— Па-па, — услышал я и не сразу осознал, что передо мной стоял Пашка и дергал за штанину. Опустив глаза, я замер. Перед глазами стояла Арина, рядом сын. Возникло горькое чувство предательства, лжи, боли. Но оттолкнуть его я не смог. Наступил себе на горло и взял его на руки, не оттолкнул, не ушёл, а прижал его к себе и неожиданно для самого себя, увидел глаза, так похожие на глаза моей Арины. Глаза, выступавшие моим проводником, моим ориентиром… я утонул и потерялся.

А когда увидел испуганный взгляд Пашки, притянул его сильнее к себе и осознал одно: я никогда не откажусь от него.

— Самый большой, — подтвердил, когда молоденькая девочка-флорист переспросила информацию по букету и скромно опустила глаза. Скромность пополам с восхищением читались в ее взгляде, когда я поймал ее взгляд, обращённый на меня, пока она собирала цветы и бросала редкие, но полные интереса взгляды.

А я почему-то вспомнил психологиню, у которой был на приёме, такие же вначале взгляды: полные интереса, восхищения. Глупые вопросы из серии: а это правда вы, Громов, владелец ювелирных магазинов?

Позже понял, лучше бы не кивал утвердительно на ее вопрос. Потому что началось. Вначале лёгкая беседа, а потом и вовсе психолог, она же врач, открыто напросилась на содержание. Обещая излечить. Смеялся я долго, кинул ей на стол крупную купюру и вышел из кабинета, знатно обкуренного благовониями. А сам для себя понял: никто не поможет, не скажет лекарства. Возможно, его просто нет.

Надо действовать, полагаться на себя, на свои чувства, на её. Кто ещё лучше меня знает мою девочку? Таких людей почти и не осталось. Родителей давно нет, есть я и друг детства Армен. Весёлый, озорной колобок, коим я его всегда считал, пока он мне помогал с участком для нашего дома. Акула, в остальном же колобок-весельчак по жизни.

— Оплата будет по карте?

— Да, — автоматически киваю и протягиваю платиновую кредитку, чем вызываю вновь смущение девчонки, но, надо отдать должное, она быстро скрывает его.

Покидаю магазин и сажусь в машину с водителем.

— Давай в больницу, — бросаю ему и прикрываю глаза. Устал, как же все, сука, сложно… не очень хочется признаваться себе самому, но устал. Выгорел… Была бы моя воля, взял Армину и увёз на отдых. Она любит море, слетали бы на пару недель. Мысли о ней вызывают лёгкую теплоту. Так до усрачки хочется сжать ее в объятиях и осознать, что она не вырывается, а просто обнимает в ответ…

— Савелий Андреевич, приехали. Мне вас ждать?

Открываю глаза и смотрю в тёмноту вечера. Фонари освещают центральный вход в здание больницы.

— Не жди. Я утром наберу, заберёшь. — Парень кивает, что-то говорит, я особо не слушаю. Покидаю авто и уже по старой схеме начинаю проходить в клинику. Купюра охраннику, санитарке и палата Аришки.

Лёгкий, бесшумный поворот ручки, чтобы не разбудить, уверен, малышка спит, света не видно. Но только переступив порог, меня одолевает сомнение, что-то подсказывает, что ее нет в комнате. Шарахаю по выключателю, комната освещается тёплым светом от лампы. Передо мной предстаёт заправленная пустая кровать, кресло… вещей Арины нет. Я быстро осматриваю все, кристально чисто. Убрано, вымыто. Пахнет каким-то антисептиком… запаха Аришки нет.

Выхожу в коридор и тут сталкиваюсь с медсестрой. Она пытается строго сдвинуть брови, но после моего взгляда бросает эту идею.

— Где пациентка из палаты?

— У-ушла, — тараторит медработник.

— Куда? — рявкаю без преувеличения на весь этаж.

— Я не знаю, отпустите, — начинает девушка, а я запоздало понимаю, что трясу ее за руку.

— Извини, — отпускаю девушку и протягиваю ей купюру. — Когда и куда ушла? — сыплю вопросы. Но медсестра, смотрит затравленно и повторяет, как заведённая, что только пришла на смену и ничего не знает.

— Савелий Андреевич, — слышу мужской голос и чувствую похлопывание по плечу. — Ты чего дебоширишь? Отпусти девочку, пусть идёт работать, идём ко мне, решим всё, что у тебя нет так.

Киваю Валере Озову, главврачу клиники, а по совместительству и хорошему приятелю.

— Что случилось, Савва? — спрашивает приятель спокойно.

Думаю, что вернее ответить, выносить проблемы на видное место не хочется.

— Армину не нашёл?

Киваю и смотрю на Озова. По его чеширской улыбке доходит, он что-то знает.

— Анализы у неё хорошие пришли. Она домой попросилась, я и отпустил. Смысл тут лежать.

Киваю.

— Может, стресс снимем, — кивает врач на бутылку с виски, — отцом ещё не стал, а уже такие нервы. На роды твою жену не возьму, — проговаривает с улыбкой.

Вычленяю последнюю фразу из всего монолога и словно обухом по голове прилетает осознание, нет, скорее, напоминание, что онабеременна. Аришка беременна… может ли быть хоть один процент, хоть доля вероятности, что он мой, точнее, от меня.

Сверлю глазами Валеру и отрицательно киваю, когда он берет в руки бокалы для виски.

— Спасибо, но я пас. Поеду.

Приятель понимающее кивает, а я покидаю больницу. На стоянке достаю пачку сигарет и телефон. Набираю водителя и парней из охраны, приставленных за Арминой.

Они всё подтверждают, уехала днём на такси домой.

— Давай на квартиру к Армине, — бросаю подъехавшему водителю.

Тишина, она сразу встречает меня, только я переступаю порог квартиры. Тишина и какое-то незримое успокоение, словно я нахожусь в своей крепости. Маленькой и такой недосягаемой для всех. Лёгкое наличие пыли словно напоминание, что Валя уехала по своим семейным делам и пару дней в квартире не наводили порядка.

Переодеваюсь, принимаю душ и решаю сделать уборку. Быстрая влажная уборка, и квартира вновь чистая.

Смотрю в окно и подмечаю изменения. Все больше в права вступает весна, можно сказать, уже и лето. Раньше всегда любила такую пору: перерождение, зарождение, появление чего-то нового в жизни.

Сейчас я боюсь изменений, хочется поставить все на паузу, заморозить и разобраться в себе, в больных отношениях, которые с каждым днём все запутывают и запутывают меня.

Другие сказали бы — класс, двух мужиков держишь рядом, а мне страшно. Не за себя, за малыша, я так долго о нем мечтала, что, лишившись его сейчас, просто не имею права.

Лёгкое посвистывание чайника отрывает от созерцания пейзажа за окном. Выключаю его и завариваю чай с мёдом. Вкусно… с каждой ложечкой сладости словно возвращаюсь в детство. Круглый стол с узорчатой расшитой скатертью, венские старинные резные стулья, наследие некогда дворянских корней, и чай с мёдом. Личная небольшая пасека, которой любил заниматься папа и радовать нас вкусной и очень полезной сладостью.

В глазах появляются слёзы и вопросы… может, не стоило уезжать. Надо было остаться дома… в маленьком сибирском посёлке, и мое имя не гремело и не пестрило из каждого угла в своё время, как сейчас. Заголовки газет буквально кричат: «Армина Огнева развелась с мужем». Некоторые идут дальше и кричат, что бросили королеву балета. Мне не надо строить догадки, я и так знаю, кто скинул информацию прессе…

Не знаю, не встреть я этих двоих, возможно, я была бы намного счастливее…

Телефон издаёт сигнал, поднимаю его и вижу множество смс, звонков с незаписанных номеров. Смахиваю их, пока не замечаю одно от Георгия.

Открываю, читаю. Ни капли не удивлена. Напор, наглость и маниакальность… он словно помешался на мне. Свидание в больнице, а после предложение руки и сердца… самое печальное, он не слышит или не хочет слышать. «Твоё «нет» я не принимаю», — вспоминаю последнюю строчку смс.

— Не принимаю, — грустно шепчу, вставая с кружкой в руках, быстро ополаскиваю ее и выхожу из кухни.

Комната встречает тишиной, но я все равно возвращаюсь в коридор, проверяю дверь, и только удостоверившись в том, что она действительно закрыта, возвращаюсь в комнату. Сажусь на диван, подтянув ноги к груди, и закутываюсь в плед. Тепло, приятно.