– Полтинник найдётся у многих подростков, – прозрачно намекнула Аманда.

– Вот и я так прикинул, – невозмутимо кивнул Габриэль. – Колдунья, выбрось из своей головы расчёты эффективности бизнес-проектов, это определённо не твоя стезя.

– Да, но вспоминается, что ты взялся курировать дедовы агрокомплексы, – буркнула не убеждённая Аманда.

Тяжко вздохнув, демон демонстративно набрал номер на телефоне и поставил его на громкую связь:

– Привет, Аб. Сколько участников розыгрыша прошло регистрацию?

– Много, глава! – возбуждённо откликнулись на том конце линии. – Мы начали крутить рекламу вчера вечером в прайм-тайм на аудиторию юго-восточных штатов. Задействовали телевидение, радио и социальные сети, уже зарегистрировалось почти полмиллиона людей. Но они часто покупают по нескольку купонов с номерами для розыгрыша, так что продано за миллион билетов, а впереди ещё все выходные!

– Отличный результат, стоимость товара и рекламы уже с лихвой оправдали, – похвалил Габриэль и попрощался со специалистом по связям с общественностью. – Колдунья, твой прогноз по общему приходу на вечер воскресенья, когда состоится розыгрыш?

– Больше сотни миллионов долларов? – выдохнула Аманда, не веря самой себе, и закашлялась, поперхнувшись оладушком. – Но как?!

– Население нескольких штатов составляет около восьмидесяти миллионов человек. Для оправдания кампании необходимо и достаточно, чтобы на каждую единицу товара нашлось пятьдесят желающих за неё побороться. Пятьдесят человек из восьмидесяти миллионов, колдунья! Мои шансы на успех изначально выше, чем у любого участника розыгрыша. Более того, я заработаю не сотню миллионов, а миллиард.

– Тебе известно заклинание размножения денег? – взвились на лоб тонкие брови Аманды. Она еле откашлялась и чуть опять не подавилась!

– Вроде того, – проказливо ухмыльнулся демон, подобравшись ближе и сграбастав её в объятья. – На деньги с розыгрыша я завершу первый этап строительства по крупному госзаказу, отчитаюсь перед приёмной комиссией и получу второй транш от министерства – тот самый миллиард. Магазин в накладе не останется – угадай, где именно я буду закупать всю необходимую для военной базы оргтехнику, плазменные панели в казармы и так далее и тому подобное? Согласись, моя первая задумка по реанимации фирм корпорации сработала отлично!

– Первая? – встрепенулась Аманда, припоминая «очень функциональные» вазы, расставленные в полицейском департаменте. – Недаром интуиция предупреждала, что с твоим «подарком» дело нечисто!

На невинный взгляд демона она не купилась ни на йоту! Однако приступить к допросу третьей степени помешали обстоятельства непреодолимой силы в лице капитана Вэнрайта. Разумеется, капитан звонил, чтобы мрачно осведомиться, когда его хвост перестанет подгорать в пламени, испускаемым женой. Мирайя со всей ответственностью подошла к экспериментальному процессу, и капитан ворчал, что у него впервые зародились сомнения, что он всегда был самым лучшим, прямо-таки идеальным, супругом.

– Сомнения усиливаются всякий раз, как она говорит, смотря на обожженный кончик моего злосчастного хвоста: «Давай попробуем правую лапку поджечь, а? Вдруг там уже не загорится? Нет? Тогда левую. Ой, ну давай хоть на ушах проверим!» – бубнил страдалец токсикологических опытов. – Аманда, что с противоядием?!

– Нам нужно без противоядий выяснить время от попадания яда на кожу до исчезновения характерных проявлений отравления.

– А если они не исчезнут?

– Не логичное предположение: у тебя живой организм, к тому же организм Иного, стремящийся избавиться от инородных включений. Состав зелья таков, что оно не может воспроизводиться твоим телом автономно, самостоятельно восполняясь в подкожном слое, так что рано или поздно всё пройдёт.

– Тебе не приходило в голову, что категория «поздно» может включать в себя десяток лет? Аманда, очень прошу – займись разработкой вакцин и противоядия, кроме тебя никто с этим делом не справится, – взмолился дракон. Выслушав клятвенное обещание каждую свободную минуту посвятить размышлениям о противодействии злодейскому изобретению, он посопел недовольно и спросил о другом: – Про розыгрыш у демонов слышала? Моя жена вознамерилась в нём поучаствовать, а мне кажется, афёру твой европеец мутит.

– Грязные инсинуации! – возмутился Габриэль, прекрасно расслышавший каждое слово диалога. – У демонов всегда всё честно, желаю выигрыша вашей супруге.

– Если у демонов всё честно, то я хрупкая дриада, – фыркнул Вэнрайт и отключился.

Выставка рептилий и земноводных была многолюдной, но при этом удивительно тихой. Неспешно сворачивающие кольца змеи, неподвижно застывшие хамелеоны, слившиеся с зеленью прудов затаившиеся в засаде крокодилы – атмосфера неторопливости и таинственности побуждала людей шептать, а не кричать. Рассеянный свет террариумов, их тёплый влажный воздух, подспудный страх перед хищниками, смотрящими из-за стекла мертвенными неподвижными взглядами, – ничто из этого не располагало к оживлённой громкой болтовне. Даже дети робко жались к материнским ногам и боязливо взвизгивали, когда кто-то из обитателей клеток делал внезапный рывок. Наибольший ажиотаж вызывали особо ядовитые экземпляры: смертных всегда притягивало то, что несло мгновенную и жестокую гибель. Посетители читали закреплённые у террариумов карточки с описанием заточённых в них видов животных, ёжились, шепотом обменивались мнениями и проходили дальше.

– Ага, нашли мы твоего крохотного, но чудовищного монстра! Он выделяет самый опасный яд в природе, антидот к которому до сих пор не найден, – прочитал Габриэль карточку возле маленькой жёлтой лягушки и потряс доверенным ему чёрным саквояжем, без которого его колдунья не выходила из дома даже в выходные дни: – Ай-яй-яй, плохо работаете, госпожа токсиколог.

– Не стоит безусловно верить рекламе, назначение которой – произвести максимальное впечатление на посетителей выставки. Антагонисты к яду листолаза давно известны, – внесла правку в описание Аманда.

– То есть человека, отравленного этой лягушкой, можно спасти?

– Вряд ли. Видишь ли, все известные антидоты сами являются сильнодействующими ядами, так что рассчитать точную их дозу, которая поможет, а не добьёт, несколько затруднительно. Ряды добровольцев на такие опыты отчего-то вечно пусты. Вероятно, всех отпугивают истории об индейцах, смазывавших наконечники стрел ядом лягушек листолазов: от самой незначительной раны, нанесённой такой стрелой, жертва умирала в течение нескольких минут. Яда с одной лягушки хватает, чтобы отправить на тот свет два десятка людей обыкновенных. Мизерность летальной дозы, конечно, впечатляет: она в сотню раз меньше, чем у знаменитого яда рыбы фугу. В продолжение о качестве информации на карточке: я бы не отнесла этот токсин к самым опасным хотя бы потому, что он крайне редко встречается в природе. И потому, что ещё реже используется преступниками: этот яд весьма трудно раздобыть, а вот экспертиза его наличие в теле жертвы определит легко.

– Да, помню, ты считаешь, что самое идеальное отравление – отравление кофеином, – улыбнулся Габриэль.

– Я – да, но если спросишь военных, для которых строишь базу, они наверняка назовут сакситоксин. Провоцирует смерть от удушья через двадцать-тридцать секунд после введения, а главное – никакая экспертиза не выявит в теле жертвы следов этого яда. Первоначально его добывали из моллюсков, водящихся на Аляске, но учёные научились синтезировать его в лабораторных условиях. Угадай, какое ведомство спонсировало разработки?

Они переходили из секции в секцию, повсеместно встречая сотрудников отдела токсикологии. Ведьмочки лучисто им улыбались, ведьмаки уважительно здоровались – у Габриэля возникало устойчивое ощущение, что он заглянул в лабораторию и за следующей дверью обнаружится кабинет Аманды. Но нет: они переходили от змей к крокодилам, от жаб к ящерицам и черепахам. Когда они дошли до гигантских варанов, со стороны предыдущих залов долетели отголоски какого-то шума и девичий голос, в панике зовущий: