У меня было благословение ее брата, или почти благословение, у меня было кольцо, которое мне не терпелось надеть ей на палец, и теперь я просто хотел, чтобы она осталась одна, и я смог осуществить свой план. Хотела ли она выйти замуж сейчас или подождать до окончания университета, мне было все равно. Пока все знали, что она занята, я мог пережить ожидание.

Я припарковался прямо перед высокими окнами закусочной, которые тянулись вдоль всей стены, открывая мне вид изнутри. Верхняя часть стекла была матовой, но тело Евы постоянно двигалось, и я видел ее лицо каждый раз, когда она наклонялась, чтобы поставить тарелку на чей-то стол.

В голове проносились мысли, пока я наблюдал за ней. Я не хотел, чтобы она и дальше работала здесь, надрывая задницу ради мизерных чаевых, вынужденная терпеть придурков, дающих волю своим рукам. Я не хотел, чтобы она работала, и точка. Я хотел, чтобы она наслаждалась студенческой жизнью, усердно училась, танцевала на льду и возвращалась домой ко мне. Я не хотел, чтобы она экономила, откладывала каждую копейку и выбивалась из сил. Отныне я планировал взять все заботы о ней на себя.

У меня мелькнула мысль, что Еве, возможно, нравится ее независимость. Я мог легко представить, как она говорит это. И все же я не мог допустить, чтобы она разъезжала поздними вечерами на автобусе. Я сомневался, что она позволит мне каждый раз подвозить ее, поэтому сделал мысленную пометку купить ей машину. Это было начало.

Другой проблемой была Мелли Мартино, ее мать. Очевидно, она больше не могла у нас убирать. Она старела, и Ева беспокоилась о ней. Мелли пора было уйти на пенсию и осесть где-нибудь в красивом месте, с садом и солярием, в хорошем районе города.

Мои мысли прервал какой-то урод, который по дороге к выходу протянул руку и шлепнул Еву по заднице, пока она работала.

В следующую секунду я уже выскочил из машины.

В самом конце парковки была заброшенная площадка для персонала. Из-за битого стекла и разросшихся деревьев ею никто не пользовался. Я схватил мужчину, когда он неторопливо выходил за дверь, пока искал свои ключи, и потащил его туда.

— Эй! Какого хрена, сопляк? – Мужчина сопротивлялся.

Я отпустил его, и он чуть не упал, пытаясь удержать равновесие. Он выпрямился и посмотрел на меня. Глаза нервно забегали по сторонам, ища свидетелей для собственной безопасности.

— Не утруждайся. Мы одни. Здесь нам никто не помешает.

— Да? Не помешает чему? Что тебе нужно?

— Я хотел спросить у тебя кое-что, Говнюк. Не возражаешь, если я буду называть тебя Говнюком?

— Отъебись, я - Рэй.

— Думаю, Говнюк тебе подходит больше, но как скажешь. Рэй… ты распускаешь руки со всеми официантками или только с одной?

— Я не распускал руки, – начал он.

Я наклонился вперед и врезал кулаком в его мягкое брюхо.

— Вот что ты будешь получать за каждое вранье. Тщательно подбирай свои следующие слова.

— Ты схватил не того, я не понимаю, о чем ты говоришь, – пробормотал Рэй, защищаясь. Тем не менее его маленькие глазки забегали по сторонам.

— Думаю, ты точно знаешь, о ком я говорю. Ева.

— А что с ней?

— Ты хватаешь за задницы всех официанток или только ее?

Рэй пожал плечами.

— Это просто внутренняя шутка. Мы давно знакомы. Я хожу сюда уже много лет.

— Ты думаешь, она находит это забавным?

Рэй пожал плечами.

— Если она не понимает шуток, это не моя проблема. Отвали от меня, или я вызову полицию.

— Копы принадлежат моей семье. Ты трогал всех официанток или только ее? – процедил я, с каждой секундой злясь все сильнее. Мысль о том, что эта свинья может просто прикасаться к кому хочет, заставлять их чувствовать себя некомфортно и уязвимо, лишать их свободы воли… Это пробудило самую жестокую часть меня, и я вскипел от гнева.

— Я ничего не делал, – настаивал Рэй.

— Я видел тебя.

— Ты все неправильно понял!

— Я тебе не верю, Рэй.

Новый удар пришелся ему в челюсть. Мои ребра ныли из-за избиения Ашера, но, несмотря на травмы, я мог справиться с таким человеком, как Рэй, в свой худший день.

— Я видел тебя. Ты напугал ее. Унизил ее. Ты должен заплатить за это.

Он как раз выпрямлялся, когда я схватил его за руку и с силой впечатал в стену, сжимая запястье в жестком захвате. Медленно я вывернул запястье, пока его кости не захрустели под моей рукой.

Лицо Рэя покраснело. Его свободная рука беспомощно цеплялась за меня. Я не испытывал к нему никакого сочувствия. Ублюдок расстроил Еву. Он заслужил все, что с ним приключилось, и даже больше.

— Тронешь ее, и тебе придется иметь дело со мной. Тронешь другую официантку, и тебе придется иметь дело со мной… Придешь в эту закусочную еще раз, и ты - труп.

Его запястье сломалось, и он зажал рот другой рукой, чтобы заглушить крик.

Я отпустил его, наблюдая, как он падает на колени, хватая ртом воздух.

Я сделал несколько шагов назад.

— Увидишь ее на улице - поворачивайся и иди в другую сторону. Понял?

Рэй поднял на меня глаза.

— Почему тебя вообще волнует какая-то маленькая шлюха? Их пруд пруди...

Остальное я не расслышал. Я схватил его за другую руку и вывернул ее с такой силой, что щелчок был похож на выстрел.

Некоторые люди были слишком тупы для предупреждений. Им нужен был полноценный урок, как Рэю. Я был более чем счастлив научить его.

Десять минут спустя я оставил Рэя в конце парковки, оплакивающего свои сломанные запястья, и направился обратно к своей машине. Я оставил в ней кольцо и телефон. Пришло время забирать Еву домой.

Я заглянул в окно закусочной и замер.

В кабинке сидела женщина, одетая во все белое. Светлые волосы и когтеобразные ногти выдали ее еще до того, как она наклонилась вперед и стало видно ее лицо. Она сосредоточенно разговаривала с человеком, сидящим напротив нее. Затем вытащила из сумки большой желтый конверт. Он был выпуклым, давая мне весьма ясное представление о том, что находится внутри.

Деньги. Она платила за молчание.

Колетт улыбнулась своей собеседнице, не подозревая, что за ними наблюдают, и я, пошатываясь, побрел к машине, борясь с желанием вырвать.

Однако не Колетт, сидящая в закусочной «Чикади», опустошила мое сердце.

Это была женщина, сидящая напротив нее и спокойно принимающая толстый конверт с деньгами.

Ева.

28.Ева

Я думала, что шлепок Рэя по моей заднице и ожог руки о плиту – это худшее, что могло случиться со мной сегодня, пока в закусочную не вошла Колетт и не села в моей секции.

Она презрительно огляделась по сторонам и, поймав мой взгляд, жестом подозвала меня к себе. Я нырнула в подсобку и включила диктофон на телефоне, прежде чем спрятать его в карман.

После чего отправилась в зал, чтобы обслужить худшую женщину, которую я когда-либо встречала.

— Что Вам нужно? – напряженно спросила я.

— Несколько минут твоего времени.

— Я работаю.

— Тогда запиши на меня самое дорогое блюдо из меню или всё, что есть меню, если хочешь... это даст мне право на пять минут?

Я села, твердо решив взять с нее плату за всё меню.

— Чем я могу Вам помочь?

— Я знаю, ты слышала тот досадный разговор между мной и Беком. Мы должны поговорить об этом, пока у тебя в голове не появились глупые идеи.

— Не думаю, что нам есть о чем говорить.

— Ох, но это так. Видишь ли, ты должна понять, что у Беккета долгая история лжи и манипуляций. С самого первого дня, как я вышла замуж за его отца, он планировал найти способ убрать меня из своей жизни. То, что ты услышала, - всего лишь способ, которым он хотел добиться этого.

Я неловко поерзала.

— Вы хотите сказать, что весь тот разговор был ложью? Вы не говорили Беккету ничего подобного. Всё звучало так, будто Вы действительно надругались над своим пасынком, когда он был несовершеннолетним.