— Осторожней, Золушка. В твоем голосе звучит зависть, а это тебя не красит. Правда в том, что мои деньги продвинут меня в этой жизни дальше, чем тебя твоя драгоценная гордость. Я никогда ни перед кем не встану на колени, в этом не будет надобности... в то время как ты уже стоишь на коленях и скребешь пол в моей ванной.

Болезненный гнев и обида заполнили голову. Моя рука взлетела к его лицу, прежде чем я успела подумать. Но она так и не приземлилась. Беккет перехватил мое запястье до того, как я успела прикоснуться к нему, удерживая его в воздухе, в сантиметре от своей кожи.

— Чистить чьи-то туалеты на коленях – это более честная работа, чем та, на которую ты когда-либо будешь способен. Я бы предпочла всю оставшуюся жизнь заниматься этим, чем быть такой, как ты.

— И какой же я?

Не говори этого.

— Высокомерный мудак, который заботится только о себе и пытается произвести впечатление на своего папочку. А папочка Андерсон вообще уделил тебе хоть каплю внимания? Может, у тебя денег как грязи, но ты беден во всех отношениях, которые имеют значение.

Серые глаза Беккета завораживали, становясь темнее с каждой секундой. Его гнев окутал нас обоих. Он был настолько густым, что грозил задушить меня. Сегодня в его эмоциях не было ничего пассивного или отсутствующего.

— Посмотри, какая ты храбрая, крошка. Ты ничего не забыла? Твоего брата здесь больше нет, чтобы защитить тебя, так что следи за языком.

Я насмешливо хмыкнула.

— Или что? Что ты сделаешь? Пусть его сейчас здесь нет, но он все еще твой лучший друг. Ты не сделаешь ничего, что может его расстроить. Однажды он все равно вернется домой. Это пустые угрозы, Андерсон, и мы оба это знаем. Может, у тебя и встает при мысли о том, чтобы усложнить мне жизнь, но тебе категорически запрещено приводить свой мелочный план в действие... импотент.

На челюсти Беккета дернулся мускул. Между нами всегда было так. Взаимная неприязнь лилась через край. Воздух наполнился неразбавленным напряжением, как переполненный воздушный шар, готовый вот-вот лопнуть.

А потом Беккет сделал то, чего я никогда не забуду до конца своих дней. Он притянул мою руку к своему лицу. Затем провел языком длинную горячую полосу на моей ладони, от пульса до кончика среднего пальца, прежде чем прикусить его. Я ахнула и отдернула руку. Место, где его твердый, горячий язык коснулся моей невинной кожи, словно пульсировало.

Мои щеки горели от прилива крови. Наши взгляды встретились. Я почувствовала головокружение. Всего этого было слишком много. Запах его чистого мыла и мускусный аромат, присущий только ему, который был лучше, чем любые духи. То, как близко стоял Беккет, и все, что я могла видеть, – это он. Парень захлестнул мои чувства и вытеснил все мысли из головы. Мое тело было предателем. Соски затвердели, туго натягивая лифчик. Кожа вдруг показалась мне тесной, как будто стала слишком мала.

Никто не прикасался ко мне таким образом. Мой брат не позволял. Особенно Беккет. Мы были врагами с дня первой встречи, еще до того, как он подружился с моим братом. С годами наша неприязнь только усилилась. Это была новая тактика, чтобы мучить меня? Одурманить мой девственный разум его возмутительными заявлениями? Должно быть, так и было, потому что одно я знала точно… я была недоступна для Беккета Андерсона, если он дорожил своей жизнью и отношениями с моим братом.

— Не искушай меня, Ева. Ашера нет. Кто-то может назвать тебя честной игрой. Так что, если не хочешь стать мишенью, будь хорошей гребаной девочкой и веди себя прилично.

Мне пришлось дважды облизать губы, прежде чем я смогла заговорить. Черт бы побрал мои гормоны за то, что взбесились из-за этого парня.

— Быть хорошей девочкой? Пошел ты, Андерсон. Я никогда в жизни не сделаю того, что ты мне прикажешь.

Это было старое, давно устоявшееся убеждение, и простое произнесение его вслух успокоило меня.

Беккет моргнул, и на секунду я решила, что поставила его в тупик.

Затем его губы искривила мрачная улыбка. Она не была приятной. Скорее совершенно ужасающей. Беккет издал глубокий вздох, и в следующую секунду его жесткое тело расслабилось, превращая его в гибкую стену мышц, сливающуюся с моим телом.

— Вот как? Посмотрим, – пробормотал он.

Я ахнула, когда он обхватил мои бедра своими огромными руками и вжался в меня. Мои ладони упали на его плечи, притягивая его к себе или отталкивая, я и сама не знала.

Наклонившись, он провел носом по моим волосам вверх и коснулся виска. Его горячее дыхание щекотало мне ухо, вызывая мурашки по шее.

— Ева? – пробормотал он глубоким и адски греховным голосом, лишенным обычной насмешливости.

— Хмм?

Он провел губами по моему уху, зацепив зубами мочку, и я вздрогнула.

— Убирайся к чертовой матери из моей комнаты.

Я именно так и сделала.

Оторвавшись от него, я бросилась к двери и только, когда оказалась в коридоре, вспомнила, что у меня в заднем кармане все еще лежит этот чертов пенал. Я вытащила его и отошла от комнаты. Заметил ли Беккет, что он торчит у меня из джинсов?

— Ева?

Я подпрыгнула от маминого голоса и виновато обернулась, сжимая в руках пенал.

— Что случилось? – спросила она.

Я покачала головой. Мамин взгляд упал на пенал, и она выхватила его у меня, прежде чем я успела заставить свой мозг работать. Она открыла его и ахнула, когда заглянула внутрь.

— Мам, не лезь в это. Я верну пенал на место, и он никогда не узнает, что его трогали.

Мама долго смотрела на содержимое, а затем осторожно закрыла его. Она покачала головой.

— Нет, mija⁸, не беспокоиться об этом. Я сама позабочусь обо всем.

На ее лице появилось выражение, которое вызвало у меня тревогу. Такое же было у нее, когда она заставляла нас с Ашером делать то, чего мы не хотели, для нашего же блага. Съесть овощи, почистить зубы, сделать домашнюю работу. Сейчас был тот же взгляд.

— Миссис Линтон нужна помощь с уборкой в кладовой. Почему бы тебе не сходить к ней? Она даст тебе хорошие чаевые. Я почти закончила, – быстро сказала мама и подтолкнула меня по коридору к лестнице.

Я кивнула, позволяя беспокойству о Беккете и о том, что с ним происходило, вылететь из головы. Он не был мне другом, скорее врагом. Почему я должна тратить время на переживания о нем? Я должна была переживать о себе. Если такой миллиардер, как Беккет, не в состоянии позаботиться о себе, то на что тогда могли рассчитывать другие.

Я повернулась к лестнице и решила, что пусть мама возвращает пенал на место. Она знала, как разобраться с этим. Это была не моя проблема.

2.Беккет

«Давай, Бек. Заходи в воду. Мать Ахиллеса искупала своего сына в реке Стикс, чтобы сделать его непобедимым.»

Во сне я всегда видел тот день сквозь мутную призму. Белое платье матери, подол которого промок, когда она вошла в пруд. Ее бледные пальцы, пробирающиеся сквозь водоросли. Ощущение гальки под моими босыми ступнями.

Я вздрогнул и проснулся весь в холодном поту. Я все еще ощущал влажный запах весеннего пруда Миллерс-Понд – вокруг расцветала новая жизнь, а в воздухе витала нотка разложения.

Смерть, в то время как все остальное только начинало оживать.

Я сел, стянул через голову футболку и бросил ее в сторону корзины для белья. В спальне было тихо. Слишком тихо.

Я ненавидел тишину. Она напомнила мне о том, что сон – это единственное место, где я могу видеть ее. Мою мать, которая любила греческую мифологию и называла меня своим Ахиллесом. Ту, которая так долго цеплялась за жизнь, но проиграла битву слишком рано.

В тот вечер в тихом пространстве было что-то еще, что-то непривычное. Слабый аромат стирального порошка и чистой женской кожи. Это был не дорогой запах и даже не тот, которым пользовались специально. Он был простым, незамысловатым. Но для меня это был экзотический, манящий аромат.