неловко, я совсем не разбиралась в религии.

Вернувшись к детям, я подумала о Чарльзе Брайтоне. Возможно, ему нужна была помощь.

Я постучала в дверь соседнего домика, где разместились Брайтоны.

— Войдите, — раздалось в ответ.

Чарльз сидел, сгорбившись и глядя в одну точку перед собой.

— Чарльз, мне так жаль. Может, вам что-то нужно? — спросила я.

Он покачал головой.

— Нет, Кэтрин, спасибо. Мик спит. Я хочу побыть один.

Я кивнула и вышла.

Начинало темнеть. Почти все прилетевшие собрались на небольшой освещенной поляне и тихонько переговаривались. Чувствовалось волнение, ведь всем нам предстояла здесь новая жизнь.

— Мама, а Триша совсем не плачет, — сказала Энни, подойдя ко мне.

— Милая, ей трудно сейчас, если можешь, будь с ней рядом, — попросила я.

Через час мы укладывались спать. Очень быстро стемнело.

Я остро почувствовала, что за все последние недели мне ужасно не хватало личного пространства. Все время с детьми, в одном помещении, я не могла расслабиться ни на минуту. Дома у меня был сад, кухня, спальня, много мест, где я могла просто побыть одна.

— Кэтрин, — прошептала Рита. — Я поговорила немного с теми девушками, Мэй и Джиной, они сказали, что приехали сюда по контракту, но не сказали, по какому. Они и меня сначала спросили, может, я тоже по контракту. — Рита ненадолго замолчала.

— Как ты думаешь, Кэтрин, что здесь с нами будет, на Сантьерре? — Рита ждала мой ответ в темноте.

— Думаю, здесь будет лучше, чем на Земле, — сказала я.

В голове у меня звучали слова, которые читал Адам Пирсон: «Ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда».

1 — Второе послание Петра, 3:13.

Ночью мне снился мой сад на Земле. Щебетали птицы, легко шелестела сочная летняя листва на яблонях в саду, на глянцевых лепестках роз блестели мелкие капельки утренней росы. Раздалось легкое гудение, и я с улыбкой отрыла глаза. На меня навалилось щемящее понимание, что это был сон. Началось первое утро на Сантьерре.

Я тихонько, чтобы не разбудить детей, встала и вышла из домика.

На горизонте поднималось местное солнце. Если бы не сине-зеленая травка стрельчатой формы под ногами, можно было бы поверить, что это Земля.

Недалеко от поляны стояла летательная капсула, возле нее о чем-то разговаривали Патрик и мужчина азиатской наружности.

— Доброе утро, миссис, — помахал руко й Патрик. — Привезли вам завтрак.

Вскоре на поляне поставили несколько раскладных столов, и нам предложили завтрак. Сыр, масло, каша, малина, фрукты, свежий хлеб — все было вкусным и несомненно натуральным. Роб с удовольствием тянулся к малине, он смеялся,его пальцы стали красными от сока. На Земле было много синтетической еды, натуральные продукты были очень дорогими.

Затем азиат спросил у Патрика:

— Кого доставить на Сексту?

Патрик указал на Мэй и Джину. Девушки, улыбаясь, подошли к капсуле и помахали рукой:

— Всем пока, еще увидимся, удачи.

Капсула плавно поднялась в воздух и исчезла.

Затем Патрик сказал:

— Скоро увидите Кварту.

Мы поднялись в капсулу, и через несколько секунд поляна с домиками превратилась в маленькую точку. Энтони прильнул к круглому окошку. Я невольно вспомнила, как мы летели в спасательной капсуле во время наводнения. Примерно через час капсула приземлилась на небольшой площадке. К нам подошло несколько человек, я узнала Петера Йенсена и Хему.