Вольт остановился на выходе из леса, собираясь повернуть обратно. Он собирался, правда… Но девочка Юля повисла у него на шее, приговаривая:

– Песик, миленький, пойдем с нами! Мы тебя накормим, мы расскажем, как ты нас спас! Пожалуйста, не уходи!

И Вольт не смог отказать. Что поделать, девочки Юли, видно, умеют уговаривать!

Туристы, естественно, накормили и обласкали героя-спасителя. Полночи сидели у костра, и Вольт лежал рядом, разомлевший от непривычной сытости и тепла. Он мог бы уйти в лес, его никто не удерживал, не привязывал, но он вдруг понял, что устал.

От одиночества, от вечного голода, от этой своей тоски, заставлявшей следить украдкой за людьми и выть на луну. В августе Вольту исполнилось десять лет. Возраст более чем преклонный для дикого лесного одиночки – в природе до такого обычно не доживают.

Родители спасенных детей обсуждали, что делать с собакой. Несмотря на всю свою благодарность, они были реалистами, и взять крупного полудикого пса в свою маленькую квартирку с двумя котами им не представлялось возможным.

– В любом случае заберем его в город, покажем ветеринару. Он заслужил покой, уход и заботу, – сказал отец.

Так и сделали. Ветеринар определил примерный возраст пса, хроническое истощение, множественные застарелые шрамы, поврежденные когда-то сухожилия на задней лапе и клеймо питомника, совершенно неразборчивое – кожа в этом месте тоже когда-то была повреждена.

Вольта определили в хороший загородный приют. Отец спасенных детей ежемесячно стал переводить необходимую на содержание собаки сумму.

– Прости, друг, – говорил он псу, выходя из вольера, – это все, что я могу для тебя сделать…

Вольту не за что было прощать этого человека. Он спокойно проводил его глазами и тут же забыл о его существовании. В памяти собаки жили совершенно другие люди. ЕГО люди.

И потекла размеренно жизнь в приютском вольере, сливаясь в один нескончаемый одинаковый день…

Тут было неплохо. Его кормили, выводили на прогулки и, что самое главное, не мешали предаваться воспоминаниям о счастливом времени, когда он был радостным молодым псом, послушным, прекрасно воспитанным и горячо любимым не только своими людьми, но и их соседями и друзьями.

Игры с Юлей, прогулки и занятия с ее отцом, вкусные кусочки из рук ее мамы… Он обожал эту семью – свою семью.

И только в этом времени он теперь жил в своих снах и воспоминаниях, а все, что случилось позже в жизни Вольта, было совсем ему не интересно.

Так прошло два года. Мужчина, определивший пса в приют, добросовестно платил. У Вольта было хорошее питание, прогулки в большом дворе, вполне достаточные для пожилого пса, все необходимые обработки.

Впервые за долгие годы Вольт выглядел, как и подобает ухоженной немецкой овчарке. На него даже иногда заглядывались люди, приезжавшие приобрести собаку, но, узнав возраст, переключались на других.

А Вольту и не нужен был никто, он спокойно относился к работникам приюта, агрессии не проявлял, но и радости особой не испытывал, не привязывался к людям. Он жил в своих воспоминаниях, не подозревая, какой невероятный сюрприз готовит ему судьба…

Сперва он услышал голос. Вроде бы незнакомый, но что-то напоминающий, да так, что по телу пробежала легкая дрожь. Вольт встал и подошел к сетке вольера. На другой стороне двора, там, где содержали щенков, стояли две женщины.

Вольт втянул носом воздух. Одна – сотрудница приюта, вторая… Незнакомая… или… Нет, не может быть…

Вольт еще не понимал, что происходит, а его лапы сами пританцовывали в нетерпении, хвост описывал полный круг, из горла вырвался сначала хриплый скулеж, переходящий в вой, и, наконец, пес разразился громким лаем!

Оказывается, он еще умел лаять, он не слышал свой лай уже несколько лет! И уж тем более его не слышали здесь, в приюте. Внимание он, конечно, привлек.

Девушка, разговаривавшая с работницей, замолчала, повернулась и стала медленно приближаться, внимательно вглядываясь в красивого «немца», прыгающего и лающего в своем вольере.

– Не может этого быть… Вольт? – Юля не могла больше вымолвить ни слова, из ее глаз катились слезы.

Девушка прижалась к сетке, а Вольт с той стороны пытался облизать ее ладони, лицо…

– Откройте, пожалуйста, откройте! – наконец произнесла Юля, всхлипывая. – Я знаю эту собаку… Это Вольт… У него есть клеймо, я скажу номер… Пожалуйста, откройте…

Работница приюта спохватилась, открыла вольер. Сомнений не было, какое там клеймо, достаточно было взглянуть на собаку! Даже не зная всей истории, женщина плакала, глядя, как девушка обнимала и целовала пса, а он прыгал, как щенок! Этот угрюмый и сдержанный старый пес вытворял такое…

Вольт лениво смотрел на двор через полуприкрытые веки с высоты третьего этажа и своих двенадцати лет. Ему было хорошо и спокойно – он был дома.

– Ну что, мой хороший, нравится тебе тут? – спросила Юля и стала чесать собаке за ухом.

Вольту, конечно, нравилось, и даже если бы весь мир рухнул, но осталась эта ласковая рука, он был бы счастлив.

Потому что слишком уж долго он ждал этой ласки, слишком часто тянулся носом к этой руке в своих тревожных снах, мечтал об этом прикосновении и шел к нему – всю жизнь!

Стояла теплая июньская ночь. Веселая компания, припозднившись, пешком возвращалась из городского парка. И в какой-то момент за ними увязался котенок месяцев четырех. Он был очень шустрым и абсолютно черным, поэтому молодые люди заметили его не сразу.

А когда присели на скамейку в своем дворе, еще не желая расходиться, он подбежал к ним и неожиданно запрыгнул на колени девушке Рите. Котенок выглядел домашним – не истощенный, с чистой и гладкой шерсткой.

И Рита вспомнила, что несколько раз боковым зрением видела мелькавшую черную тень, а значит, малыш убежал далеко от дома.

– Как же ты очутился ночью на улице? Сбежал, что ли?

Котенок тем временем свернулся калачиком на коленях девушки и моментально уснул. А она многозначительно посмотрела на своего молодого человека Олега, с которым они снимали квартиру.

– Даже не думай, Марго! Хозяйка предупреждала – никаких животных.

Но Олег уже знал, что Рита ни за что не оставит малыша на улице.

– Ну хорошо, только на одну ночь, а завтра пойдем искать хозяев этого… шустреца.

Но поиски успехом не увенчались. Всю следующую неделю молодые люди ходили по дворам, спрашивая, не терял ли кто котенка. Путь от парка до дома был неблизкий, а они даже примерно не знали, когда к ним прибился маленький гулена.

Рита сразу влюбилась в малыша. Черный, блестящий, на высоких сильных лапах, он сверкал желтыми глазами, а его длиннющий хвост, казалось, жил своей жизнью. Большую часть времени котенок крутился у порога, требуя прогулок. И отказать ему было невозможно…

Прозвище Шустрец малыш оправдывал полностью. Во дворе дома, где они жили, был небольшой сквер. Там и выгуливала Рита своего питомца. Она купила ему ошейник в виде золотой цепочки, чтобы прохожие понимали – котик хозяйский.

Девушка садилась на скамейку в тени большой яблони и, обложившись учебниками, погружалась в чтение, иногда поглядывая на Шустреца. А он носился по скверу, пулей взлетая на деревья, гонялся за бабочками, выслеживал птичек…

Вскоре у котенка появился друг. У одного из мальчиков, игравших во дворе, был щенок. И когда детвора с веселым смехом пробегала через сквер, Рита посмотрела им вслед и ахнула – за ребятами наперегонки неслись серый щенок и черный котенок! Ее Шустрец!

С тех пор Грэй и Шустрец часто играли вместе. Время летело незаметно, и осенью по двору носились подросший серый пес, похожий на лайку, и черный кот, напоминавший миниатюрную пантеру.

Наблюдать за Шустрецом было настоящим эстетическим удовольствием для Маргариты. Он с легкостью взлетал на любое дерево и спускался тоже быстро и уверенно.