А если деду все же удавалось крепко ее запереть, она выла так, что у бабы Веры надрывалось сердце, а со стороны леса отчетливо слышался ответ – более низкий и протяжный.

– Митя, отпусти ты ее, – говорила жена, – ну сил нет! Она ведь не просто так рвется, по кобелям побегать, а к нему! Любовь же у них, настоящая…

Дед вздыхал, ворчал и… отпускал Найду.

Мужик в городе исправно забирал каждый помет, давая неплохие деньги.

– И куда ж ты их деваешь? – спросил как-то дед Митя. – Я, вон, соседу отдал одного, так он его как ни воспитывал, а все без толку! Тот озлобился, бросаться на него стал. И сбежал потом…

– Волкособы – это как отдельная порода, они поумнее многих людей будут, – ответил мужик. – Там еще неизвестно, кто кого воспитывал. Не переживай, дед, щенков я отдаю только тем, кто знает толк, не то что твой сосед!

Связь Найды с ее диким другом крепла с каждым годом. Уже неоднократно деревенские видели в лесу крупного волка-одиночку, иногда он показывался на опушке совсем рядом с жильем, поджидая свою подругу.

Найда бегала к нему уже не только в брачный период, а почти каждый день. Они могли часами вместе рыскать по лесу, чувствуя себя настоящей парой.

И все же собака неизменно возвращалась домой, каждый раз радуясь встрече с хозяевами. Она облизывала руки бабы Веры, словно извиняясь за свое отсутствие…

Календарь отсчитывал месяцы и годы, которые, как известно, никого не щадят. Давно уже не стало Бобика и сгинула куда-то старая кошка.

Найде шел седьмой год, когда скончалась ее любимая хозяйка баба Вера.

Дед Митя сильно горевал, и Найда не отходила от него ни на шаг. Они часами сидели вместе на крыльце, а со стороны леса доносился тоскливый волчий вой.

Дед понимал, что природа возьмет свое, вскоре Найда снова убежит к своему другу и нагуляет щенков.

– Ну уж нет, – ворчал дед Митя, перетаскивая собачью будку в сарай, – некому теперь с твоими волчьими детьми нянчиться…

Следующую ночь Найда провела на цепи внутри запертого сарая. Она выла полночи, но не было теперь ее заступницы, а дед Митя лишь ворочался с боку на бок, накрывая ухо подушкой.

Под утро собака затихла, а старику не спалось, и он вышел на крыльцо покурить. В предрассветных сумерках он сразу увидел распахнутые настежь двери сарая. Оттуда слышалось звяканье цепи и тихая возня…

Ружье было рядом, в сенях. Держа его наготове, дед Митя заглянул в сарай. В полутьме светло-серая шкура волка сразу бросилась в глаза. Зверь был поглощен ухаживаниями и заигрываниями, он обнимал свою подругу лапой и тихонько покусывал за шею.

Потому, видно, и не услышал деда, зато сразу почуял, оглянулся и уставился своими желтыми глазами прямо в дуло ружья. А из-за спины волка на деда смотрела Найда…

И почему-то в этот момент в памяти деда встало лицо Веры, ее теплая улыбка и слова: «Митя, отпусти ты ее… Любовь же у них, настоящая…»

Еле различая волка от застилавших глаза слез, дед Митя медленно опустил ружье и отступил назад, к крыльцу.

– Эк тебя, брат, угораздило, – проворчал он, – с любовью-то.

Потом постучал ногой по пустому ведру и, проводив глазами метнувшуюся вдоль забора серую тень, пошел в сарай отпускать Найду. Уж лучше пусть она в лес бежит, а то видано ли дело – волк в деревне!

Найда появлялась все реже, а дед Митя сдавал, проявляя все меньше интереса к жизни.

Навещавшая его дочь и повзрослевшие Петя с Алешей хотели забрать деда в город, но тот лишь качал головой:

– Нет, тут Вера моя похоронена, куда ж я поеду… Да и Найда скоро ощенится, придет, а тут никого…

Но Найда не пришла. На этот раз она ощенилась в лесу, создав со своим волком полноценную семью. Логово их располагалось в глухой чаще, километрах в восьми от деревни.

Петр остался ухаживать за дедом, помогать по хозяйству, но был у него и свой интерес. Почти каждый день молодой человек, взяв ружье, уходил в лес на несколько часов. Он искал Найду.

И где-то через месяц, уже не особо надеясь, он вдруг увидел ее. Она вышла к Пете из густых зарослей, мимо которых он не раз проходил, а следом за ней выскочили на поляну пятеро малышей.

Петя гладил и ласкал собаку, внимательно разглядывая ее щенков. Ему понравился крупный спокойный малыш с волчьим окрасом.

– Ну что, подруга, счастлива ты тут? Домой, вижу, не собираешься, – сказал Петя и посмотрел собаке в глаза. – А сыночка своего доверишь мне? Разрешишь забрать? Будет нам о тебе память…

Петя посадил щенка в рюкзак, еще раз погладил собаку и быстрым шагом направился прочь от логова. Ему не хотелось испытывать судьбу, встречаясь с отцом семейства.

Найда, казалось, все поняла и долгим взглядом провожала уходящего человека. Рядом с ней копошились четверо щенков, а из чащи за поляной наблюдали внимательные желтые глаза волка…

– Вот так у меня и появился волкособ Дик, – закончил свой рассказ Петр Иванович, – и знаете, умнее существа я в жизни не встречал!

Но это, как говорится, уже совсем другая история.

Это был обычный день. Обычная прогулка с ребенком. И, как всегда, Таня прихватила из дома пакет с мусором, чтобы выбросить по дороге. Подойдя к мусорным бакам, обратила внимание на картонную коробку, одиноко стоящую на тротуаре.

Пока выбрасывала пакет, любопытная Анютка уже заглянула в коробку, сложив ручки за спиной – нельзя же ничего трогать возле помойки!

– Мама, там котята!

«Ну вот…» Таня как чувствовала, уж больно выразительно и на виду стояла чистая сухая коробка! И, кстати, довольно большая.

Она осторожно заглянула внутрь… Ого! Да тут целое семейство, да еще и пластиковый лоток, миски, небольшой пакетик корма. Как говорится – с вещами на выход!

Черно-белая мама-кошка смотрела на Таню ясным и доверчивым взглядом, без тени страха или беспокойства. Рядом мирно спали котята, уткнувшись в ее мягкий живот. Идиллия… возле помойки посреди двора!

Пока дочка сыпала вопросами: «А почему они на помойке? А их что, выбросили? А мы их заберем?», Таня размышляла, где в квартире определить место семейству и как к этому отнесется Мурзик…

– Ладно, идем домой! Там разберемся, – сказала она, поднимая коробку обеими руками.

Таня с дочкой жили вдвоем, без папы. Не сказать, что богато. Танина мама помогала продуктами со своего огорода, они ей летом – на грядках. Вот и сегодня мама обещала заехать.

– Ты с ума сошла? Взрослая кошка и пятеро котят!!! ПЯТЕРО, Таня! Что ты с ними делать-то будешь?

– Пристраивать, мама. Вот подрастут немного, и будем пристраивать, – отвечала Таня. – Не ругайся, мамочка, все будет хорошо…

Мама от расстройства даже проходить не стала. Поставила в прихожей пакет с картошкой, высказала все, что думает по этому поводу, и домой поехала.

Таня, вздохнув, села рядом с дочкой, которая весь вечер не отходила от котят. И через минуту они обе с умилением разглядывали малышей, смеялись, наблюдая за их возней. Все тревожные думы мигом вылетели из Таниной головы.

А подумать было о чем, и где-то мама, разумеется, была права. Открыв сайт с объявлениями, Таня увидела там уйму котят «в добрые руки». Где же взять столько рук?

Мурзик сидел закрытый в Анюткиной комнате, туда же переехали его миска и лоток. Кошка с котятами – это вам не шутки! Это очень опасная фурия, если посчитает кого-то угрозой. Вот Мурзика она и посчитала. И сколько ему там еще жить, в детской?

И все равно Таня не представляла, как можно было поступить по-другому. Как можно спокойно вернуться домой и жить дальше, зная, что там, во дворе, брошенная на произвол судьбы семья? Кошечка явно была домашней – чистая, не исхудавшая, с блестящей шерсткой и взглядом, полным доверия.

Она доверяла людям себя и своих котят. Она даже не успела испугаться и осознать масштабы бедствия выброшенной на улицу мамочки с пятью детками, которым не было еще и месяца.