Три акта – это полтора часа на сцене. Все выдохлись, и на финальном поклоне мы с трудом улыбаемся зрителям.
Я знаю, что первый ряд отведён для важных гостей. Алла Зайцева там, но я совсем не хочу смотреть на неё. Меня даже не тянет увидеть на её лице какое-то одобрение или, наоборот, его отсутствие. Всё кончено. Я прощаюсь с балетом.
Когда мы заканчиваем, несмотря на все наши ляпы, звучат овации. Взявшись за руки, вновь кланяемся. Потом вдвоём с Марком делаем шаг вперёд и снова кланяемся.
Моя мама в зале вместе с отчимом. И Марина Захаровна хотела приехать, но я не смогла разглядеть её среди зрителей. Она явно не сидела рядом со своим сыном.
Вообще, в последние дни бабушка совсем отгородилась от нас. В свою квартиру всё-таки не переехала, но практически объявила нам бойкот. Никаких больше блинчиков и сладкой выпечки по утрам. Она даже за стол с нами теперь не садится. И на меня Марина Захаровна явно в обиде, потому что я утаиваю от неё то, что сделал Максим.
Наконец всей труппой убегаем за кулисы. Эльвира Эдуардовна ловит меня за руку и тянет за собой.
– У тебя пять минут, чтобы переодеться. Сейчас подготовят музыку, – тараторит она, направляясь в сторону гримёрки.
Вырываюсь.
– Эльвира Эдуардовна, мы же сто раз это обсуждали, – устало качаю головой. – И мне всё равно, что думает на этот счёт мама. Танцевать я не буду.
Завожу руку за спину, расстёгиваю молнию на платье. Стягиваю его с плеч, потом спускаю до талии и иду в гримёрку.
– Твоя мама тут ни при чём, – тренер следует за мной по пятам. – Между вторым и третьим актом Зайцева подходила ко мне. Сама. И сказала, что ждёт твоё выступление. Вернее, вас с Максимом.
– Пфф! – фыркаю, находясь уже на грани истерики. – Ждать ей придётся долго. Очень.
Спускаю платье вниз по ногам. В гримёрке тесно и шумно. Все переодеваются и громко обсуждают свои огрехи. Эльвира Эдуардовна отвлекается на Светку и начинает отчитывать её за травму. Видите ли, она сама всё сделала неверно.
Мне так хочется поскорее уйти отсюда!..
– Вот твоё платье! – вдруг возникает передо мной Ева.
С печалью посмотрев на наряд, в котором должна была танцевать свой сольный танец, отворачиваюсь и тянусь за штанами и кофтой.
– Он мне не нужен.
– Нужен, – Ева обходит меня и тычет платьем практически в лицо. – Если придётся, мы силой тебя оденем, – говорит вдруг воинственным тоном.
– Мы? – оглядываюсь на девчонок и Марка.
Но всем остальным вообще плевать на меня и мой номер. Они облепили Эльвиру Эдуардовну и галдят наперебой, оправдываясь и пытаясь защитить себя по поводу нашего провала.
– Да. Мы! – Ева дёргает меня за подбородок, возвращая моё внимание к себе.
Или не к себе...
Моё лицо немеет, а ноги подкашиваются.
А ещё сердце... Оно стучит быстро-быстро – как всегда, когда он рядом.
Макс.
Он сидит в кресле возле зеркала.
Давно он здесь? И какого чёрта вообще тут делает?
Хотя, учитывая то, что он в сценическом костюме, понятно, что собрался танцевать. Со мной...
Но этого не будет.
– От тебя я такого не ожидала, – с обидой смотрю на Еву.
Она слегка краснеет, но продолжает держать платье передо мной.
– Можешь навсегда обидеться на меня за это, Полин. Главное – оденься, выйди и станцуй. И порви там всех. Докажи, что мы не хуже столичных девиц.
– Не буду!
– Будешь! – подходит ко мне Макс. – Ещё как будешь. Сама Зайцева ждёт.
Вырывает из рук Евы платье и, похоже, собирается надеть его на меня силой.
И в этот момент я понимаю сразу две вещи. Что нестерпимо хочу с ним станцевать. И что стою перед ним лишь в спортивном топе и трусиках.
Отпрыгнув от него, прикрываюсь, скрестив на груди руки. Максим поднимает одну бровь, и его насмешливый взгляд напоминает мне, что он видел меня и в более откровенном виде.
– Нас ждут, принцесса, – подходит вплотную и шепчет: – Но я здесь не из-за Зайцевой. Я хочу всё объяснить...
– Не надо! – вырываю из его рук платье, быстро просовываю голову в пройму горловины. – Так и быть, я станцую. А объяснения оставь при себе.
Втискиваю руки в узкие рукава, одёргиваю подол, разглаживаю складки на талии, поправляю пышную юбку-пачку.
Эльвиры Эдуардовны уже нет. Возможно, она прямо сейчас объявляет гостям о нашем номере.
Максим берёт меня за руку и выводит из гримёрки. Девчонки провожают нас поддерживающими возгласами.
Замираем за кулисами. Эльвира Эдуардовна показывает нам знаками, что вот-вот начинаем. Музыка ещё не звучит, но свет в зале уже погас. И включились яркие прожекторы, под которыми сцена замерцала розовыми бликами.
Блин, волосы... Для номера должна быть другая причёска!
Торопливо достаю шпильки из волос, разматываю буклю и позволяю тяжёлым прядям упасть на спину. Быстро прочёсываю их пальцами.
– Меня прям отпустило... – шепчет Макс, прижимая ладонь к груди. И тут же довольно скалится: – Боялся увидеть тебя лысой. Чёрт его знает, что там тебе в голову взбредёт.
Очень смешно, чёрт возьми!
– Не говори со мной! – шиплю в ответ, бросив на него холодный взгляд.
– Хорошо, не буду.
Внезапно сжимает мои волосы на затылке и припечатывается губами к губам. Этот внезапный насильственный поцелуй прерывается довольно быстро, потому что звучат вступительные аккорды. Я даже не успеваю врезать Максу по лицу. Нам пора на сцену.
– Всё, принцесса! Мы сможем. Ты сможешь, – решительно заявляет Макс, проводя по моим плечам теплыми ладонями сверху вниз. – Давай кайфанём от процесса, ок?
Что это с ним? Почему он ведёт себя так, словно не бросил меня две недели назад?
Но подумать об этом я не успеваю, потому что Макс выводит меня на сцену...
Глава 43
Макс
Мы выходим на сцену и замираем в ожидании вступительных аккордов. И как только делаем первое движение, уплываем в какой-то свой реал. Весь остальной мир исчезает.
Звучит музыка. Она буквально въелась в наши мышцы и нервы, потому что мы миллион раз прослушивали её на репетиции. Музыка – это мы.
А мы – продолжение друг друга.
И нет, сегодня мы не танцуем. Мы проживаем каждое движение. И наши отношения – тоже. Нашу ссору. Наш секс. Все наши недомолвки. Моё восхищение Полей, и её недоверие ко мне.
На первых поддержках я чувствую, что она напряжена. А я всей своей сутью хочу доказать ей, что она может мне доверять. Всё ещё может...
Мы разговариваем глазами. И это что-то очень личное. Её обвинения и обиды... Моё обещание любить её ещё сильнее.
Когда она танцует в партере, мой взгляд прикован к её потрясающей фигуре. И я, будто в первый раз, снова восхищаюсь пластикой и отточенными движениями.
Взмахнув копной своих длинных волос, она порабощает меня. Качнув бёдрами, заставляет чувствовать возбуждение каждой клеткой.
Поднимается и приближается ко мне, слегка отведя взгляд.
Хочется обхватить её лицо ладонями и заставить смотреть на меня.
Полина вновь в моих руках. Красиво прогибается в спине, откинув голову назад, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы скользнуть губами по её шее.
Мы дышим одинаково рвано. Когда касаемся телами, между нами буквально искрит электрическими разрядами.
Поля спрыгивает с меня и начинает кружиться. Удаляется всё дальше и дальше, быстро крутясь, как волчок. Её длинные волосы повторяют все движения тела.
Дурочка... Хотела эту красоту обрезать.
Кульминация танца. Кукла превращается в реальную девушку и ещё настойчивее пытается оживить своего «Кена». Музыка звучит на разрыв. На нерве. Между нами уже не искры, а пожар.
Полина вновь запрыгивает на меня, обвивает ногами бёдра, и я сжимаю её ягодицы ладонями. Помню, что так нельзя, но ничего не могу поделать со своим желанием.
Да и кто сказал, что нельзя?
Зрителей нет. Никого тут нет.
Здесь только мы и наши чувства.
«Кен» отмирает. Мои руки двигаются теперь не механически. Подкидываю её, ловлю под спину и колени. Полина обвивает руками мою шею и на миг прижимается к губам.
