— Он прекрасно понял, что я говорила, — твёрдо, пускай и негромко резюмировала горничная. — И сказал тебе. Иначе сейчас ты бы не пыталась меня успокоить.

Не могла поспорить. Логика у Наргизы работала как надо. И с наблюдательностью проблем тоже не было… А жаль.

— Но всё это уже неважно, — прекратив унывать, женщина гордо вскинула голову. — Прошлого не вернуть. Даже если хозяин меня уволит, найду новое место…

— Не уволит, — возразила смело. — Ты напрасно плохо думаешь об Игоре Алексеевиче. Он хороший человек.

— Откуда такая уверенность? — горько хмыкнула горничная. — Ты настолько хорошо его изучила?

Вопрос Наргизы поднимал неприятную, но очень важную тему… Однако признавать очевидное поражение мне не хотелось.

— Я просто это вижу, — попробовала выкрутиться. — Чувствую.

— Чувствуешь… — эхом повторила женщина. И в упор посмотрела на меня: — Ничего ты не чувствуешь. Тебе это только кажется.

И столько боли несли её слова, что живот аж в узел скрутило.

Похоже, с подобной ситуацией Наргиза была знакома не понаслышке… И я резонно связала это с болезнью её сына.

— Знаешь. Есть одно замечательное выражение. Чужая душа — потёмки, — тем временем вздохнула горничная, невольно подтвердив мою теорию. — Очень точное выражение. Нам не дано понять, что у других на уме. Сколько бы мы ни общались, как бы долго ни были вместе. Некоторые люди умудряются прятать своё истинное лицо в тени много лет. А то и всю жизнь, ведь зачастую настоящий характер вообще проявляется лишь в беде… Как было у меня с мужем. Ты же всего-навсего провела с Игорем Алексеевичем вечер. Ну, и в дороге ещё немного поболтала.

— Не только, — не удержалась, вспомнив бассейн.

А вместе с ним — искренний смех директора и то счастье, что плескалось в его глазах.

Разве можно такое подделать?

— Мы и до этого разговаривали, — добавила, чтобы Наргиза не подумала ничего предосудительного.

А то как-то двусмысленно получилось.

— Этого всё равно мало! — не обратив внимания на оговорку, с нажимом парировала женщина. — Поверь моему опыту. Люди могут наплести что угодно. И быть вполне убедительными. Особенно люди его уровня. Особенно мужчины. Особенно бизнесмены… Они же как политики — лгут, выкручиваются, обманывают, используют окружающих в своих интересах, ломают их, а потом без зазрения совести выкидывают на помойку. Делают всё, чтобы добиться желаемого… Во всех сферах.

Справедливая речь горничной в прямом смысле резала меня по живому. Опутывала сердце паутиной, связывала душу, лишала воли и с корнем вырывала робкие ростки надежды… Но самое страшное — она подпитывала мои многочисленные внутренние сомнения! От которых мне и без того было некуда деться.

— Знаю, это звучит грубо — но у меня нет цели тебя обидеть, — проследив за моей реакцией, заботливо произнесла Наргиза. — Я вижу, хозяин тебе нравится. По-настоящему, сильно нравится. И хочу лишь предостеречь тебя от разочарования…

— Понимаю, — кивнула, вяло улыбнувшись уголками губ.

И я действительно понимала… Проблема в том, что легче мне от этого не становилось.

— Не отступишься?

Я отрицательно помотала головой.

Поздновато отступать, когда трясина по шею засосала… Нет. Тут уже только вперёд. И не оглядываться.

— Твоё право, — не стала настаивать горничная. — Это твоя жизнь и лишь тебе решать, что с ней делать… Только будь осторожнее — и я буду рада ошибиться. А сейчас извини, мне нужно закончить с ужином.

Посыл был понятен без слов — и я послушно оставила собеседницу в покое.

Нам обеим ещё над многим следовало поразмыслить… Хорошо, хоть мириться больше не требовалось. Вроде.

Пожалуй, сегодняшний день войдёт в список самых прекрасных дней моей жизни… Когда у меня дойдут руки его составить.

Во-первых, я наконец-то научился нырять. Из полуприседа, зато головой вниз. Даже до дна пару раз достал! А, во-вторых, я впервые за много лет поговорил с Димой по душам… Правда, в процессе выяснилось, что тхэквондо ему не нравится, а что нравится, я уточнить не догадался — но это неважно. Главное, что всё произошедшее стало возможным лишь благодаря Дарине! Хотя и с моей подачи.

Утром, когда я забирал из сушилки свою любимую рубашку, меня посетила гениальная идея — использовать няню как прослойку для связи с Дмитрием. А заодно посмотреть, как он отнесётся к моему выбору… И оказалось, что он совершенно не против! В воде Дарина настолько заигралась, что даже назвала меня по имени — а Дима и ухом не повёл. Значит, можно смело переходить на следующий этап. Попробовать. Проверить свои силы… Если получится. А то последние дни мне стало совсем не хватать времени. В том числе и на личные вопросы. Всё работа да работа… Столько дел свалилось — не счесть! Проблемы вылезают одна за другой. Я с трудом успеваю их решать. Иногда и задерживаться приходится…

Просто издевательство какое-то! Вокруг меня словно сжимается огромное огненное кольцо, которое вот-вот подпалит волосы на коже… И мне это не нравится. Я чувствую — что-то грядёт. И не понимаю, с чем оно связано. Разве что Стас опять пытается меня сместить, как давно грозится — но здесь его ждёт великое разочарование. Ни у кого из директоров нет ко мне никаких претензий. И в документах у меня всё в порядке, что бы он там ни плёл. Я точно знаю. Всегда перепроверяю… Выходит, бояться мне нечего. Скоро Стас успокоится — и всё вернётся в привычное русло. Только ощущение опасности всё равно почему-то не уходит… Не может же оно быть связано с Дариной! Она слишком замечательная. Идеальная для меня…

Да. Наверное, это и не даёт мне покоя. Но ничего. Тесное общение быстро развеет мои необоснованные страхи. Я уверен.

Возвращения Игоря Алексеевича в тот вечер я так и не дождалась. Полночи лежала и прислушивалась, не щёлкнет ли замок, не заскрипит ли лестница и, что греха таить, не приоткроется ли дверь, пропуская в мою спальню припозднившегося директора — а в результате банально задремала… Чтобы проснуться от чувства неотвратимо надвигающейся опасности.

Вскочила, посмотрела на будильник — и обомлела, осознав, что проспала почти на час! Иными словами, Диме следовало выходить через какие-то жалкие пятнадцать минут — а он, судя по пугающе мёртвой тишине в коридоре, ещё даже глаза не разлепил…

Это был провал. Непозволительная, практически непоправимая оплошность, ставящая крест на мне, моей ответственности и моём будущем в этом доме… Впрочем, опускать руки раньше времени я не собиралась. Быстро оделась, пулей метнулась к подопечному и умудрилась поднять его буквально за несколько секунд. Без воды, просто добавив в голос истерично-испуганных ноток. А дальше были сумасшедшие сборы, судорожные умывания, стремительный спуск и непозволительно долгая поездка, до последнего удерживающая в напряжении всех, включая обычно невозмутимого Виктора. Но в итоге всё обошлось, и парень благополучно влетел в школу минут за пять до звонка. А я отправилась в полупустой бизнес-центр. Пешком, чтобы немного проветрить голову и успокоиться.

Не знаю, какие мысли донимали в пути пацана, и были ли они у него вообще — всё-таки ничем особым его поведение в машине не выделялось — но я думала не о своём самопроизвольно отключившемся будильнике и даже не о странных совпадениях, вынудивших проспать нас обоих. К чему копаться в прошлом, которое нельзя проверить? В жизни всякое бывает. А хроническая усталость иногда выливается в вещи и похлеще… Нет. Я думала о Наргизе. Потому что именно её бездействие задевало меня сильнее всего.

Она ведь не спала — иначе Диминого завтрака на столе бы не было. И наверняка понимала, что мы задерживаемся… Однако всё равно не шевельнула и пальцем! Почему?! Неужели хотела, чтобы я накосячила?.. Планировала проверить серьёзность намерений Игоря Алексеевича или рассчитывала, что он уволит меня за опоздание? Полагала, что поможет мне таким своеобразным образом? Убережёт от фатальной ошибки?.. Или, быть может, я всё себе придумала, а она лишь решила прикорнуть перед тяжёлым днём — и ничего не заметила?