Линдея тут же протянула подаренный Кинтаной браслет. Королева спрятала цепь в своих ладонях, с закрытыми глазами нашептывая фразы на древнем языке некромантов. Через пару минут ее глаза резко распахнулись. С невозмутимым видом она отдала браслет Линдее, но все еще продолжала молчать.

- Ваше Величество?

- Она погибает. В ее теле слабеет душа. Единственная помощь, которую я могу предложить - сделать ее личем, но не советую так извращать ее душу. Нам - бессмертным - туго живется. Каждый день мечтаешь о мести и покое. Успокоение души не настанет никогда, даже после желанной мести. Мы обречены. Нам не быть перерожденными.

Меня словно окатили ледяной водой. Смерть Кинтаны я не перенесу. Она не должна погибнуть. Даже слышать о том, что ее душа слабеет, было невыносимо больно: больнее удара стали, больнее самых извращенных пыток.

- Спасибо Вам за помощь. Я постараюсь освободить Вас раньше, чем это сделает отец.

Мы откланялись и как можно скорее отправились в обратный путь, но оба не могли найти себе места. Линдея задыхалась, пытаясь сдержать льющиеся ручьями слезы. Ноги ее дрожали, а через пару шагов она упала на колени. Я постарался утешить ее, приобняв трясущимися руками за плечи, но кто бы сейчас успокоил меня? Все тело колотило изнутри. Мысли метались от одной к другой. Боль в груди доводила до тошноты.

- Я обещал спасти ее. Я сделаю это.

Кинтана

- Умоляю. Позовите короля, - в тысячный раз просила я стражу, высокомерно игнорирующую меня.

Элиндан не нарушил клятву, ведь лично он не коснулся меня и пальцем, ни разу не явился за те дни, что меня пытали и не заглянул в темницу, где я проводила короткие ночные часы.

На моем теле не осталось живых мест. Ноги перестали шевелиться от новых ожогов. Тело покрывали кровавые следы от прутьев. Я не могла сжать пальцы, отекшие от вырванных ногтей. Больно даже дышать от многочисленных ударов. Осталось мне совсем недолго.

Закрывая глаза, я вспоминала наше любовное безумие с Норинданом, как он касался моего тела своими горячими руками, как целовал каждый сантиметр моей кожи, как его глаза цвета листвы окрасились в изумруд и прожигали мою душу насквозь.

Это приятное воспоминание давало сил жить дальше, но горькие слезы проливались от одного осознания, что это был наш последний совместный день. Я никогда не смогу коснуться его, не увижу лукавую ухмылку на прекрасном лице, не вдохну аромат листьев и не загляну в его бездонные зеленые глаза. Эта боль была мучительнее пережитых пыток.

Как же было тяжело расцепить крепкие объятия усыпленного мамой Нориндана, и не из-за его физической силы. Моя душа рвалась на части без его прикосновений. Я целовала его мягкие губы на прощание, нашептывая извинения за усыпление, за то, что ухожу от него. Он знал, что я задумала, и не уснул бы, не наложи матушка на него чары. Я пыталась держать лицо, пыталась скрыть свои намеренья, но выходило это у меня ужасно. Я не могла подавить отчаянье и страх в действиях и словах.

Мои глаза и тело не могли, не желали расставаться с Норинданом, рассматривая каждую его идеальную черту, поглаживая его нежную кожу. Проведя пальцами по его волосам наверняка в последний раз, я прильнула губами к расслабленной щеке, запечатлев на ней поцелуй. Из глаз ручьями текли слезы, область ребер больно стискивали спазмы.

В коридоре меня ждала матушка, нервно мерившая шагами узкий проход.

- Зачем ты согласилась?

- А как иначе? Когда меня схватили во время битвы, мне передали послание от Элиндана: либо я сдаюсь добровольно, тогда все остаются невредимыми; либо он прикончит одного за другим, всех их родных и близких.

Матушка прижала меня к себе, заливая слезами мое плечо.

- А тут еще и предложение о ведении войны на наших землях и клятва не вредить мне. Я верю, что смогу переубедить его. Он наверняка не так жесток, и в его душе все еще есть место для любви к этому миру и своему сыну.

- Вернись живой! - Прошептала матушка.

- Постараюсь.

Я не могла гарантировать своего возвращения. Мои слезы окропили платье матушки в тот день. Сейчас же они лились на испачканный в моей крови грязный пол. Мама чувствовала, что ничего хорошего меня не ждет в этом проклятом царстве, она ощущала, что Элиндан не оставит меня целой и невредимой. Я же верила в его клятву, надеялась на его благоразумие, коего не оказалось.

Я так и не смогла поговорить с королем светлых эльфов. Из меня лишь выбивали информацию о наших планах, о дальнейших действиях, о наших знаниях. Я не вымолвила ни единого слова, кроме фразы «Позовите короля».

Я отказывалась верить, что не успею даже попытаться поговорить с ним, переубедить его, как вдруг рядом кто-то резко вздохнул.

- Надумала что-то лично мне рассказать? - Хитрый надменный голос отрезвил меня.

Я уставилась на Элиндана. Его высокомерное лицо с жестокой улыбкой больше меня не пугало. На страх просто не осталось сил. Этот момент - мой последний шанс на разговор.

- Ваше величество, почему Вы так хотите подчинить себе этот мир?

- Это все, что ты хотела мне сказать?

- Прошу Вас... - Прохрипела я.

Правитель рассмеялся, словно я рассказала веселую шутку.

- Со дня на день придет зелье истины. Я выведаю все твои секреты, Кинтана. Надеюсь, ты доживешь.

- Ваше Величество, неужели Ваш сын совсем ничего для Вас не стоит? - Прошептала я, осознавая, что не в силах общаться в полный голос. - Он любит Вас даже после тех ужасных испытаний, что Вы ему уготовили. Он продолжает звать Вас отцом. Почему же Вы не желаете жить спокойно в своем царстве со своим сыном?

- Мой сын предал меня. Не смей о нем заговаривать, - прошипел король и сразу замолчал, задумчиво перебирая свои волосы. - Однако раз я выбрал тебя, а не его, значит отцовская любовь все еще во мне не угасла, несмотря на его огромную провинность и провинность его матери. Мне хочется видеть его страдания, но не смерть, - нараспев закончил свою фразу Элиндан.

- Этот... Этот мир должен объединиться, но не так, как Вы того хотите. Этот мир будет прекрасен, когда все существа будут свободны. Под Вашими жестокими методами они будут жить в страхе. Позвольте процветать этому миру. Не лишайте будущие поколения свободы. И темные эльфы не хотят войны. Они лишь боятся, что Вы решите избавиться от них... Кхах. - Кашель от сильного удара в горло все не проходил, и в глотке словно застрял камень, отчего каждый вдох и выдох получались свистящими. Я обессилила и вновь упала на землю, глядя на чистейший белый подол одежд короля.

- Этот мир не заслуживает свободы. Свободные существа творят, что им вздумается. Как, например, мои товарищи из детства, что решили поиздеваться надо мной и бросили умирать в лесной канаве. Каждый должен жить в страхе, чтоб не смели даже смотреть в сторону высших по статусу.

- Но причем здесь темные эльфы? - Тяжело дыша, прошептала я.

- Мои товарищи и были темными эльфами. Свобода – это зло. Свободолюбивая мать желала моей смерти. Свободолюбивая супруга изменяла мне. Свободолюбивый сын убил моего любимого сына. Какая же свобода может объединить этот мир? Никакая. Лишь жестокие методы позволят подчинить все уголки мира моей власти и воле.

Король ушел, а я поняла, что разговором тут точно ничего не решишь. Зелье истины вскоре придет, а через меня Элиндан выведает все планы Нориндана, чего я не могла допустить. Мне нужно было умереть, но сил не осталось даже на подъем с пола. Мне и без того не прожить и недели с такими увечьями. Если бы не мысли о возлюбленном, о семье и друзьях, я бы уже покинула этот мир.

Проревел рог темных эльфов, разорвав тишину ночи, заглушив мои стоны от невыносимой боли.

- Нет, - вырвалось из моего горла. - Уходите.

- Неужели сынок явился? Вставай, причина всех моих бед, - обратился Элиндан ко мне, открыв чарами дверь, сплетенную из прочнейших ветвей.

- Зачем?

- Лишим Нориндана последней надежды.