— Спасибо, было весело.

Уинтер потянулась за напитком, и ее серебряный браслет блеснул на свету.

Изабель восхищенно уставилась на него. Девушка обожала свои украшения.

— Какой красивый! Где ты его взяла?

Уинтер посмотрела на свое запястье так, словно никогда раньше не рассматривала его.

— Это семейная реликвия.

— Красивый, – повторила Изабель и провела пальцем по украшению. — Что здесь написано?

— Не знаю, – пренебрежительно ответила Уинтер. — Что-то на латыни.

— Твой брат здесь? Я слышала, он скоро присоединится к «Геллионам»? – вклинилась Селена, явно уставшая от того, что уже целую минуту не является центром разговора. Она с интересом осмотрелась вокруг.

— Хмм, да, присоединится. Но это не значит, что он заинтересуется тобой, – отрезала я. Что я могла сказать? Она пробуждала во мне самое худшее.

Бледно-розовые губы Уинтер изогнулись в улыбке, и она прикрыла ее рукой. Я понятия не имела, почему она терпит Селену.

— Кстати, об Ашере. Пойду поищу его, вернусь через минуту, – сказала я Изабель и помахала Уинтер на прощание.

Я пробралась сквозь толпу. Комната была не очень большой, поэтому поиск Эша не занял много времени.

Он стоял на балконе вместе с другими Ледяными Богами, отдельно от остальных. Я уже собиралась протиснуться в двери и присоединиться к ним, как вдруг услышала свое имя.

— Ты уверен, что это она подсыпала руфи Еве?

— Чувак, я уверен. Я покопался в этом, всё проверил… это была Селена. – Маркус покрутил в руках банку пива, глядя на ночной Нью-Йорк.

— Зачем Селене накачивать Еву наркотиками? Просто в надежде, что с ней случится что-то плохое? Эта девчонка… – сказал Эш. Бек задумчиво смотрел на открывающийся вид и просто слушал.

— Не знаю. Услуга Джеффрису? Похоже, она в чем-то замешана, но я понятия не имею, в чем. – Маркус был напряжен, я видела это по жесткой линии его плеч. — В любом случае, не стоит беспокоиться об этом сейчас, Беккет не допустит, чтобы с Евой что-то случилось.

Я уже собиралась открыть двери до конца и выйти к ним, когда чьи-то руки сомкнулись на мне сзади.

— Вот ты где! – Лили обняла меня.

Она все еще не оправилась после всего случившегося с профессором Джеффрисом. Я рассказала ей всю правду, и с тех пор она старалась не упускать меня из виду.

— Хочешь выпить? – спросила она.

— Конечно.

В тот вечер Беккет удивил меня повышением класса номера до люкса в пентхаусе. Вид из окна был невероятным. Я была в Нью-Йорке всего один раз в жизни, а теперь стояла перед окнами во всю стену, ослепленная огнями со всех сторон.

— Это потрясающе, – пробормотала я и прижалась носом к стеклу.

— Ты потрясающая, – пробормотал Беккет, обнимая меня за талию и целуя в ухо.

— О чем вы говорили на вечеринке? Что-то насчет Селены и Джеффриса.

— Не произноси при мне имя этого человека. Это заставляет хотеть меня вернуться в тот день и убить его, вместо того, чтобы сдать в полицию.

Это была больная тема, поскольку Джеффрис заявлял о своей невиновности в нападениях на других девушек. Он взял на себя ответственность только за то, что удерживал меня в своем доме, и даже тогда, поскольку он был самым пострадавшим из всех нас, его адвокат представлял всё как неудачную драку.

У него хватило наглости заявить, что он не знает, зачем я пришла, как будто я была какой-то студенткой, влюбленной в своего профессора. Одно упоминание имени этого человека приводило Беккета в ярость.

Я надеялась, что, как только какой-то новый крутой адвокат начнет работать с жертвами, они смогут что-то придумать.

— Не хочешь примерить что-нибудь из своих новых нарядов? Устроить мне показ мод?

— Я не могу оставить их все, – слабо возразила я, пока он целовал меня в шею.

— Они тебе не нравятся?

— Что? Конечно, нравятся... не в этом дело. Это чересчур.

Было трудно сосредоточиться, когда руки Беккета скользили по моим бедрам и притягивали меня к его твердому телу.

— Не для меня. Мы были на свидании. Это совершенно нормально – купить небольшой подарок своей паре.

Я расхохоталась.

— Только ты мог сравнивать что-то, что дарят своей спутнице, например, букет цветов, с целым гардеробом дизайнерской одежды. Ты абсолютно сумасшедший, не имеешь представления о реальности и... – Я затихла, когда пальцы Беккета проникли между моих ног, похищая мои мысли.

— И ты любишь меня, – закончил он за меня.

— И я люблю тебя, – повторила я.

Он провел рукой по передней части моих трусиков, одним пальцем отогнув материал в сторону.

— Ты оставишь одежду себе.

— Я подумаю об этом.

— Ты возьмешь ее и все остальное, что я тебе дам. Ты изменила мою жизнь, Ева. Будет только правильно, если я изменю твою.

Я подавила вздох, когда его толстые пальцы заскользили по моим складочкам. Я все еще была влажной после предыдущего раза, но была готова к новому раунду, как и он, судя по тому, что его член упирался мне в спину.

— Ты действительно думаешь, что еще не сделал этого? Я девушка, которая не принадлежала...

— Это неправда, – перебил он. — Никогда не забывай... ты принадлежала. Ты принадлежишь мне, и всегда принадлежала. Даже с самого начала. Ты принадлежишь мне, и мы принадлежим друг другу. Конец истории.

Он крепко схватил меня за волосы и, повернув мою голову так, чтобы дотянуться до моих губ, крепко поцеловал. С головой, зажатой в его крепком захвате, и его пальцами, нежно трахающими меня, я чувствовала себя подавленной этим мужчиной. Захваченной. Ценной. Наконец-то принадлежащей. Я была прямо там, где должна была быть.

— Теперь держись, крошка, я собираюсь трахнуть тебя у этого окна, чтобы видел весь мир.

Эпилог

Ева

Пруд Миллера в декабре замерзал полностью и идеально подходил для катания на коньках. Мы с Ашером ходили туда с детства. Именно там он научил меня кататься.

Сегодня там было полно народу. Казалось, что все местные дети пришли покататься – они развлекались, падали и смеялись, в общем, вели себя мило. Я кружила по озеру с Лили и Изабель. Мы учили Изабель кататься на коньках, и пока что она была похожа на олененка на льду, пытающегося подобрать под себя ноги, но падающего без остановки.

К тому времени, как мы закончили, я была измотана, но счастлива. Накануне мы получили кое-какие новости о деле, которое не давало покоя всему УХХ. Профессор Джеффрис не собирался предстать перед судом. Ронан Блэк, пугающий адвокат, который предложил представлять интересы жертв на общественных началах, позвонил и сообщил, что Джеффрис повесился в своей камере ночью. Блэк ни капельки не расстроился из-за этого, и, честно говоря, я тоже. Иногда карма и вправду брала на себя всю работу. Ну, или Ронан Блэк, Адв. оказался даже опаснее, чем выглядел, а это действительно о многом говорило.

Когда мы уходили с пруда, пошел снег. Лили везла нас всех обратно в кампус. Мы поднялись на холм к парковке, и я заметила знакомое авто, ожидающее меня.

— Полагаю, мы увидимся в общежитии, – улыбнулась мне Изабель.

Я помахала им на прощание и направилась к стоящей на холостом ходу машине.

Внутри работал обогреватель, и после нескольких часов, проведенных на пруду, горячий воздух и подогрев сидений казались просто восхитительными. Беккет притянул меня к себе, как только я села.

— Тебе не обязательно было заезжать за мной.

— Я скучал по тебе.

— Мы виделись сегодня утром, – мягко запротестовала я.

— Именно, много часов назад.

Беккет выехал с парковки и направился в город.

— Как прошла терапия? – спросила я его.

Он пожал плечами.

— Нормально, я думаю. Хотя мой психотерапевт может подумать, что я кровожадный убийца из-за того, как я счастлив из-за новости о Джеффрисе.