– Хочешь, прогуляем сегодня тренировку и сбежим? – предлагает Ева с энтузиазмом.

Конечно, мы не можем этого сделать... Но я всё равно ей благодарна за предложение.

Не хочу танцевать. И не хочу видеть свою мать в студии.

Наконец я справляюсь с одеждой, и мы торопимся в зал. И весь следующий час в жёстком режиме репетируем, отрабатывая вновь и вновь всю «Капеллу».

Кажется, все в хорошей форме, Эльвира нас хвалит. А мама аплодирует. Она, конечно же, была в зале всю репетицию.

Когда мы заканчиваем, мама подзывает Марка к себе. И мне тоже машет.

– Полина, мы с Марком уже всё обсудили. Он станцует с тобой.

Я закатываю глаза.

– Мам...

– Не начинай, – перебивает она. – Марк поправился, и теперь всё так, как и должно было быть. Вообще-то, всё просто идеально. С Марком у тебя стопроцентные шансы.

С мамой бесполезно спорить, и я смотрю на своего партнёра. У него такой видок... Марк определённо растерян, и его взгляд говорит мне: «Эй! Я что, должен был ей отказать?»

Да, моей маме сложно отказать...

– Я не буду выступать перед жюри ни с каким дополнительным танцем! – заявляю решительно. – И мы с тобой уже это обсуждали. И пора уже закрыть эту тему!

Развернувшись, убегаю в раздевалку.

Я не хочу танцевать! Это моё тело! Она ни за что не заставит меня!

Когда врываюсь в раздевалку, Марк залетает следом.

– Полин, я что-то не понял. Ты отказываешься от выступления?

Здесь слишком многолюдно. Взяв Марка за руку, завожу в душевую. Не хочу всё это обсуждать при остальных.

– Я и правда решила забить на это всё, – признаюсь ему. – Не хочу ехать в Москву. Не хочу всю жизнь сидеть на диетах, изнурять себя тренировками по пять часов в день. Не хочу больше танцевать. После выступления я закончу с этим.

Точка, блин!

Марк явно ошеломлен. А ещё недоверчиво качает головой.

– Да я не верю. Нет. Полин, ты приболела? Бредишь? Это явно говоришь не ты. Ты же обожаешь танцевать.

А теперь, наверное, нет…

Или просто хочу и это у себя отнять!

Не надо мне больше ничего. Ни Макса, ни любимого дела.

Но кого вообще волнуют мои проблемы?

– Я в полном здравии, Марк. И с тобой я тоже закрываю эту тему. Всё, хватит. Я не буду дальше заниматься танцами. А все остальные обязаны это принять.

Макс

Соплежуй: Мне нужно с тобой поговорить.

Я: Удали мой номер. Нам не о чем говорить.

Соплежуй: Речь о Полине.

Бл*ть! Вот именно поэтому и удали мой телефон! Потому что я не могу говорить с тобой о Полине.

Я вообще не хочу о ней говорить, как-то касаться её окружения, узнавать о ней последние новости.

Потому что больно! Потому что всё раздирает внутри от мыслей о ней. И я уже готов сорваться, день за днём вспоминая то, что между нами было. Её губы, её тело...

Я готов бежать к ней с объяснениями, с мольбой о прощении, забив на обещание, данное отцу. Но тогда меня посадят, потому что он откажется мне помогать.

Поэтому, Марк, не пиши мне больше!

Но, вопреки логике, я набираю совсем другое.

Я: Что с ней?

Соплежуй: Она отказывается выступать со мной. Сказала, что больше не будет танцевать.

Господи...

Бьюсь лбом о парту.

– Максим, у тебя всё в порядке? – спрашивает математичка.

Поднимаю голову.

– Да... Всё просто супер, – цежу с сарказмом, закидывая учебник и тетрадь в рюкзак. – Извините, мне очень нужно выйти.

Ломанувшись к двери, ловлю взгляд Дана.

– Чё случилось? – успевает спросить он.

Дан за любой кипиш, как и всегда. И легко свалит с уроков, если я попрошу. На прогулы в нашей гимназии учителя частенько закрывают глаза.

– Со мной пошли, – бросаю ему и вылетаю за дверь.

Даньчик выходит следом через несколько секунд. И в классе начинается полный хаос, который мы устроили своим уходом. В коридоре показываются две наши одноклассницы.

– А что, какая-то пати намечается? – возбуждённо спрашивает одна из них, не сводя с меня взгляда.

Диана. Мы мутили в прошлом году пару недель.

– Аверьянов, пошли, – утаскиваю Даньчика за собой, проигнорировав девиц.

– Диана, кстати посексапильнее твоей сводной, – поддевает меня он.

– Ну вот и замути с ней сам! – огрызаюсь.

– Фу! Я за друзьями не подбираю. И вообще… Макс, не мельтеши. Куда мы так летим? – недовольно ворчит друг.

– У меня нет колёс. Ты меня подбросишь.

– Что? То есть я теперь твой таксист?

– Нет. Ты мой друг.

С этим он не спорит. Через пару минут мы мчимся на его Рыксе к Полине. Программа слежения показывает, что она не в школе, а в торговом центре. Прогуливает?

– Не уверен, что я хочу знать о твоей любовной горячке, – говорит Дан, с недовольством поглядывая на мой телефон с программой слежения. – Ты вообще в курсе, что подобное преследование наказуемо?

– И с каких пор тебе не плевать на закон? – парирую я.

– Ха. Поймал! – скалится Дан, ускоряясь до запрещённой скорости. – Но всё же. Какого хрена тебе нужно от этой девчонки? Ты либо будь с ней, либо забей уже.

– Я хочу быть с ней. Кажется, я в жизни не хотел чего-то больше, – признаюсь в запале. – Но я так облажался с этим зеком...

– То есть твоя Полина тебя послала?

Никто из моих друзей не знает ни о моём аресте, ни о залоге, который внёс отец, ни о том, что меня могут надолго закрыть. Говорить об этом просто выше моих сил. Не потому, что они не поймут, а потому, что я сам себя не понимаю. Вообще без понятия, как оказался в этой точке невозврата.

Перевожу взгляд с экрана телефона на лицо Дана.

– Это мне пришлось её послать, – снова признаюсь я. – И она вроде как должна забыть обо мне.

Он ржёт.

– Но мы сейчас едем к ней, так?

– Да.

Трясёт головой, прибавляет музыку.

– Я отказываюсь разбираться в этом дерьме, – подытоживает он и начинает подпевать своему любимому треку: – Бада бум, бада бум, бада биг, бада бум...

Прикрываю глаза, мыслями возвращаясь в прошлое без Полины. До того, как я узнал её, моя жизнь была такой же лёгкой, как у Дана. Никаких драм. Вечеринки, драки, девочки... Всё это я перерос. Полина давала мне намного больше, чем все девочки, которых я знал.

Потому что – любовь!

Может, она действительно один только раз может случиться? А я взял и всё просрал...

Дан паркуется у торгового центра. Программа показывает, что Полина где-то в центре здания. А вот на каком этаже, понять невозможно. Красная точка не двигается последние пять минут.

– Тебя ждать? – спрашивает Даньчик.

– Не надо. Спасибо, бро! – пожимаю ему руку и вылетаю из машины, позабыв про свой рюкзак.

Чёрт с ним. Потом заберу.

Смотрю на красную точку на экране. Она всё ещё неподвижна. Убираю телефон и двигаюсь к центру первого этажа торгового центра. Почти всё его пространство занимает «Ашан». А центр его находится ориентировочно в отделе молочки. Быстро поняв, что Полины тут нет, бегу на второй этаж. Заглядываю в пару магазинов одежды – её не видно. Бреду по коридору, вертя головой. Когда прохожу мимо салона красоты, замечаю знакомую голову через стеклянную стену заведения. И застываю, не веря своим глазам.

Полина сидит в кресле. На ней – специальная накидка для стрижки. Парень-парикмахер тщательно расчёсывает её длиннющие волосы, щедро смачивая их водой.

Что это она собирается делать?!

– Ммм... Твоя девчонка имидж собралась сменить? – внезапно протягивает Дан, неизвестно как оказавшийся здесь. И тут же сам отвечает на мой немой вопрос: – Я решил остаться и немного поковыряться во всём этом любовном дерьме. Мне скучно и нечего делать.

Хрен с ним, пусть остаётся.

Мой взгляд возвращается к Полине. Парикмахер, кажется, обсуждает с ней длину будущей стрижки. Он прикладывает расчёску к её скуле, спускает чуть ниже. Его губы шевелятся, но я не слышу слов. Полина кивает.