– Не откажусь.

Она садится за стол, а я быстро варганю чай. Она любит зелёный.

– Садись, Максик. Поговорим.

Устраиваюсь напротив.

– Ба, ты немного меня пугаешь, – усмехаюсь я, хотя на душе скребут кошки.

Бабушка не может не напомнить мне снова об одном человеке. О Полине. А я ведь изо всех сил стараюсь о ней не думать.

– Максим, ты решил, что будешь делать после школы? Куда будешь поступать?

– А к чему вопросы? – напрягаюсь ещё больше.

– Просто ответь. Я хочу знать.

Ну ладно... Бабушку обижать не хочется.

– Я всерьёз думаю об IT. Сейчас учусь онлайн, купил курс вебинаров. Они помогут подготовиться к сдаче экзаменов.

– И что это твоё IT даст? Чем ты будешь заниматься? – с интересом спрашивает она.

– Разработками сайтов, например.

– Прибыльное дело?

– Очень даже.

– Это хорошо, – кивает бабушка. – Я рада, что у тебя есть цель, Максим. Значит, ты вырос и с умом подходишь к своей жизни. И значит, сможешь позаботиться о своих близких.

– Ба... – подвисаю я. – Ты о чём вообще?

– О Полине, – поджимает она губы. – О ней нужно позаботиться, Максим. Её нужно забирать от матери.

Меня подбрасывает. Я резко вскакиваю.

– Нет!

– Нет? – удивляется бабушка. – Что это значит?

Меня окатывает неконтролируемой злостью. Да сколько можно меня мучить?!

– Ты говорила, что Полина уедет в Москву, – сажусь обратно.

– Говорила, – кивает бабушка.

– Ты говорила, что Полине не до отношений, потому что ей нужно думать о карьере, – подрагивает мой голос.

– Говорила.

– Тогда что теперь от меня нужно? Будем считать, что я услышал тебя! Услышал отца и её мать! Всё! Я оставил её в покое!

Бесит, бл*ть! Как же меня это всё бесит... Потому что бабушка будто бы собралась дать мне надежду... А надежды нет! Я знаю.

– Что сказал тебе отец? – хмурит она брови. – Объясни мне, Максим, что вообще у вас произошло?

– Ничего...

– Хватит! – резко хлопает ладонью по столу. – Вы меня в могилу раньше времени загоните со своими тайнами!

И прикладывает ладошку к груди. Злость тут же отступает.

– Ба...

– Не ба! – восклицает она. – Я хочу знать, что случилось?

– Могу сказать тебе лишь то, что облажался... И так как я завишу от отца, его денег и связей, то мне пришлось пойти на его условия и расстаться с Полей. Я её очень сильно обидел. Она меня презирает. Ну или ей пофиг, я не разобрался в этом дерьме до конца. Вот только теперь она больше не хочет танцевать. Из-за меня...

Вывалив это всё, чувствую облегчение. Потому что бабушка – одна из немногих, кто любит меня по-настоящему.

Она гладит меня по руке и кивает.

– Теперь мне всё стало понятнее... Забудь о том, что я говорила. Думала, у тебя к Полине несерьёзно... Ты же у нас всегда был ветреный.

– Ну ба... – обескураженно всплёскиваю руками.

– И не отрицай, – лукаво улыбается она. – Ты умеешь пользоваться своим обаянием, и с самого детства был весьма популярен у девочек. Помнишь, как на утреннике в садике две шестилетние «снежинки» чуть ноги друг другу не обтоптали, кружась перед тобой и пытаясь понравиться?

– Не помню, – бормочу я.

– Ну конечно, помнишь! – хохочет бабушка.

А потом вдруг становится серьёзной. Поставив сумочку на колени, извлекает из неё какой-то файл и кладёт передо мной.

– Я пришла отдать тебе это.

Опускаю взгляд на документы. Дарственная...

– Перестань, – отпихиваю бумаги.

– Не перестану. Всё уже подписано и заверено. Твоего согласия не требуется. Моя квартира – теперь твоя. Ты бы всё равно получил её после моей смерти, но я решила ещё пожить.

– Ну хоть на этом спасибо!.. – хмыкаю я. – Бабуль, не нужна мне твоя квартира.

– Нужна. Можешь жить в ней с Полиной. Или сдавай... Или продай, в конце концов, а на вырученные деньги купи жильё в Москве. Понятно, что там цены огогого, но моя трёшка тоже недешёвая. К тому же...

Бабушка достаёт документы из файла.

– Я открыла счёт на твоё имя и перевела туда все свои сбережения.

– Бабушка! – со стоном втыкаюсь лбом в стол. – Ну что ты делаешь, а?

– Помогаю своему внуку! – решительно подняв подбородок, заявляет она. – И внучке. Ты можешь куда-нибудь вложить деньги. Ну куда там сейчас вкладывают?

Поднимаю голову.

– Да не знаю я. Не надо мне...

– Максим! – строго. – Я обижусь... – вздыхает. – Ты просто скажи, эти деньги помогут тебе вернуть Полину? Они помогут сделать так, чтобы она вновь могла доверять тебе? Это поможет вернуть ей желание танцевать?

Я долго молчу. Горло сдавило...

Бабушка терпеливо ждёт ответов на свои вопросы, но я могу лишь обречённо прошептать:

– Не знаю...

– А ты подумай, Максик, – делает глоток чая. – Подумай... Ладно, я пойду.

Берёт сумочку и встаёт.

– Подожди. Ты куда? – тоже вскакиваю.

– Собираюсь посмотреть прекрасную балетную постановку. «Капеллу».

Блин... Ясно...

– Ба, забери это всё, – невидящим взглядом смотрю на документы.

– Нет.

Гордо вскинув голову, идёт в прихожую. Плетусь за ней. Помогаю с шубкой. Поправляя шапочку перед зеркалом, она ловит мой взгляд.

– Думай, Максим, думай. Теперь у тебя есть деньги. Если их отсутствие мешало тебе быть с Полиной, то теперь они у тебя есть.

– Я не могу их принять.

– Можешь. И примешь! – тычет пальцем в мою грудь. Потом грустно улыбается. – Я не знаю, что ты натворил... Но не существует ситуаций, которые нельзя исправить. Во всяком случае, пока мы живы, мы должны пытаться сделать что-то.

Не знаю, что сказать... Бабуля парализовала меня своей решимостью.

Она подходит к двери и оборачивается. Её взгляд скользит по гостиной. Там на полке стоит фотка в рамке. Мама и я. Мне пятнадцать. Мы с ней гуляли в парке и сделали селфи. Мама сказала, что мы оба там хорошо получились. Это действительно так.

– Эх, Вика-Вика... – тяжело вздыхает бабушка. – Не думала, что это скажу, но мне жаль, что всё так вышло.

Бабушка никогда не была фанаткой моей мамы. Я не знал, в чём причина. Просто считал, что после развода все ругаются и обвиняют друг друга. И тут бабушка внезапно отвечает на мои незаданные вопросы.

– Твоя мама должна была стараться сохранить семью. Но она только пилила Вову за все эти командировки. А он хотел, чтобы дома его ждали с пониманием, любовью, а не устраивали бесконечные головомойки. Возможно, Вика не смогла справиться с собой из-за того, что так сильно его любила. Не знаю...

Бабушка выходит, вызывает лифт и, махнув мне рукой, уезжает. Оставляя меня в полнейшем раздрае.

Закрыв дверь, сползаю на пол и сжимаю руками голову.

Чё делать-то?..

Хотя ответ очевиден.

Полина

Мы репетировали эту постановку не меньше сотни раз. И уже выступали с ней перед широкой публикой. Но когда речь заходит о гиперответственном мероприятии перед именитыми хореографами, всё, конечно, идёт через жопу.

Начиная с внезапной боли в травмированной руке Марка и, как следствие, неудавшейся поддержке на первых минутах первого акта. И заканчивая растяжением лодыжки у Светки, которая танцует сольную вариацию в начале второго.

Вся постановка рассыпается, мы явно не вытягиваем. Эльвира Эдуардовна пока просто в шоке, но скоро мы хапнем её гнева.

В третьем акте я пытаюсь не перенагружать Марка. Мне страшно за его руку, которая лишь недавно восстановилась. На очередной поддержке вместо прыжка делаю что-то несуразное и совсем не в тему. Просто ужас... Кажется, всему зрительному залу становится очевидно, что постановка полностью провалена. Общую картинку спасают лишь отличные яркие декорации и балерины второго плана.

Дотанцовываем уже на автомате. Светка хромает, Марк морщится от боли, а я чувствую себя ужасно вымотанной и совершенно деревянной.