Чаще всего Крейн предлагал просто убить нас с блондином и поехать домой, но получал суровый отказ от своей сестры. Наконец она заявила ему, что если ещё раз услышит подобное предложение, то он может перестать считаться её родственником. Только тогда мужчина заткнулся. Видимо он и правда любил Кату искренней братской любовью.

О моём присутствии помнил только Джеймс, и то, парень всеми силами старался не показывать это жене. Она взрывалась каждый раз, когда он предлагал мне воды или что-нибудь перекусить, а я учтиво отказывалась и украдкой таскала из общего котла на привалах. Готовил тоже Джеймс, потому парень не был против и, наоборот, одобрительно кивал.

Останавливались мы редко, только по нужде или для ночлега. Учитывая погодные условия, никому не удалось полноценно выспаться, и все мы, кроме Крейна, выглядели потрёпанными и уставшими. Ката периодически забывала, что я сижу у неё за спиной, привязанная к седлу за талию, и пинала меня локтем.

Перед отправлением в путь троица спорила о том, как и на чём поеду я. Крейн заявлял, что если у меня будет лошадь, то я точно сбегу, а Ката придерживалась позиции, что меня стоило полностью связать и перекинуть через седло.

Я разрешила их спор, сообщив, что самостоятельно ездить не умею. Меня решили подсадить к девушке, чтобы не перегружать лошадей. На самом деле Крейн просто не хотел подвергаться опасности и касаться меня, а Джеймсу это не позволила бы сделать его жена.

Зато теперь, если я свалюсь с края неудобного кожаного седла, то повисну головой вниз. Оставалось удерживать себя в сидячем положении всеми силами и уворачиваться от резких ударов локтями от истерички. То ещё развлечение.

Первым таверну на краю дороги увидел Крейн. Почему-то я не удивилась этому. Джеймс кутался в плащ и давно клевал носом. Ката периодически поглядывала на него, опасаясь, что парень уснёт на ходу, но ей бы за себя стоило волноваться. У девушки, в отличие от меня, тоже был плащ, даже с капюшоном.

Заставив нас ускориться, Крейн взмахнул поводьями и погнал с трудом переставлявшую копыта лошадь вперёд. Всматриваясь в неприметное здание слева от дороги в окружении поваленных деревьев, я увидела, что один из стволов рухнул прямо на навес для животных, и теперь от него остались только два крепких столба, что некогда подпирали крышу.

Судя по пляшущим в окнах огонькам, посетители в заведении были, а покачивающаяся вывеска давала понять, что это именно трактир или что-то такое, а не частное жилище уединённой семьи. Что было написано крупными закорючками на деревянной дощечке возле двери, я не знала.

Когда мы все подъехали к зданию, то стали слышны ещё и громкие разговоры, музыка, пение и смех. Крейн поморщился ещё сильнее, хотя я и представить не могла, что такое возможно.

Для животных нашлось место под навесом, сколоченным хозяином наспех с другой стороны заведения. Возле него переминались с ноги на ногу и кутались в плащи какие-то мужчины, но, казалось, мои похитители не обратили на них внимания. Учитывая, что незнакомцы предпочитали говорить под ливнем на улице, речь шла о чём-то плохом… Я поёжилась от таких мыслей, но сразу вспомнила, что еду с троицей, двое из которых спокойно обсуждали моё убийство, и их ничего не смущало.

Пока Ката и Джеймс слезали со своих лошадей и отвязывали скромные пожитки, про меня снова все забыли. Попытавшись самостоятельно справиться с тугой верёвкой, что впивалась в пояс и крепилась вокруг моих бёдер, я сломала ноготь и выругалась.

Почему-то Девид всегда уделял особое внимание тому, как выглядели пальцы его работниц. Кому-то он позволял стричь ногти и делать их короткими и аккуратными, а кому-то, наоборот — не разрешал. Мои всегда были длинными и заострёнными, но я к ним привыкла, и если ломался один, то девушки в борделе подравнивали мне другие. Здесь это сделать было некому, а меня теперь будет раздражать разная длина…

— Чего копаешься? Настолько беспомощная? — буркнул со злостью Крейн и за несколько секунд отвязал меня от седла.

— Спасибо, — пробормотала я и кое-как спрыгнула на землю.

Ничего не ответив, мужчина взялся за поводья лошади и повёл её вместе с остальными куда-то за дом. В это время Ката схватила меня за локоть и дёрнула к входной двери. Поспешив за ней, я переступила через порог и с облегчением вдохнула воздух, что ударил в лицо и заставил щёки порозоветь.

Внутри оказалось шумно, светло, а главное, сухо и тепло. Наш приход не произвёл никакого впечатления на тех, кто уже наслаждался гостеприимством заведения. Народу оказалось много. Заняты были все столики у входа. У меня в глазах рябело от обилия лиц. Люди опустошали тарелки, громко разговаривали, пили из массивных деревянных кружек, смеялись.

Между ними грациозно сновал молодой мужчина приятной наружности с лютней в руках. Музыка шла как раз от него, но сейчас он ничего не пел, а только играл. Заметив нас, он радушно улыбнулся, но почти сразу отвернулся и подал знак кому-то в глуби зала.

Подтолкнув меня в спину, Ката первой направилась к дальней стене. Пустующие столы, что прятались там, в полумраке, ей понравились больше. Скинув мокрые сумки на край лавки возле одного из них, она стянула плащ и тряхнула головой, разбрызгивая воду во все стороны. Несколько угодили мне на лицо, пришлось провести рукой и смахнуть их.

— Мест нет! — неожиданно рявкнул какой-то мужик в грязном фартуке с подносом в руках. Пустая посуда лежала там друг на друге, а одна из чашек норовила соскочить с края и встретиться с полом. У меня зачесались руки поправить её, но я не стала привлекать лишнее внимание.

Ката обернулась на мужика и собиралась что-то ответить, но входная дверь хлопнула, и на пороге появилась фигура Крейна. Стянув капюшон, он тоже тряхнул белой шевелюрой и сурово посмотрел на человека в фартуке. Кажется, красавчик разучился выглядеть дружелюбно.

— Даже для меня? — прямо спросил он бархатным голосом.

Жёлтые глаза уставились на мужика с подносом. Нахмурив брови, тот пробурчал что-то неразборчивое и кивнул.

— Но на ночь комнат нет. Если хотите остаться, спать придётся здесь, на полу.

— Мне не нужен сон. А они сами разберутся, — заявил Крейн.

Пора перестать удивляться всему, что со мной происходило. События давно вышли за рамки обычной жизни, что была у меня в стенах борделя, и надо с этим смириться. Обстоятельства изменились, мир изменился, а я всё никак не могла этого понять.

Нехотя кивнув, мужик в фартуке удалился, а меня снова подтолкнули в сторону дальнего края лавки за столом. Ката собрала волосы в хвост и провела по ним ладонями, выжимая воду. Лужа возле её ног росла. Осмотревшись по сторонам в поисках крючков или вешалок, куда можно было повесить плащ, она нахмурилась, но нашла один свободный. Опустившись на лавку, девушка поёрзала на её краю.

Мне досталось место наискосок от неё. Спиной к другим гостям и ближе к стене. Джеймс хотел присесть рядом с женой, напротив меня, но Крейн опередил его. Отпихнув блондина плечом, он протиснулся в самый угол и устроился на лавке, откинувшись спиной на стену рядом.

Насквозь мокрая рубашка Каты липла к её коже, делая очертание груди явным и отчётливыми. Представив, что я сейчас выгляжу точно так же, ведь у меня даже плаща не было, я постаралась выпрямить спину и вернуть забытую грациозность. За столько дней в пути мои плечи начали болеть из-за скрюченного положения и постоянного напряжения. Но больше всего меня теперь беспокоил ноготь. Неосознанно я водила подушечками пальцев по сломанному краю и с каждой минутой злилась сильнее.

— Милая… — попытался что-то сказать жене Джеймс, но запнулся.

Девушка окинула его суровым взглядом и прикрыла глаза, не обращая на нас внимания. Ей не нравилось, что муж сидел рядом со мной, но я постаралась сдвинуться на самый край лавки и отстраниться от парня.

Один Крейн опасливо осматривал помещение и других посетителей. С его места он мог прекрасно видеть весь зал. Уши красавца дёргались почти постоянно, это выглядело забавно. Намокшие от дождя волосы казались прилизанными.