— Вы, кучка идиотов, так долго возились с этой идиотской помадой, но никто из вас так и не смог узнать, что такое уже делали?!

Ши Хёк пребывал в полнейшем ужасе. Он только вполуха слышал, что орал разъярённый президент, а сам вспоминал об одной странности, которой он изначально не придал значения. Это был момент в кабинете Чжун У, когда Ши Хёк хотел просмотреть косметику компании «Tenderness», как делал и с другими компаниями, но Чжун У его остановил. В тот момент его слова казались логичными, но теперь Ши Хёку стало ясно, что это была лишь уловка.

— Я уже ознакомился с продукцией «Tenderness», — ровно заявил тогда Чжун У, даже не повернувшись к Ши Хёку. — Эта компания закрылась несколько лет назад, в ней нет ничего особенного.

Эти слова были столь будничными, что Ши Хёк решил не тратить время. Он полагал, что хотя бы в работе над проектом они с Чжун У заодно, но тот гадко обманул его! Ши Хёк ни капли не сомневался, что Чжун У поступил так специально, но что крылось за подобным поступком? Какой был Чжун У смысл так подставляться, если этот проект он возглавлял лично?

— Юн Ши Хёк, — уловил своё имя Ши Хёк и порывисто поднял голову.

За трибуной стоял Чжун У, уставившись на него непроницаемым взглядом. Ши Хёк огляделся: все смотрели на него, включая Чон Чжу Хвана и Мин Хи. Ши Хёк прикусил внутреннюю сторону щеки и тяжело поднялся, будто его тело налилось свинцом.

— Тебе есть, что сказать, Юн Ши Хёк? — поинтересовался Чжун У.

— Это не плагиат, — твёрдо процедил тот.

— Расскажи поподробнее, — сухо сказал Чжун У и уступил ему место за трибуной.

Ши Хёк поднялся на сцену, как в тумане. В компании были крайне строгие правила, касаемо воровства и плагиата, и Ши Хёк знал это слишком хорошо, чтобы попасть в такую ситуацию, но ему вдруг стало казаться, что он действительно виноват. Идея фруктовых губных помад с эффектом бальзама пришла к нему в один день совершенно внезапно, но теперь Ши Хёк подумал, что мог случайно увидеть где-то нечто похожее, но забыть об этом. Вероятно, он в самом деле невольно украл продукт у компании «Tenderness», но это всё равно было очень странно. Столько людей работало над проектом, и никто не заметил ничего странного?

Определённо это Чон Чжун У всё подстроил! Ши Хёк бросил на него злобный взгляд, но Чжун У был равнодушен, как ледник, однако равнодушие его было каким-то странным, будто наигранным… или не «будто». Ши Хёк почти видел, как Чжун У ухмыляется, и его радость, его ликование едва не заставляли Ши Хёка трястись от бешенства и раздражения к нему и даже к самому себе. Почему же он просто не мог оказаться умнее и внимательнее? Почему расслабился рядом с Чон Чжун У, хотя лучше всех знал, что ему нельзя доверять? Похоже, он необдуманно выбрал лёгкий путь, поверив в приятную ложь, и теперь ему оставалось лишь одно: расплачиваться за легкомысленность и минутную доверчивость. И всё же были эти осознания не ласковым раскаянием, а лютой ненавистью, образовавшейся ядом в его душе. Ши Хёк не собирался исправлять свою ошибку, но собирался заставить других делать это за него.

— Не разочаровывай меня ещё сильнее, Юн Ши Хёк, — гаркнул Чон Чжу Хван. — Оправдывайся!

Мин Хи, услышав это слово, обратила внимание к Чжун У. Она видела лишь его затылок, сидя на задних рядах с коллегами, но очень ярко представляла его лицо. Мин Хи была уверена, что Чжун У ни за что не стал бы оправдываться, и ей стало интересно, как поступит Ши Хёк. Но при том к Ши Хёку она не обращала внимания, зато он смотрел на неё затравленными, глубоко печальными глазами. Как же так? Он её так сильно любит, но она не хочет подарить ему любовной ласки и успокоить, защитить от боли, которая горела в нём с раннего детства? Ши Хёк был так напуган, будто висок его холодило дуло тяжёлого пистолета. Если бы только Мин Хи по-доброму на него взглянула, он бы перестал страшиться, и весь мир обратился бы комедией, но Мин Хи даже теперь, когда он стоял перед всеми на сцене, не смотрела на него, и это разрывало Ши Хёку сердце, разжигая злобу и ревность, похожую на обжигающее пламя. Почему она только не замечает его очевидных чувств?! Его самого? Почему она настолько жестока?

Ши Хёк перевёл дыхание, но почти до боли вцепился в края трибуны, и со сталью в голосе начал:

— Я не воровал идею у компании «Tenderness». Я даже не слышал об этой компа…

— Никого это не волнует! — рявкнул президент, громко треснув ладонью по соседнему сиденью. Ши Хёк слегка вздрогнул. Едва ли он боялся президента или кого-то другого, но вся эта ситуация застигла его врасплох. — Ты обязан был проследить, чтобы твоя помада была уникальной!

— Президент Чон, лучше спросите об этом директора Чон, — бросил Ши Хёк. — Директор Чон, разве не вы проверяли продукцию «Tenderness»?

Чжу Хван порывисто повернулся к сыну, но тот был всё так же спокоен.

— О чём это он говорит?!

Голос Чжун У не дрогнул, когда он говорил, уставившись острым взглядом на Ши Хёка:

— Я лишь проверил те списки, которые ты распорядился принести. К тому же я руководитель проекта, а не исполнитель, так почему ты обвиняешь меня в том, что я не выполнил твои обязанности или обязанности твоих подчинённых?

— Вы всё подставили так, чтобы выставить меня виноватым! — взъелся Ши Хёк. — Думаете, я ничего не понимаю?

— Зато я не понимаю, — холодно, но с очевидной агрессией произнёс Чжун У. — Ты не в состоянии нормально проследить за работой над собственным проектом, но ещё и меня смеешь в чём-то обвинять? Хоть кто-то может подтвердить, что я видел списки продукции «Tenderness» и помаду, которая так похожа на твою? Кто-то может подтвердить, что это я не уследил, а не ты или сотрудники, которых ты сам выбирал?

Ши Хёк смотрел на него так, будто готов был испепелить одним взглядом, но ответить ему было нечего. Свидетелей, что Чжун У смотрел те списки, кроме Ли Тэк Ёпа, не было, но спрашивать его помощника было бы бесполезной тратой времени.

— Я так понимаю, тебе больше не в чем упрекнуть моего сына, — с нервной гневной улыбкой осведомился у Ши Хёка президент, а Чжун У после его слов моргнул и на мгновение сделался несчастным. Могло померещиться, будто в глазах его за миг скопились слёзы, но это было бы лишь наваждением.

Если президент заговорил так с Юн Ши Хёком, к которому, как уверенно казалось Чжун У, всегда был благосклоннее, чем к собственному сыну, то в успехе его плана сомнений больше быть не могло. Уголки губ Чжун У скромно потянулись наверх, и он повернулся к Мин Хи, которая, едва не физически это ощутив, ответила ему, заставив улыбнуться живее и шире.

Чжун У не мог быть убеждён, что пошёл бы на подобный риск, если бы Юн Ши Хёк не был заинтересован в девушке, в которую Чжун У внезапно влюбился так самозабвенно и безнадёжно. Чжун У считал вице-президента Юн одним из самых худших людей, которых ему доводилось знать, однако он хотел надеяться, что его сын не станет настолько же отвратительным. Что ж, это в любом случае уже давно подвергалось сомнению.

Чжун У полагал, что увольнение Ши Хёка вполне может сделать его ещё страшнее, однако не мог позволить остаться ему в компании своего отца, которая со временем будет унаследована им самим, потому что если Ши Хёк не уничтожит её, то превратит в ад для всех сотрудников и начальников, как творил с другой компанией его отец, подстраиваясь и льстя, чтобы стать вице-президентом и получить достаточно власти для осуществления любых своих замыслов. Чжун У не знал всего, чего Ши Хёк жаждал, однако даже понимания одного его желания хватало ему сполна и большего он требовать не собирался.

* * *

Юн Ши Хёка уволили, а с самой компании были сняты все обвинения в плагиате чужого продукта. Чжун У мучила совесть, ведь едва ли его поступок можно было назвать благородным, и, несомненно, он мог бы провернуть всё иначе, однако выбрал этот путь, потому что никогда не был идеальным. Он ревновал и недолюбливал человека, который терзал его возлюбленную, потому и пошёл на сделку с самим собою. И он ни о чём не жалел.