— Пальто, — зло приказал он, продолжая с лёгкостью удерживать своего противника. — Немедленно.

Миг — и мачеха пулей метнулась в комнату, возвратившись уже со свёртком в руках. Судя по узору на подкладке — тем самым.

— Развернуть, — последовало новое указание.

И снова Наталья беспрекословно всё выполнила. Видимо, сильно испугалась последствий… А директор, убедившись, что нас не обманывают, наконец-то отпустил отца, забрал пальто, вызвал лифт и молча направился вниз, не забыв прихватить меня с собой. И правильно сделал. Потому что сама я бы вряд ли сообразила уйти.

Не знаю, как я это выдержала. Каким чудом вынесла все унижения, выпавшие на мою долю — и не сломалась. Почему не заплакала. Но факт остаётся фактом — в тот миг с моих ресниц не сорвалось ни слезинки… Впрочем, без участия Игоря Алексеевича всё же не обошлось. Вернее, наоборот. Без неучастия. Потому что ни ободряющих слов, ни моральной поддержки от него я так и не получила. Вместо этого директор предпочёл сделать вид, что ничего необычного не произошло. Забрал у меня пальто, деловито помог переодеться, в подъезде пропустил вперёд и даже открыл заднюю дверцу автомобиля, когда я замешкалась! Чем чётко дал понять — об увольнении думать пока рано… Пришлось мне брать волю в кулак и, плевав на ворочающиеся в душе раскалённые гвозди, следовать примеру Игоря Алексеевича.

Криво улыбнувшись Диме, я кивнула на учебник и взялась заполнять ежедневник… Вот только сосредоточиться оказалось не так просто. Мне слишком сильно хотелось поблагодарить директора за защиту. За помощь. Более того, меня буквально распирало от желания сказать хоть что-нибудь! И потому я нет-нет, да и бросала робкие взгляды на переднее пассажирское сиденье, раз за разом натыкаясь на безразличие…

Несмотря на всю деликатность, на заботу, несмотря на причины, заставившие его навязаться мне в сопровождение, между нами ничего не изменилось. Игорь Алексеевич по-прежнему источал лёд. И я не знала, с какой стороны к нему подступиться. Вдобавок меня останавливало присутствие подопечного, которого явно не стоило посвящать в мои проблемы. И Виктор этот… Нет. В машине у меня не было никакой возможности заговорить. Тем вечером мне выдался лишь один более-менее подходящий момент — когда Дима, бросив куртку, ускакал к своему обожаемому компьютеру, а мы с его отцом ненадолго остались вдвоём… Но я не успела. Слишком долго собиралась с мыслями — и директор стремительно покинул холл, тоже закончив переобуваться. А меня наконец-то прорвало.

С трудом сдерживая слёзы, грозящие вылиться в настоящую истерику, я пулей взлетела по лестнице, пробежала по коридору — и рухнула на кровать, уткнувшись лицом в подушку.

Сказать, что мне было плохо — значит, не описать и сотой доли того, что я испытывала. Меня в прямом смысле раздирало на части! Раненое сердце обливалось горячей, практически обжигающей кровью, а разум отчаянно метался в черепной коробке, раз за разом прокручивая недавние события — и не находя никакого выхода из сложившейся ситуации. И дело было вовсе не в муках совести или стыде за поведение отца. Нет. Увы, именно тогда я действительно осознала, что влюбилась в своего работодателя. Окончательно, полностью и бесповоротно. До этого Игорь Алексеевич всегда отталкивал меня — своей холодностью и отстранённостью. Помогал держать дистанцию. Возводил стену… Но там, в неуютной прихожей моей квартиры, барьер между нами ненадолго рухнул. Ведь тогда мы противостояли не друг другу, а общему врагу. Вместе, находясь по одну сторону баррикад… И тем больнее было возвращаться к прежним отношениям.

— Не спишь?.. — постучавшись, в комнату заглянула Наргиза.

Чем невольно выдернула меня из болота отчаяния.

— Нет, — я села на кровати, наскоро вытерев щёки. — Просто устала. Тяжёлый день был.

— Не у тебя одной, — последовал короткий смешок.

И я вопросительно покосилась на гостью.

— Хозяин ужин пропустил, — великодушно пояснила она. — Это редкость. Обычно он следит за своим питанием… Один Дима спустился, наскоро поел — и умотал к себе.

А вот это радовало. Хотя тот факт, что я потратила несколько часов своей драгоценной жизни впустую, как-то не вдохновлял…

— А что у вас случилось-то? — приблизившись, добродушно поинтересовалась горничная.

— Ничего.

— Да ладно тебе скрываться! Я же вижу, что ты ревела. Натворила чего?

— Не я.

— Дима?

— Мой отец.

— О… — удивлённо протянула Наргиза. Затем без приглашения плюхнулась рядом и приказала: — Рассказывай.

А я неожиданно поняла, что не готова посвящать её во все аспекты своей горькой семейной жизни. Хватит того, что Игорь Алексеевич уже был в курсе моих проблем… Или, по крайней мере, о них догадывался.

— Это долго. И сложно, — вздохнула, не в силах отказать собеседнице напрямую.

Она же не виновата, что ей не с кем общаться. А от скуки и любопытство растёт… Было бы подло обвинять её в одиночестве.

— А ты вкратце! — хитро улыбнулась горничная. — Можно без вступлений и предисловий. Пойму я или нет — неважно. Главное, чтобы тебе стало легче…

Звучало очень заманчиво. Ведь выговориться мне действительно было нелишним…

— Мой отец напал на Игоря Алексеевича, — обронила, будто прыгнув в прорубь. — С кулаками.

И глаза Наргизы моментально округлились, превратившись в два натуральных блюдца. Признаться, я и не предполагала, что такое возможно! С её-то строением века…

— Ничего себе!.. — шокированно воскликнула она. Но быстро взяла себя в руки: — Ладно. Опустим причины, по которым так вышло, и где вы вообще умудрились пересечься… Скажи лучше — у него получилось?

— Нет. Игорь Алексеевич увернулся.

— И теперь грозит тебя уволить?..

— Не знаю. Нет, вроде. Наоборот. Он же защитил меня и увёл…

— Ого… — совсем растерялась горничная. — Не ожидала, если честно. Хозяин обычно такой высокомерный. Мне казалось, он и пальцем не пошевелит ради других…

Да. Раньше я тоже так думала.

— Ну а чего ты тогда нервничаешь? — вновь активизировалась Наргиза. — Боишься, что он передумает и всё-таки даст тебе расчёт?

— Нет. Мне просто неприятно, что совершенно посторонний человек вдруг оказался замешан в некрасивых семейных разборках. Нехорошо это. Неправильно.

Естественно, я не сказала собеседнице всей правды. Не смогла… Но и откровенной лжи тоже не прозвучало. Ведь за произошедшее мне действительно было стыдно именно с этой точки зрения.

— Ой, да ладно тебе! — отмахнулась горничная. — Не переживай. Игорь Алексеевич никогда не снизойдёт до нас. Это ниже его достоинства. Богатым плевать на всё, что происходит за пределами их мира… Просто запомни, что мы не его круга, а он — не нашего. И всё встанет на свои места.

Здесь Наргиза попала в яблочко. Она облекла в слова мои самые большие страхи. Подтвердила, что между уборщицей, пусть даже выросшей до няни, и директором огромной корпорации нет и не может быть ничего общего. Что нам не по пути. И надеяться мне не на что… Однако больнее почему-то не стало. Как и легче. В сердце словно образовалась зудящая пустота, которая не доставляла особого дискомфорта, зато помогала трезво взглянуть на окружающий мир.

То, что надо!

— Спасибо, — выпрямившись, я благодарно посмотрела на гостью.

— Не за что, — улыбнулась горничная. — Вовремя я зашла. Как чувствовала! Хотя изначально хотела попросить тебя об одолжении…

Логично. Вряд ли Наргиза заглянула напомнить мне об ужине. В прошлый раз она и не заметила, что меня не было.

— Конечно! — встрепенулась, радостно ухватившись за возможность отвлечься. — Я с удовольствием подсоблю! А в чём дело?

— Понимаешь… — замялась женщина. — Официально у меня нет выходных. И график не нормирован… Но хозяин разрешает отлучаться куда угодно и когда угодно. Точнее, не обращает внимания на моё отсутствие — лишь бы в доме было чисто, а еда стояла на столе. И в это воскресенье мне очень надо уйти. У Тахирчика день рождения. Пять ему. Юбилей… Не хочу пропустить.