– Нет, можно прислать мне расчёты на ремонт: торговая точка в центре города, а выглядит, как киоск на окраине. Все деньги бухгалтерия переправит на счёт нашей строительной фирмы – проследи, чтобы работы по окончанию первого цикла постройки базы возобновились в кратчайшие сроки! Погоди, сейчас позвоню адвокату... Мисс Мэнс, есть чем меня обрадовать? Да? Сроки возможно сдвинуть? Мисс Мэнс, я ваш должник по гроб жизни! Да-да, средства уже есть, в новые сроки уложимся, спасибо, всего вам доброго. Так, с этим разобрались, что дальше?
– Гончарный завод.
– Проект в разработке, пусть ждут. Аб подготовил всё, что я просил сделать?
– Да, специалист по связям с общественностью ждёт только вашей отмашки. – Секретарь замялся, раздражённо взъерошил жёсткие, тёмные с проседью волосы и сказал: – Юридический отдел не торопится расходиться. Джексон всё оформил комар носу не подточит, бухгалтерия выплатила всё что должна, но дамочки хотят поговорить с вами.
– Это лишнее, я и без личного знакомства впечатлён результатами их трудов на благо корпорации, – сухо заверил Габриэль. – Больше никто на аудиенцию не рвётся?
– Охрана докладывает, в холл только что явились демоны – муж и жена – желающие обратиться к главе рода с какой-то просьбой.
Низшие демоны, мистер и миссис Смайт, робко вошли в помпезный кабинет и несмело приблизились к массивному столу, за которым восседал представитель высшей разновидности их биологического вида. Габриэль давно понял, что его предшественник не утруждал себя заботами демонических семейств Атланты, но такой откровенный страх перед собой нужно взращивать долго и упорно. К главе рода Лорье, к его отцу, каждый день выстраивалась длинная очередь визитёров, и Габриэль всё прошедшее с его официального назначения время удивлялся, что в Америке подобного паломничества нет. Оказывается, здесь обращение с просьбой к главе рода считалось самой крайней мерой, причём караемой чуть ли не смертной казнью. Во всяком случае, стоящие перед ним выглядели как приговорённые, готовые обменять свою жизнь на что-то более для них значимое. Представившись, демон хрипло проговорил:
– Наш сын – можно ли что-то сделать для него? Ему уже приходилось бывать в полиции, но по такому тяжкому обвинению его ещё не арестовывали. Жаль, что вы заблокировали ему магию не навсегда!
Он? Заблокировал? Это родители одного из мальчишек, с которыми он воспитательные мероприятия проводил, выходит. Опять парень что-то натворил?
– В чём его обвиняют? – отрывисто спросил Габриэль, постукивая пальцами по дубовой столешнице.
– Он поджёг дракончиков из младших классов, – смахнула слёзы демоница. – Не могу поверить! Да, он хулиганил, но никогда не нападал на слабых! Адский огонь чешуя драконов в детстве не выдерживает, да и у взрослых...
– Я знаю, – оборвал Габриэль, поднимаясь. – Инцидент произошёл в школе? На перемене, во дворе? Я выясню, что произошло, в случае необходимости оплачу адвоката. Что-то частенько в нашем городе стали загораться драконы...
После выходных дней руководительнице отдела криминалистической токсикологии частенько хотелось обратиться к мэру города с просьбой закрыть все продуктовые магазины и точки общепита и посадить всех жителей на хлеб и воду. И выдавать им хлеб исключительно в виде сухарей, а воду – только дистиллированную!
Ибо сколько можно загромождать её отдел самыми нелепыми случаями отравлений?! Отыскала женщина в погребе консервированные огурцы позапрошлого года – и не выкинула сразу, на стол поставила! Она же старалась два года назад, солила, так чего добру пропадать, коли рассол в них ещё светлый? Теперь оправдывается перед прокурором, что вовсе не желала извести со свету свою свекровь и вообще – ту в реанимации успешно откачали. Она-то оправдается, а в отделе токсикологии гора бумаг растёт как на дрожжах.
Однако настоящий бич народов не огурцы, а колбаса, на латыни: botulus. И в честь этой колбасы названо самое тяжёлое токсико-инфекционное заболевание и самый смертельный органический яд из всех известных человечеству! Недаром среди сотрудников Аманды не имелось любителей колбасных изделий, а она сама на полки с данным видом продуктов смотрела как на выставку оружия массового поражения.
– Ботулизм? – нетерпеливо требовала подтверждения Кэтрин, расхаживающая в большом зале прозекторской вокруг пяти тел на столах.
– Или яд скорпиона – он тоже из нейротоксинов, – хмыкнула Аманда, проводя токсикологическую экспертизу. – Отчего мечтающие о проблемах люди выбирают колбасу, чем их скорпионы не устраивают? Побочек меньше, эффект тот же. Тем более у нас, в Северной Америке, скорпионы вполне себе безопасны, для них убить человека – малореальный успех, а вот у колбасы есть все шансы.
– Я и говорю – ботулизм, – гнула свою линию патологоанатом.
– Или яд королевской кобры, – продолжила блистать эрудицией её коллега, привычно вынуждая Кэтрин скрежетать зубами из-за невозможности надежно опровергнуть и этот вариант. Симптоматика воздействия нейротоксинов в патологоанатомической картине была трудноразличима для разных их групп. – Не рвись меня упокоить, бедняг и правда прикончил ботулотоксин.
– О, редкий случай, когда мы быстро пришли к единому мнению. Ты уже отправила своих ребят на мясокомбинат?
– Почти всех, хоть хватило бы двоих, – недовольно подтвердила Аманда, считавшая, что специалисты ей и в отделе пригодятся, но взвинченному шефу полиции лучше не противоречить. Из-за утечки в СМИ информации о массовом отравлении колбасой перепуганные люди дружно выкидывали колбасы и сосиски на помойки, многие с криками пытались вернуть их в магазины, требуя отдать уплаченные за них деньги и устраивая беспорядки. Где-то разбили витрины с продукцией мясоперерабатывающих предприятий, где-то подожгли палатки фастфудов, торговавших хот-догами, – об этой катастрофе и толковала утром Кэтрин. – Почему ещё до экспертизы все дружно сочли, что в отравлении людей виновна колбаса?
– Действительно странно, что никто не заподозрил нашествия индийских кобр, – горячо «поддержала» некромант и смешливо фыркнула. – Шесть парней отправляются в отдалённый домик в горах, чтобы поохотиться на оленей, и запасаются виски (чтоб веселее поджидать добычу) и палками колбасы (на случай, если добычи не дождутся). Весь вечер пятницы и всю субботу они пьют и закусывают, и расстройство пищеварения принимают за норму.
– Сухость во рту, слабость мышц и туман в глазах тоже никого не удивляют, – задумчиво продолжила Аманда, – как и заплетающийся, онемевший язык во рту. Попробую угадать: они догадались позвать на помощь, когда не смогли ходить и даже голову держать.
– Проницательная ты наша! Последнее, что сказали эти несчастные приехавшим врачам: «Мы думали, оно само пройдёт».
– Гениальная мысль! Сколько раз слышу, а всё поражаюсь. Где шестой из коллектива?
– Жив-здоров, даёт показания. Парню нереально повезло – он вегетарианец, и брал на закуску бобы в томатном соусе. Вижу, ты тоже озадачена, почему жертв так мало, если с конвейера сошла партия недоброкачественной колбасы – эпидемии ботулизма в городе, слава богу, не наблюдается. Оставшийся в живых рассказывает, что продукты покупал заранее его друг, а он сам выкладывал их из холодильника в термопакеты. Где могла валяться колбаса до холодильника и что с ней успело произойти – тайна, покрытая мраком, поскольку все вещдоки эти парни съели подчистую. Но эту тайну мы доверяем разгадать тебе! Куски колбасы, героически раздобытые мною, дожидаются тебя в третьем морозильнике.
Спустя час уехавшие на мясокомбинат токсикологи заверили своего шефа, что бактерий, производящих ботулотоксин, нигде на производстве, ни в каких пробах и смывах они не нашли. Директор комбината, глотая валидол и успокоительные, рвался даже сырого фарша пожевать, доказывая соблюдение санитарных норм и требований к циклу переработки на своём предприятии, но они его удержали. Колбасы, правда, он съел столько, что пришлось дать ему панкреатин в таблетках. И теперь директор требует от отделения криминалистической токсикологии сделать официальное заявление, что колбаса стала ядовитой не по вине производителя, а по причине неправильного её хранения.
