– Не беспокойтесь, с Элсинэлем Форрестом у нас, можно сказать, пакт о ненападении, – холодно прищурился Габриэль, отвернувшись от окна и прямо посмотрев в лицо дракона.
Ему ответили таким же твёрдым взглядом – взглядом мужчины, чувствующим ответственность за благополучие женщины. Дамы могут сколько угодно уверять сильный пол в своей самостоятельности и независимости, но в некоторых обстоятельствах все подобные заверения теряют значение для их верных друзей. Например, когда те считают, что женщина ввязалась в игру со слишком опасным противником или выбрала себе любовника, который при плохом раскладе сможет доставить ей уйму проблем. Тогда каждый друг посчитает нужным намекнуть этому противнику или любовнику, что женщина далеко не так самостоятельна (читай – не так беззащитна) и не так независима (читай – не так одинока), как ему могло померещиться на первый взгляд.
– Как представитель Закона не могу не одобрить мирное соглашение, – оскалился дракон.
Вслух он больше не произнёс ни слова, но выражение лица капитана официально сообщало, что такой же пакт с самим драконом и бойцами его спецотряда будет существовать ровно до того момента, как Габриэль попробует устроить неприятности главе отдела криминалистической токсикологии. Одно из удобств общения мужчины с мужчиной – нет нужды проговаривать очевидное, которое женщинам частенько приходится повторять сотни раз и всё равно не достигать взаимопонимания. К слову, вот кому не было нужды что-то разъяснять, так это его колдунье – она сама могла что угодно ему объяснить, особенно про яды и преступления. Уникальная женщина, он всё больше убеждался в этом!
– Что ж, если я больше ничем не могу помочь следствию и закону..., – иронично хмыкнул Габриэль, намереваясь откланяться, и услышал в ответ:
– Можете. Мы были бы весьма признательны, если б вы взглянули на самую дорогую картину из предложенных на аукцион Маккони: не нравится мне это изображение, будит нехорошие предчувствия. Кстати, картина родом из Нормандии, как и вы, и судя по установленному возрасту доски – не подделка. Хранилище опечатано и держится под стражей, но вас пропустят, я предупредил своих ребят.
М-да, полиции явно не хватало экспертов-искусствоведов, но если он может хоть чем-то помочь своей колдунье...
– О'кей, но завтра, – согласился он. Ужас, каким сознательным гражданином он стал. Если так пойдёт и дальше – выиграет конкурс на звание самого благонравного демона города.
Когда Габриэль с сияющей улыбкой самоуверенно подошёл к столику в кафе, эльф встал и церемонно попрощался, а ведьма с грустно-виноватой гримасой помахала ему рукой. Потом с лёгким укором посмотрела на демона, расположившегося на стуле ушедшего эльфа.
– Элсинэль проявил удивительное понимание и сам предложил мне вернуть кольцо, если я передумала заключать брачный договор. Я не заслужила такой доброжелательности и деликатности, – с досадой на себя сказала Аманда.
– Но кольцо ты всё же вернула? – голосом змия-искусителя прошептал Габриэль, мягко обхватывая её ладонь и целуя каждый свободный от кольца пальчик, то есть все пять.
– Разумеется! Прежде всего, для двух мужчин в моём расписании слишком мало места. А кроме того, я не могу числиться женой одного человека и открыто встречаться с другим, – проворчала Аманда.
– А тайно могла бы? – хмыкнул Габриэль.
– Раньше думала, что да, а теперь думаю, что вряд ли, – вздохнула Аманда.
«Повелитель эльфов грамотно тебя просчитал, – с оттенком злости подумал Габриэль, – ты не из тех, кто живёт скрываясь. Ваш фиктивный брак при небольшом напоре с его стороны очень быстро перерос бы в настоящий и ловушка бы захлопнулась. Страшно представить, что я приехал бы в Атланту после вашего воссоединения в законном браке! Какие чувства ты ни питала бы ко мне, какая бы страсть ни загорелась в тебе, ты бы никогда не изменила мужу. А я, хочется надеяться, удержался бы от того, чтоб обеспечить тебе статус вдовы. Но определённо годами мечтал бы только об этом!»
– Раз из-за меня ты лишилась одного украшения, чувствую себя обязанным возместить ущерб, – с наигранным пафосом произнёс он и протянул ей кулон на цепочке. – Носить всегда, снимать разрешаю только на ночь, поскольку ночью он тебе не пригодится: я и без того буду рядом.
С опаской взяв голубой сапфир на платиновой цепочке, Аманда внимательно осмотрела начертанные на оправе руны и окутала камень ведьминскими чарами. Ей доводилось раньше держать в руках артефакты призыва высшего демона, но никогда прежде они не были её личными артефактами и не вызывали... её личного демона?
– Так мне будет спокойнее, – серьёзно сказал Габриэль, и сердцу ведьмы стало тесно в груди.
Когда он обрёл над ней такую власть, что воздействует на её разум и тело без всякой магии? Одним взглядом полуночных глаз? Чтоб ей в котёл с экспериментальной отравой свалиться, они знакомы третий день! Вековые ведьмы не влюбляются так быстро: им нужно время, чтобы хорошо узнать человека, выяснить, насколько удобоваримы его бытовые привычки, насколько развито его чувство юмора и так далее и тому подобное! Их внутренний голос не нашёптывает ехидно о готовности смириться с любыми привычками и всем остальным по списку! Но её голос – нашёптывал. То ли она не совсем ведьма, то ли роман с высшим демоном принципиально не вписывался в привычные рамки её прежних отношений. Высшие демоны – такие монстры, на которых в природе мало что рассчитано, в том числе – слабые сердца столетних ведьм.
Габриэль устал ждать, когда она закончит размышлять над своей запутавшейся жизнью, и сам надел ожерелье ей на шею. Сапфировая капля уютно расположилась в ямочке между ключицами, от неё повеяло приятной прохладой.
– Спасибо, – тихо поблагодарила Аманда, не подозревая, что её мужчина, смотрящий вслед уносящемуся вдаль корвету эльфа, думает в этот момент:
«Капитан абсолютно прав: пожилые мужчины, безответно влюблённые в молодых девушек, часто творят невообразимые злодейства в ослеплении надежды на взаимность. А в двести пятьдесят лет мужчина опасней, чем в любом другом возрасте: у него уже есть огромный жизненный опыт, большое состояние и умение управлять людьми и обстоятельствами. Кроме того, в этом возрасте он точно знает, что второго шанса получить желаемое жизнь ему уже не предоставит».
Громкий звон телефона нарушил установившуюся между ними тишину. Мысленно застонав, Габриэль ответил на вызов:
– Привет, мама, как дела?
– Габи, мы навели справки, и хочу подсказать, если сам ещё не догадался: ты встретил уникальную женщину! Она от тебя ещё не сбежала? – озабоченно поинтересовалась мать, и высший демон взмолился, чтобы Аманда не знала французского. Судя по её спокойному личику – действительно не знала, аллилуйя!
– Нет, не сбежала, – рыкнул он на родном языке.
– Ни под каким давлением не рассказывай ей о своих прошлых похождениях! Настаивай, что всё забыл!
– Пожалуй, сменю номер телефона, – проворчал демон и решительно сбросил вызов. – Прости, колдунья, родителям свойственно забывать, что их дети давно выросли. Поехали домой?
И так тепло и обыденно прозвучало это «домой», что сердечко разумной, жёсткой, деловой ведьмы растаяло сладкой патокой. Нет, завтра на работе к ней вернётся её хвалёное благоразумие, но здесь и сейчас...
– Не смотри на меня так, если планируешь добраться до дома на машине, как добропорядочная ведьма, свято чтущая закон соблюдения секретности и умело маскирующаяся под человека, – прошептал Габриэль.
– А если не планирую? – медленно облизнула она пересохшие губы.
– Тогда тебя ждёт демоническая экспресс-доставка, – выдохнул он.
И людей в кафе и на площади словно накрыло облаком рассеянности: все застыли на миг, невидяще смотря перед собой, даже несущиеся машины вдруг зависли над асфальтом, бессмысленно крутя колёсами и остановив свой бег. В небо взмыла тень слившейся в объятии парочки, и жизнь города пошла своим чередом: пошагали люди, поехали машины.
