Юноша замер, чуть не наступив на маленькую черную собачку, появившуюся из ниоткуда. Его спутница тут же наклонилась и протянула руки к дрожащему существу – собачка позволила себя взять.

– Никит, она просто ледяная! – воскликнула девушка.

А он уже расстегивал свой пуховик:

– Давай ко мне за пазуху. Сейчас, малыш, отогреешься…

Они пошли дальше. Парень осторожно придерживал найденыша, а девушка говорила без умолку:

– Никита, это просто чудо какое-то! Ты не представляешь, как мама обрадуется такому подарку! Жулька прожила с нами восемнадцать лет, и месяц назад ее не стало… И я все думала, как бы подарить маме щенка, чтобы она перестала горевать по Жуле, а она все отнекивалась… Ну теперь-то все, собачка для нее сама нашлась! Вот, мы почти пришли.

Они свернули во двор, окна старых пятиэтажек приветливо и уютно светили разноцветными гирляндами.

Никита волновался, он впервые шел знакомиться с мамой Насти. Но удивительно – маленькая собачка, доверчиво прижавшаяся к его груди, успокаивала.

– Мамулечка, привет, с наступающим! – защебетала Настя. – Мы принесли тебе лучший подарок! Никита, проходи, знакомьтесь…

Юноша стеснительно топтался в прихожей, не решаясь расстегнуть пуховик. Мама обняла дочь, на глазах блестели слезы:

– Ребята, я так рада, что вы пришли! Проходите! Только вот лучший подарок мне сегодня судьба уже подкинула, когда я за продуктами ходила…

По паркету в гостиной зацокали коготки, в дверях показалась заспанная рыжая мордашка. Настя тихо ойкнула и вопросительно взглянула на Никиту, а он еле успел подхватить Муху – она сорвалась на пол с его рук.

Глядя на радостную и трогательную встречу двух сестричек, Настина мама вытирала слезы.

– Ой, ребята, не знаю, что было с этими малышками, – говорила она, – но главное новогоднее чудо сегодня точно случилось для них!

Случилось это в далеких 80-х, когда обычные стационарные телефоны не в каждой квартире были, а уж о сотовых вообще речь не шла.

Стоял февраль… Кстати, и зимы тогда были другие, никаких там оттепелей неожиданных, февраль – значит, февраль! Холод, воющие вьюги, затянутое тучами небо и много снега, все как положено. Особенно в суровых уральских краях февралю положено быть именно таким…

Бабушка с внучкой ехали из города на восьмичасовой электричке…

Все в этой семье было до странного наоборот. «Бабушка», высокая статная женщина пятидесяти лет, жила в городе, имела там небольшую квартиру и хорошую должность старшего экономиста в огромном трамвайно-троллейбусном депо.

Так что «бабушкой» она была исключительно для своей внучки Танечки, а для остальных – Ольга Сергеевна.

А вот ее единственная дочь Светлана перебралась с мужем в деревню в сорока километрах от города. И сменила элегантное пальто на телогрейку, а работу диспетчера в том же депо – на работу по хозяйству, которой в деревне всегда в достатке.

– Ну, перебрались, и ладно, надолго ли… – рассуждала Ольга Сергеевна, – а ребенок ходит в отличный садик (при том же депо), и пусть ходит! А вдруг надоест вам в деревне? Дом продадите и в город вернетесь. А мы Танечку с места сорвем…

Так что жила внучка с бабушкой. А по пятницам садились они на электричку и ехали к родителям в гости на выходные.

Станция была малюсенькая, располагалась в лесу, в километре от их дома. Светлана ходила встречать своих с немецкой овчаркой.

Телефонов, повторюсь, не было. А была договоренность – приезжали всегда на шестичасовой электричке. Но в крайнем случае, если вдруг какие обстоятельства, была еще восьмичасовая.

В эту пятницу как раз и возникли обстоятельства. Какое-то внезапное партсобрание, которых в конце недели обычно не случалось. Сбегав за внучкой в садик, Ольга Сергеевна вернулась с ней в депо. Собрание пропускать не полагалось. Прозаседали аж до семи! Еле успели на восьмичасовую…

Светлана, сходив уже до станции к шестичасовой электричке и не встретив маму с дочкой, серьезно переживала, возможно ли будет пройти по лесу еще раз через два часа.

Непогода крутила метель весь день, вьюжила, швыряясь колючим снегом, а к вечеру совсем обозлилась – завывала, закручивала поземку, переметая все дороги и тропки.

Светлана ходила с фонариком, но лесная тропинка еле угадывалась в его слабом лучике. Казалось, все пространство от земли до неба заполнено мечущимся в разные стороны снегом, и свет фонаря будто упирался в эту движущуюся массу. Тьма обступала со всех сторон.

Однако у Светланы был «навигатор» – она шла след в след за старой овчаркой Мартой, которой совсем не хотелось увязнуть по шею в снегу, а потому собака двигалась точно по тропинке.

На электричке из города приехали человек пять. И все они, подняв до глаз воротники, гуськом пошли за Мартой и Светланой в деревню. А минут через десять следы, оставленные этой процессией, начисто перемело снегом…

Но, ничего не поделаешь, время подвигалось к девяти, и нужно было вновь идти на станцию. Светлана сомневалась, что они вообще приедут сегодня, завидев такую непогоду. Ну а вдруг…

А бабушка с внучкой, спешащие с собрания на вокзал, и не заметили разбушевавшейся стихии. Да и, казалось, не так уж она бушевала в городе, залитом огнями и заполненном спешащими домой прохожими. Обычный февральский пятничный вечер.

Так что они благополучно уселись в электричку и помчались в непроглядную тьму пригородных деревень.

За окном мелькали редкие огоньки станций, но больше ничего видно не было, только размытые пятна света. Ольга Сергеевна мирно дремала, прислонив голову в меховой шапке к стене и обняв сидящую рядом Танечку.

А та считала остановки, она знала их наизусть, и ждала встречу с родителями – соскучилась за неделю.

– Бабушка, просыпайся, следующая наша!

– Да я и не сплю, – встрепенулась Ольга Сергеевна, зябко вынырнув из окутавшей ее дремы.

Двери открывались буквально на минутку, так что они заранее вышли в тамбур. Пролет между станциями показался длиннее, чем обычно, но это не встревожило женщину, она еще зевала со сна.

Наконец, состав остановился, двери открылись, и в тамбур тут же ворвалась неистовая метель, хлестанув в лицо снежной крупой.

Подхватив внучку, держась за поручни и практически зажмурившись, Ольга Сергеевна, преодолев три крутые железные ступеньки, спрыгнула на перрон, засыпанный снегом.

И тут же, провалившись в сугроб чуть не по пояс, поняла, что никакого перрона нет!

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…» Освещенные вагоны замелькали все быстрее и исчезли, оставив женщину с ребенком посреди леса…

Светлана стояла на станции в полной растерянности – только что электричка пронеслась мимо, даже не притормозив. По их ветке следовали, конечно, «товарняки» и пассажирские поезда, но электричку легко было отличить по большим освещенным окнам.

Светлана даже разглядела, что вагоны были практически пусты. Девять вечера – зимой по деревенским меркам почти ночь!

Прошло минут десять, других поездов не было, и у Светланы не осталось сомнений, что это была именно восьмичасовая электричка. Почему же она не остановилась? Такое было впервые.

Потоптавшись еще немного, Светлана решила возвращаться домой, надеясь в душе, что мама с дочкой вообще решили не ехать и сидят сейчас дома за телевизором.

«А если они все же были в электричке, – думала Светлана, – что предпримет тогда мама? Скорее всего, выйдет через четыре станции в небольшом городке. Там есть вокзал, можно зайти внутрь, дождаться электричку, идущую обратно в город».

От этих размышлений Светлана разволновалась. Время позднее, холод, пурга, мама, уставшая после работы, с пятилетним ребенком… Ох, лучше бы они сидели дома сейчас!

Так прошло еще минут десять. Из задумчивости Светлану вывел прогрохотавший мимо товарняк. Она уже начала замерзать, стоя вот так на одном месте. И лишь сейчас Светлана обратила внимание на собаку.