Маринин голос вдруг резко оборвался, сменившись белым шумом помех.

— Ребята, кончайте фигней страдать! — рявкнул я в микрофон. — Живо оба врубайте фонари, и докладывайте, что видите!

Но судя по отсутствию отклика, мой приказ они не услышали. Видимо, жала спустились слишком глубоко под землю, и оказались в мертвой зоне радиосигнала.

Одновременно с потерей связи с разведчиками почти прекратился обстрел наших позиций керх-летунами. Боезапас крылатых рухов наконец исчерпался, и настало время нашей решительной контратаки. Переключившись на общий канал, я вышел на связь с остальными жалами отряда, приказал всем вернуться на позиции и открыть огонь по ожидающим кислотного притока в опустевшие хвосты тварям.

Разведчикам же временно предоставил полный карт-бланш. О чем вскоре сильно пожалел.

Первым опасных хозяев подземного жилища заметила Марина. Еще до того, как проигравший напарник зажег фонарь, сбоку в углу, мимо которого они проходили, в густом полумраке подземелья ей вдруг почудилось какое-то шевеление. Отважная девушка тут же решила проверить кто там затаился, но, едва шагнув в сторону подозрительного угла, тут же была остановлена злобным шипеньем оттуда:

— Сстой, имперецц! Ни шшагу большше! Иначче, мы васс атакуем!

— Не бойтесь, мы не враги и, не причиним вам зла, — тут же забросив за спину автомат продемонстрировала недовольным хозяевам пустые ладони дипломатка Марина.

— Марин, ты чего? — насторожился на её слова напарник. — Ну-ка, с кем ты там разговариваешь?

Активированный фонарь на шлеме Сергея через мгновенье осветил угол. Который на поверку оказался вовсе не углом, а проходом в соседнее подземелье, откуда на пару двуногих пришельцев из затянутого паутиной пространства пялились десятки глаз огромных и совсем крошечных трейс-ткачей.

— Хрена се! Это мы в гости к паукам, что ли, завалились? — озвучил общее удивление Сергей.

— Нашше терпение ужше иссякло! — зашипел паукообразный рух размером с быка, перегородивший проход к семейству массивным телом. — Проччь! Убирайтессь отссюда проччь! Иначче, пожшалеете!

— Ты слышала⁈ Мы наверху за них кровь проливаем! А эти твари смеют нам еще угрожать! — тут же взъерепенился Серега, отточенным до автоматизма движением передёргивая затвор висящего на плече «рогача» и снимая автомат с предохранителя.

— Погоди, не горячись. Их тоже можно понять, они хозяева, — попыталась удержать товарища Марина.

Но парень легко сбросил с плеча руку попытавшейся его удержать девушки, и двинулся к проходу, продолжая на ходу возмущаться:

— Нихрена эти сикуны многолапые нам не сделают! А если попытаются, я им тут такую бойню устрою! Что пожалеют…

В следующую секунду случилось досадное происшествие, в корне изменившее расклад сил. Оступившись на неравном полу, Сергей пошатнулся в сторону и нечаянно надавил за курок.

Вырвавшиеся из «рогача» пули ударили в стену рядом с проходом. И страж трейс-ткач инстинктивно контратаковал жало, захлестнув парню шею метко пущенной паутинной нитью.

В падении Сергей невольно вытянул шею, и короткий ворот его МБПП не смог остановить тонкую, как струна, паутинную нить. Соскользнув с защиты, нить врезалась в открытое горло.

Задыхающийся Сергей из последних сил надавил на курок вскинутого «рогача» и внутри подземелья снова оглушительно рявкнула короткая автоматная очередь.

Марина успела разглядеть в свете фонаря напарника, что выпущенные им пули нашли цель — мохнатая головогрудь огромного трейс-ткача, от его точного попадания, буквально раскололось на две половинки. Двухметрового рыжего гиганта, как большую тряпичную куклу, швырнуло на сиену рядом с проходом.

В предсмертной судороге страж-гигант напоследок яростно вскинул две передние пары лап, дергая натянутую меж ним и человеком паучью нить. Этим отчаянным рывком трейс-ткач, как топором, срубил голову Сергею, и тут же бессильно сполз по скользкой от своей крови стене. Остальные трейс-ткачи живым потоком тут же хлынули из логова в широкую пещеру на обезглавленное тело убийцы сородича, огласив подземное пространство зловещим шипящим кличем:

— Ссмерть имперццам!

— Стоять, суки! — истошно заверещала Марина и, направив на вал паукообразных ствол «рогача», открыла отчаянную пальбу.

Но джин уже вырвался из бутылки, кровь пролилась, и даже убойным «аргументам» «рогача» не удалось остановить волну неистового гнева бывших союзников.

В тесном проходе Марине удалось подстрелить всего троих трейс-ткачей, остальное многочисленное семейство разбежалось по огромному подземелью, по дороге подхватив и разорвав на части безголовый труп несчастного напарника.

Все случилось так быстро, что Марина попросту ничего не успела предпринять. Всего каких-то пять безумных секунд, и она вдруг оказалась в кольце жаждущих ее крови врагов.

Понимая, что ни о каком примирении после случившегося не может быть и речи, Марина активировала фонарь на шлеме и, прижавшись спиной к стене, приготовилась отбиваться до последнего патрона.

— Це-деж, прием! У нас тут полный трындец! Обнаружили логово враждебных рухов! — вспомнив о рации, Марина отчаянно заверещала в микрофон.

Не дождавшись ответа, переключилась на общий канал, и попробовала снова:

— Олег, ребята, хоть кто-нибудь меня слышит⁈ Тут несколько десятков трейс-ткачей! Сергей убит! Мне срочно нужна поддержка!

Но снова ответом ей стал лишь равнодушный белый шум в наушнике.

Меж тем, спрятав малышню в дальних углах, к одинокому жалу со всех сторон стали подбираться жаждущие мести взрослые особи.

К счастью для Марины, Сергей успел отдалиться от неё на приличное расстояние, и фонарь на его шлеме не погас даже после отсечения головы. Теперь он одиноким маякам отлично освещал подступы к девушке. И получалось, что даже после смерти бедняга Серый заботился о своей напарнице.

Поклявшись про себя отомстить за смерть друга, Марина стала методично, как на стрельбище, отстреливать мечущихся вокруг круга света паукообразных.

— Ссмерть имперццам! — пробилась сквозь грохот автоматных очередей новая волна зловещего клича.

— Перетопчетесь, суки! — фыркнула Марина в ответ.

Уже практически не убирая палец с курка, девушка, как заведенная, поливала пространство вокруг себя убойными очередями из «рогача». Но трейс-ткачи умело скрывались от пуль в полумраке пещерных теней. Многоногие ублюдки были чертовски проворны и живучи. Чтобы гарантированно упокоить одного трейс-ткача, нужно было всадить вражине в уязвимое место не меньше трех пуль. А редкие ее попадания, в большинстве случаев, лишь бестолково ярили тварей.

Всего за минуту расстреляв две трети боезапаса, Марина уложила лишь пару самых тупых и неповоротливых монстров. Учитывая, что, не считая молодняка, взрослых трейс-ткачей в логове оставалось еще не меньше десятка, шансы живой выпутаться из этой отчаянной передряги у Марины таяли, как масло на раскаленной сковороде.

Счетчик патронов в «рогаче» опустился ниже двадцатки, и девушка была вынуждена перевести оружие с автоматического на одиночный огонь. Впервые с начала открытого противостояния с трейс-ткачами, ее автомат замолчал. Почуявшие слабину паукообразные тут же оживились, сразу десяток мерзких мохнатых лап с разных концов вынырнули в освещенный фонарем мертвого напарника круг.

Семь подряд выстрелов шуганули ублюдков обратно. Трейс-ткачи снова отступили в тень, и круг света вокруг одинокого жала в очередной раз очистился. Но в «рогаче» Марины осталось всего тринадцать патронов.

Глава 37. Война на два фронта

Занять позицию в норах холма оказалось чертовски удачным решением. Скрываясь за земляным козырьком, в недосягаемости от кислотных капель «стрекоз», ответным огнем из своих укрытий мы расстреливали кружащих над холмом летунов, как в тире.

Потеряв в бесполезных попытках достать нас кислотой добрую треть стаи, остатки керх-летунов были вынуждены развернуться и, ни с чем, вернуться обратно в пальмовую рощу.