— Откуда у меня нож? — спросила я, переводя взгляд с одного лица на другое.

Единственный, кого в этот момент не было возле костра — это Прай. Его отсутствие заставило осмотреть конюшню целиком, но мужчины нигде не оказалось.

— Это мой. Он был внутри рукава камзола, что я оставила там, — запнувшись, пробормотала Яра. Девушка выглядела напуганной больше остальных.

— Что я сделала?

— Ничего. Просто вышла из стойла с ножом… — попытался успокоить меня папа, но я резко отстранилась от него и попыталась убрать его руки от себя. Внезапная мысль пришла в голову как раз вовремя. Ладонь отца всё ещё была в моей.

— А теперь скажи правду, — приказала я.

— Спрашивала о том, где твоя жена, — не задумываясь ни на секунду, ответил папа.

Трей резко вскочил со своего места, подошёл к нам и вырвал его руку из моей. Вздрогнув от того, как сильно пальцы сжались вокруг моего запястья, я перевела взгляд на главного ищейку.

— Это связь воплощений, их двое, они объединены и куда сильнее. Потому они и врываются в ваше сознание, когда оно ослаблено. Это может происходить даже против их воли, само по себе. Вам лучше как следует поспать и набраться сил, чтобы такого не повторялось, — проговорил Трей и вовремя сообразил, что сейчас на нём нет перчаток. Выпустив мою руку, мужчина нагнулся и поднял нож. — Сколько ночей вы не спали в этот раз?

— Я спала… — тут я запнулась, вспоминая, как периодически открывала глаза и часами следила за Праем, пока снова не проваливалась в сон на довольно короткий срок. — Не знаю, несколько часов за ночь точно спала.

— Думаю всё дело именно в этом.

— Вы же говорили, что понятия не имеете, что это может быть.

— Мы и не имеем. Это только предположение, основанное на наших общих знаниях. Леди Иоланта, мы действуем только в ваших интересах, — оправдался Трей.

От его слов я почему-то напряглась ещё сильнее.

— Вы звали меня Ëль, почему перестали?

— Ëль, вы недостаточно близко знакомы для такого обращения… — начал папа, но я выставила руку ладонью в его сторону и призвала к молчанию.

Мой взгляд продолжал прожигать Трея. Ищейка что-то не договаривал. Тут дверь конюшни скрипнула, и по отсутствию звука шагов было очевидно, кто вошёл внутрь. Он всегда передвигался бесшумно.

— Я попросил его не называть вас так. Слишком фамильярное обращение к воплощению божества. Особенно теперь, когда двое других могут вот так ворваться в ваш разум и подчинить, хоть и на какое-то время, — заявил Прай, подходя к нам.

Забавно было слышать что-то подобное от человека, называвшего меня «Иголочка».

На мужчине был надет кожаный плащ, с которого вниз, прямо на доски стекали струйки воды. Откинув полу, он извлёк из-под него почти не намокшую стопку одежды.

— Возможно другие воплощения пытаются найти вас, — предположил Трей.

Переводя взгляд между ищейками, я устало выдохнула и покачала головой. Их слова были логичны.

— Я была в мужчине, он лежал на полу в просторном зале со столами, — неуверенно пробормотала я, пытаясь вспомнить всё, что увидела за столь короткое время.

— Если там не было реальных примет, по которым мы смогли бы опознать город или местность, то и вспоминать нечего. Просторный зал со столами может быть в любой таверне. Вот, она вроде не промокла. Лучше оденьтесь, а то ведь вас спасает только мой самоконтроль, а он весьма хрупок в отдельные моменты, — усмехнулся Прай и всучил мне стопку одежды.

Скинув с себя мокрый плащ, он повесил его на крючок, вбитый в одну из подпорок крыши, обошёл меня и направился к костру.

Решив не спорить с ним и в этот раз, я протиснулась мимо отца и Трея и закрыла за собой дверцу стойла. Что подумали остальные свидетели этого разговора, или даже Лиам, мне было всё равно. Смириться с тем, что обрушилось на мою голову совершенно внезапно оказалось проще, чем свыкнуться с необходимостью найти двоих таких же воплощений и той ответственностью, что лежала на наших плечах из-за их оплошности. Да, это была именно их оплошность, ведь это та парочка объединилась без меня и запустила реакцию катастроф, обрушившихся на мир. Я тут совершенно ни при чём.

Одежда, принесённая Праем, оказалась мужской рубашкой на пуговицах и довольно широкими для меня кожаными штанами.

Нарядившись в вещи на несколько размеров больше, я использовала ленту для волос, которой завязывала кончик косы, в качестве ремня. Сапоги так и стояли в углу, где я их скинула. Ступни ощущали противную сырость досок, но солома слегка скрашивала это. Честно признаться, мне было не до того, что там испытывали мои ноги, и я только сейчас осознала, что стою босиком.

Едва слышное посвистывание раздалось от двери стойла. Повесив одеяло рядом с одеждой, я обернулась и уставилась на Прая, застывшего на самом пороге. Мужчина очень медленно показал мне знак «тихо» и призывно махнул рукой к себе.

Одна из его затычек болталась на цепочке, почти касаясь плеча, вторая пока ещё была на месте, но мне уже не нравилось такое их расположение. Не медля ни секунды, я беспрекословно выполнила его указание и подошла. Сдвинувшись с места, ищейка выпустил меня и одним движением задвинул себе за спину, а сам повернулся лицом к главным дверям конюшни. Сделав ряд непонятных жестов, он кивнул Трею на сложенное возле костра оружие.

— Сколько? — шёпотом поинтересовался тот, поднимаясь на ноги и раздавая такие же беззвучные команды. Прай поднял руку с растопыренными пальцами, а затем загнул один из них. Девять? Что это означало? Я наблюдала за тем, как гвардейцы и мой отец повскакивали и схватились за мечи, кинжалы и лук. Яра уже давно стояла возле нас с ножом наготове. Один Лиам неторопливо поднялся последним и взялся за лежавшие рядом с ним ножны.

— Они окружают нас и уже прекрасно услышали, что мы знаем о них, — процедил Прай сквозь зубы. Он всматривался в стены и закрытые ставни.

Я невольно сделала шаг к его спине, но остановилась. Так у мужчины не будет пространства для манёвра, если на нас нападут. Обернувшись, я поняла, что вместе с костром оказалась в самом центре круга из людей. Три ищейки, три гвардейца, отец и Лиам заняли позиции спина к спине, почти полностью закрыв подступы ко мне.

Здание конюшни имело несколько ворот и одну дверь. Все они находились с каждой из сторон, из-за чего нападения можно было ожидать откуда угодно.

— И чего ты так долго ждал, чтобы сообщить нам об этом? — недовольно буркнул один из гвардейцев, покосившись на Прая.

— Умник, на улице дождь, и единственное, что я слышал — это стук его грёбанных капель по крыше, стенам и лужам. У меня уже башка трещит по швам от этого кап, кап, кап, что хочется отрезать себе все органы слуха. Посмотрел бы я на тебя, будь ты на моём месте, — рявкнул на него Прай.

— Заткнулись оба, — скомандовал Трей и поднял руку, давая команду гвардейцу с луком натянуть тетиву на всякий случай. — Дай мне цель, Прай.

— Секунду. Всем не дышать.

Стоило ему произнести это, и в конюшне воцарилась тишина. Только лошади перебирали копытами, фыркали и жевали подсунутый им стог сена. Я, как по команде, задержала дыхание и с непонятным трепетом смотрела на едва подрагивающие уши Прая. Мужчина вытащил вторую затычку и медленно водил головой из стороны в сторону. Его рука вытянулась влево. Гвардеец повернулся в ту сторону как раз вовремя.

Массивные ворота распахнулись, и двое мужчин в чёрных, промокших насквозь плащах ворвались внутрь. Стрела сорвалась с тетивы и понеслась прямо в одного из них, но он пригнулся как раз в тот момент, когда она должна была пронзить его. Второй мужчина парой уверенных движений поджог пропитанный чем-то факел и швырнул в тот угол, где лежало сухое сено.

Пока гвардеец заряжал вторую стрелу, Прай швырнул нож в первого нападавшего, а сам взмахнул рукой в другую сторону, где тоже распахнулась створка одинарной двери. Ту часть взял на себя папа и второй гвардеец с мечом. Нападавшие оттуда попытались что-то поджечь, но отцу удалось выбить предмет из их рук.