Он вырвал иллюстрированную страницу, прежде чем я успела его остановить. Я боролась за свою мангу, но к тому времени, как мне удалось выхватить ее из его цепких рук, она была полностью порвана. Он бросил разорванные листы на пол.

— Приберись, Золушка, или пусть это сделает твоя мама. Мне все равно, – сказал он, в его голосе прозвучала скучающая злоба, затем повернулся на пятках и зашагал прочь.

Гнев подступил к горлу, на мгновение лишив меня дара речи. В голове пронеслись последние несколько секунд. Этот хулиган думал, что может вот так просто унижать меня? Ну уж нет.

— Мне жаль, что твой отец так сильно ненавидит тебя… Держись, крутой парень. Однажды все наладится! – окликнула я его, мой голос сочился слащавой фальшивой заботой. Я никогда не умела молча сносить обиду.

Он остановился как вкопанный посреди мраморного коридора, его руки снова сжались. В яблочко. Я задела его за живое, и он заслужил это за то, что порвал мою мангу. Я вздернула подбородок и приготовилась встретить его жестокость лицом к лицу, когда до нас донесся голос.

— Господин Беккет? Вы уже вернулись из школы? Я не знала, прошу прощения. – Миссис Линтон пронеслась мимо меня и остановилась возле взбешенного мальчика.

Он смотрел прямо на меня, даже не удостоив взглядом заискивающую экономку.

Я повернулась и подобрала свою порванную книгу, запихивая обрывки в рюкзак.

— Я пойду помогу маме, – пробормотала я, избегая сердитого взгляда мальчика и неодобрения миссис Линтон.

Как она его назвала? Господин Беккет. Пристрелите меня немедленно, что за богатый болван.

— Как тебя зовут? – потребовал Беккет и протянул руку, чтобы схватить меня, когда я попыталась проскользнуть мимо него.

Я остановилась, пытаясь вырвать свое запястье из его крепкой хватки.

— А что?

— Не задавай вопросов, девочка. Что бы сказала твоя мать о твоих манерах? – упрекнула миссис Линтон. — Назови нам свое имя, или вы оба можете отправляться домой прямо сейчас.

Я проглотила свой отказ. Какая разница, знал ли он мое имя? Похоже, я могла стоить маме работы. Чувство вины обволокло мой язык, и я подняла глаза на хулигана.

— Ева. Ева Мартино.

— Ева, – повторил он. — Ева Мартино. – Звучало так, будто он запоминал наизусть.

Мне ни капельки не понравился расчетливый блеск в его глазах. Он наклонился и удержал меня на месте, чтобы тихо прошептать:

— Ты – труп, Ева Мартино.

— Мне... мне нужно идти, – пробормотала я, вырываясь из его хватки и спеша в сторону комнаты, где я в последний раз видела маму.

На этот раз он отпустил меня.

Беккет

15 ЛЕТ

Мой пятнадцатый день рождения стал моей первой большой вечеринкой в Клифф Поинте. Отец почти не бывал дома, так что ему было все равно. С тех пор как умерла мама, он редко появлялся в нашем доме в Хэйд-Харборе, бросив меня на мачеху.

Колетт.

После маминой смерти мне потребовалось много времени, чтобы снова почувствовать себя дома в Клифф Поинте. Я мучил себя мыслями о том дне, сожалениями. Мне мерещилось, как она исчезает в коридорах и проскальзывает в комнаты. И все же мне было комфортно с ее призраком.

Все это прекратилось, когда появилась Колетт. Отец женился на ней еще до того, как я с ней познакомился. В тот день, когда Ева Мартино стала свидетельницей моих слез, я знал Колетт всего две недели. Тогда я думал о ней только как о раздражающей подражательнице любящей матери.

Я понятия не имел, что она еще хуже.

Намного, намного хуже.

Вечеринка в честь моего пятнадцатилетия по какой-то дурацкой причине была оформлена в гавайском стиле. В бассейне было полно тематических поплавков, детям подавали фруктовые коктейли (родителям – алкогольные), и все были одеты в свои лучшие гавайские наряды.

На мне были футболка и шорты – именно то, что я надел бы на Гавайях.

Присутствовали все друзья Колетт. К счастью, она разрешила мне пригласить нескольких школьных друзей. Мне нужны были только Маркус Бэйли и Ашер Мартино, два моих лучших друга и товарищи по хоккейной команде.

К сожалению, Ашер привел с собой свою сестру-близнеца Еву.

Еву, ту самую девчонку, которая шпионила за моей распавшейся семьей в самый неподходящий момент. Отважную маленькую Золушку, которая раздражала меня с первого дня, но была в безопасности от моего гнева из-за того, кем был ее брат.

— Бек! – Колетт настаивала на том, чтобы называть меня тем же прозвищем, которое использовала моя мать. Каждый раз, когда она произносила его, я ненавидел ее еще больше. Что было настоящим подвигом, если учесть, что большая часть моего сердца уже почернела и сгнила от ненависти к женщине, которая жила со мной. И все же мне это удавалось.

— Пойдем, поможешь мне кое с чем в домике у бассейна, – сказала она, проносясь мимо меня в белом купальнике и туфлях на высоких каблуках. Женщина считала себя сексуальной, но на самом деле ее внутренняя сука сквозила во всем, что бы она ни носила.

Я послушно последовал за ней к домику у бассейна. В последнее время Колетт вела себя со мной по-другому, и мне это не нравилось. Ее взгляд задерживался на мне, когда я плавал, а руки иногда скользили по моим плечам или похлопывали по бедру. Возможно, она думала, что мы наконец сближаемся, формируем настоящие семейные узы. Она понятия не имела, что я не собирался давать ей и шанса на сближение.

В домике у бассейна было душно, что вполне объяснялось теплой августовской погодой.

— В чем дело? – сразу же спросил я.

— Мне нужна помощь, чтобы нанести крем от загара. Я не хочу становиться слишком темной, – пожаловалась Колетт, хватая с полки флакон с SPF 100 и протягивая его мне. Колетт была одержима белым цветом, и это увлечение распространялось на защиту ее кожи от малейших солнечных лучей. Эта женщина была чокнутой.

— Может, тебе стоило бы немного загореть, – пробормотал я. — Это ведь полезно, верно?

Она начинала напоминать восковую фигуру.

Колетт ухмыльнулась мне.

— Беспокоишься о моем здоровье, Бек?

— Не называй меня так, – процедил я. Колетт знала, как сильно меня это раздражает, и только поэтому никогда бы не остановилась, но я должен был выразить свое несогласие. Пока я протестовал, я мог выжить, слыша мамино прозвище из уст Колетт.

— Без разницы, давай, намажь мне спину кремом.

Она села и откинула свои длинные, обесцвеченные волосы в сторону, обнажив глубокий вырез купальника.

Меня охватило отвращение. Она хотела, чтобы я прикоснулся к ней? Я бы предпочел умереть.

— Попроси кого-нибудь другого сделать это. – Я отбросил флакон с кремом от загара.

— Твоего отца здесь нет, а больше я никому не доверяю. Поторопись, в этом нет ничего такого. – Она бросила на меня оценивающий взгляд. — Только не говори мне, что ты никогда раньше не прикасался к спине женщины, Бек. Или какой-нибудь школьницы? Я думала, что такой зрелый парень, как ты, уже вовсю развлекается с чирлидершами, или ледовыми зайками, или как там называют этих доступных девиц, которые везде следуют за командой.

— Я ни с кем не встречаюсь. Сорен не разрешает этого, – напомнил я ей.

У моего отца были очень строгие правила относительно свиданий. Он считал, что, учитывая наш статус и богатство, случайные знакомства исключены. Слишком много золотоискательниц ждали шанса улучшить свой статус, используя связь с нами. Каким-то образом ему удалось сохранить серьезное лицо во время этого разговора, пока на его пальце блестело обручальное кольцо, надетое на него Колетт, непревзойденной золотоискательницей.

В домике у бассейна было так жарко, что я почти задыхался. Я знал Колетт достаточно хорошо, чтобы понимать, что она не сдастся, пока не получит то, что хочет. Смирившись с тем, что мне придется прикоснуться к ее отвратительной, голой спине, я собрался с духом и выдавил немного крема для загара на руку, после чего растер его.