Принц сбавил шаг и поравнялся со мной. Он наверняка не доверял мне, как и Линдея, но, кроме меня, никто не мог помочь их подруге.

- Я знаю, что Вам противна госпожа Минари, но Вам необходимо притвориться, будто у Вас постепенно появляются к ней чувства. Вы скоро станете самым приближенным к ней эльфом, а, значит, сможете помочь нам в очень непростом деле.

- Это каком же?

- Лучше Вам этого пока не знать, но от этого будет зависеть будущее Кинтаны.

- И что я должен делать?

- Смотреть, как часто она встречается с Нидель и прочими сомнительными личностями, ну и по возможности подслушивать разговоры.

- Я постараюсь, - тихо ответил принц, явно не уверенный в своих возможностях. Он был еще совсем юн и неопытен для таких задач, но, кроме него, никто не сможет узнать о Минари больше.

- Я буду посылать своего лазутчика за письмом с докладом в конце месяца. Договорись со стражами западных врат и найди себе посыльного, в котором будешь уверен.

- Я понял, сделаю все, что в моих силах.

На протяжении часа Кинтана, Линдея и Малам общались так непринужденно и свободно, словно их не ждет впереди расставание на длительное время. Они смеялись и делились новостями, просто радовались компании друг друга. Я же стоял поодаль, наблюдая за их счастьем. В моей жизни не было таких близких друзей, не считая Раши, который мог оказаться предателем, да и с тем у меня было совсем мало времени на общение. В жизни моей не было веселья, ведь отец был против каких-либо развлечений для меня. Он верил, что наследника нужно растить в строгости, поэтому наказывал за смех с раннего детства, несмотря на защиту моей матери. Очень мало существ видели мою искреннюю улыбку, да и никому особо не было до нее дела, даже мне самому. Я не знал, каково быть счастливым и беззаботным и не надеялся когда-то узнать об этих чувствах. Даже такое глупое чувство как любовь я не смог постичь за три сотни лет. Брак с Нидель нужен был лишь отцу, но никак не мне. Всех девушек, что были мне симпатичны, отец ссылал в далекие уголки царства, чтоб я их не смог найти. Со временем мне стала чужда любовь и привязанность. Я мог сопереживать, заботиться, иногда печалиться, но никак не влюбляться. Я даже не мог понять, люблю ли свою мать и как должна ощущаться эта любовь к родному человеку. Я не лил слез, когда отец сослал ее на смерть, едва почувствовав тоску, и лишь приободрился, увидев ее живой. И все же я боялся ее потерять. Я думал, это и есть любовь, но увидев Кинтану и ее мать, их трогательное воссоединение, я понял, что мои эмоции отличаются от их.

То же самое было и с Раши. Я считал его почти своим братом. С ним мы могли посмеяться и выпить вина, обсудить некоторые темы и проблемы, но с ним я никогда не был таким непринужденным, как Кинтана с Линдеей и Маламом. Кинтана в момент простила предательство друга, а вот я не смогу простить Раши, если он и вправду предал меня.

Когда настало время уходить, королева снабдила нас оружием и припасами. Кинтане же ее мама принесла два недавно заточенных меча, метательные ножи и два кинжала, которые лежали со для поражения под Баосскими горами. Также нас снабдили провизией и дали повозку. Мы простились с королевой, принцессой, принцем и мамой Кинтаны, двинувшись сперва в лагерь генерала Ритона. Он, едва завидев свою дочь, уронил на землю свое оружие, с которым тренировался, и бросился обнимать дочь, подняв ее над землей. По щекам Кинтаны снова текли слезы, даже по щеке бравого генерала стекла увесистая слеза.

- Ваше Высочество, при всем моем уважении, если она пострадает или Вы ее обидите, я порублю Вас на мелкие кусочки и подам на ужин гидрам, - обратился ко мне генерал. - Тем более я знаю, что Вы уже не Высочество, а преступник.

- Почему здесь все обо мне такого плохого мнения? - Спросил я Кинтану.

- У тебя лицо разбойничье, - всхлипывая ответила она.

- Вопросов больше нет. Если она пострадает, мне нужно будет получше спрятаться.

- Эй! - Рыкнул генерал.

- Нам, к сожалению, уже пора, - сказал я, возвращаясь в повозку.

- Папа, он шутит. Нориндан уже дважды спас мою жизнь. Ой, забыла сказать, дядя Литон жив, правда у него осталось всего лишь около трех лет жизни.

- Неужели? Надеюсь, мы с ним еще сможем повидаться. Мама уже знает?

- Да, она очень обрадовалась, но сказала дать ему подзатыльник за то, что не сообщил об этом.

Они посмеялись, но в следующую секунду лица обоих вновь стали серьезными.

- Будь осторожна и скорее возвращайся домой.

Вновь обнявшись, они сказали друг другу какие-то слова, слышимые лишь им двоим, и Кинтана вернулась в повозку. Едва мы скрылись с поля зрения генерала, как глаза женщины вновь наполнились слезами. Мама утешала ее, но я не имел понятия, что нужно говорить в такие моменты. Я не мог гарантировать ее возвращения домой, даже не знал, что произойдет, когда мы вернемся на поверхность. Поэтому решил просто промолчать, уперевшись взглядом в окно.

На поверхности, как назло, светило яркое солнце, даже единого облачка на небе не проплывало. Обычно в первую половину осени начинается сезон дождей, но в этом году все было иначе. Начиная от погоды и заканчивая моей жизнью - все кардинально поменялось. Я впервые задумался, а как мне быть дальше? Какие действия мне нужно предпринять, чтоб достичь цели в моем нынешнем положении? Я стал никем. Я больше не имел права вести за собой мое тайное войско, ведь ситуация стала во много раз опаснее.

Чтоб скрыть Кинтану от солнечных лучей, я сразу же накинул на нее свой плащ. Поскольку при передвижении на ее кожу все равно попадали бы лучи, у меня было лишь одно решение: нести женщину на руках, полностью обернув в плащ, ведь просто сидеть и ожидать наступления ночи, а заодно и преследователей - точно не лучший вариант.

Кинтана сперва смутилась такому предложению, но выбора у нее не было. Я подхватил ее на руки, но со снаряжением она оказалась достаточно тяжелой, чтоб мне приходилось делать перерывы каждый час пути, а ведь впереди было еще пять дней, а то и больше. На спине я не мог ее нести, ведь закрыть все части ее тела в таком положении достаточно сложно.

Идти нам пришлось по подножию гор, разделяющих царство людей и темных эльфов. Вершины гор - белые даже летом - казалось, достигали небес, но по сравнению с Баосскими горами, которые изнутри были забиты драгоценными камнями и серебром, представляли совсем малую ценность, несмотря на свое великолепие. Помимо драгоценных камней, у подножия Баосских гор протекает река, неподалеку от которой расположилось еще и месторождение золота. Однако красотой та гора вовсе не отличалась, да и живописных видов возле нее не было, но ради владения ею были пролиты литры эльфийской и гномьей крови.

Чтоб попасть в южные земли гномов, нам было необходимо пересечь четыре людские деревни. К счастью, на юге есть где устроить ночлег. Внебрачный сын короля царства людей точно позволит нам остаться, но до него нам еще было нужно добраться.

- Нам нужна людская одежда, чтоб не привлекать к себе излишнее внимание, - предложила мама. - Завтра в деревне одолжим.

- Мы попадем туда чуть позднее. Сперва нужно кое-что проверить у южных врат царства темных эльфов, поэтому наш путь ляжет вдоль гор.

- Что же?

- Вычислил ли я предателя.

- Ты думаешь, это Раши? - Спросила Кинтана из-под плаща.

- Я не знаю и еще точно не уверен в этом. Так, предположения.

- Там еще не стемнело? У меня уже спина болит.

- Не поверишь, но у меня тоже. И не только спина. Через несколько минут солнце скроется за хребтами.

Я опустил Кинтану и, как только солнце скрылось, снял с нее плащ. Она сперва щурилась даже от тусклого света с непривычки, но через несколько минут уже радостно осматривала горы, под которыми жила три века и видела лишь изнутри. С полным заходом солнца она вовсе осмелела и отбегала к прилегающему лугу, чтоб собрать букет, который с яркой улыбкой вручила моей матери, а потом еще собрала и для меня. В который раз меня поражало простодушие этой женщины, хотя, даже язык не поворачивается так называть ее. Хоть ей и три сотни лет, она все еще будто маленькая девочка, но с сильным характером и отличными навыками.