Но Мария Николаевна была женщиной доброй и чуткой. Она видела теплые искорки в глазах мужа, когда он беседовал с псом. Замечала, каким бодрым он возвращался с ежедневных двухчасовых прогулок. И ведь в любую погоду шли!

Жизнь друзей-пенсионеров протекала спокойно и размеренно. Регулярные прогулки позволяли держать форму, на хорошем уходе и питании Ветеран преобразился, шерсть его заблестела, взгляд стал живым, а временами даже озорным.

Летом семья ездила на дачу на старом жигуленке. Ветеран занимал все заднее сиденье, при этом огромная голова высовывалась из окна. Пока Мария Николаевна занималась огородом, мужчины отправлялись на рыбалку.

Местные собаки до одури лаяли на огромного пса, кошки разбегались по подворотням, а Ветеран чинно вышагивал рядом с хозяином, ни на кого не обращая внимания. Пес был счастлив: у него были дом, семья, любовь…

Осенью, когда огородный сезон был окончен, а погода испортилась, Федор Ильич с женой еще несколько раз ездили на дачу, чтобы привезти домой собранный урожай и закрученные заготовки. Ветерана оставляли дома в целях экономии места в машине.

В одну из таких поездок старый жигуленок сломался, немного не доехав до дачи. Безрезультатно провозившись с машиной около часа, Федор Ильич поймал попутку, и их дотянули на буксире.

Был вечер, рассчитывали обернуться быстро, туда-обратно. Но пришлось остаться на даче с ночевкой.

– Завтра утром с соседом уедем, – сказал Федор Ильич супруге.

Она внимательно посмотрела на него:

– Ты уверен? Как Ветеран-то наш, один там…

– Ничего, он большой мальчик, один переночует, – ответил муж, – я выгулял его перед поездкой.

Той ночью дядя Федор спал плохо. Несколько раз, просыпаясь, он думал о собаке. И было ему как-то тревожно, неспокойно на сердце.

– Большой мальчик, справится… – шептал он, переворачиваясь на другой бок.

До поздней ночи Ветеран прислушивался к звукам во дворе – не подъезжает ли знакомая машина?

Когда все стихло и во всех окнах погас свет, пес задремал, уткнувшись носом в балконную дверь. Она была чуть приоткрыта, хозяева специально оставили, чтобы он «слушал улицу» и дышал воздухом.

Сон Ветерана был чутким, настороженным, тем более в отсутствие хозяев. Поэтому он услышал чужаков, как только они зашли во двор. Звук их шагов сразу не понравился псу – они ступали осторожно, крадучись. И остановились прямо под балконом…

Пес бесшумно поднялся, приник носом к щели и весь обратился в нюх и слух.

«Двое, – определил он, – чужаки… угроза…»

Когда-то Ветерана обучали защитно-караульной службе. Давно это было, в прошлой жизни, когда звали его Дик, был он молод, неутомим. И был у него хозяин – тоже молодой и неутомимый парень в форме…

Воспоминания увлекли пса на пару секунд, но тут же новые звуки вернули к реальности – злоумышленники взбирались по балконам! Ветеран, тихо ступая, отошел от двери вглубь комнаты.

«Всех впускать, никого не выпускать» – это он запомнил четко.

Забравшись на балкон второго этажа, воры увидели приоткрытую дверь. Какое-то время они стояли, прислушиваясь. Из квартиры не доносилось ни звука.

– Это тридцать четвертая, тут пенсионеры живут, – прошептал один, – видимо, на даче ночуют, машины нет во дворе… Давай, заходим!

– Погоди, собаки-то нет у них? – спросил второй.

В его словах, позе сквозила паника. Видимо, собак он боялся не только в данной ситуации, а вообще – всегда.

– Есть у них собака, – усмехнулся первый, – и она бы тебе не понравилась. Они ее на дачу с собой берут. Пошли, была бы собака, давно бы шум подняла.

И, осторожно толкнув дверь, воры вошли в квартиру…

Включив фонарик, первый стал шарить по шкафам и тумбочкам, а второй… Он никак не мог сосредоточиться, буквально кожей ощущая опасность. Он чувствовал себя так, будто возле него стояла огромная собака.

На самом деле так оно и было…

Оглянувшись на балконную дверь, парень похолодел от ужаса. В лунном свете, падавшем из окна, стоял огромный пес. Раздалось глухое рычание, и оба вора сперва замерли на месте, а затем стали тихонько пятиться к входной двери, ведь путь на балкон был отрезан.

Рычание стало громче, пес сделал шаг вперед, давая понять незваным гостям, что не стоит подходить вообще ни к каким дверям. Он оттеснил чужаков к дивану, и, когда они уселись в уголок, пес немного успокоился.

Парень, что боялся собак, весь покрылся липким потом и утратил способность соображать. А другой, наоборот, лихорадочно прокручивал в голове варианты, как выбраться из квартиры. Перспектива встречи с хозяевами, а тем более с милицией его не прельщала.

Не поворачивая головы, он ровным тихим голосом заговорил со своим напарником:

– Вдвоем мы с ним справимся… У меня нож… Ты отвлекаешь, я бью…

Пес снова зарычал, и напарника накрыла новая волна паники:

– Ты что, ты что! Даже не думай… Сиди не шевелись!

– А я говорю тебе – надо выбираться… Давай, на счет три ты вскакиваешь… Раз… Два…

В следующий момент вор столкнул своего трясущегося напарника с дивана в надежде, что пес бросится на него, а сам выхватил нож.

Ветеран был готов. Он не купился на этот трюк, его учили, что первым делом надо обезвредить противника с оружием. И пес бросился на руку, державшую нож.

Реакция у бандита оказалась отменной, да и сам он был довольно крепким. Успев закрыться другой рукой, он пару раз пырнул собаку куда-то в бок, а дальше пес подмял его под себя, навалившись всей массой. Нож выпал из руки бандита, и шансов спастись от огромной пасти у человека не было.

Тем более что его напарник, упав с дивана и услышав страшный рык и звуки борьбы, сразу рванул к балкону. Он спрыгнул со второго этажа и бежал, не останавливаясь, еще пару кварталов.

А в квартире все стихло. Раненый пес, тяжело дыша, лежал возле бездыханного тела «обезвреженного врага», который уже никому не причинит вред…

Да, когда-то, очень давно, когда его звали Дик, его учили, что противника нужно прижать к земле и не отпускать до команды хозяина…

Но после этого была война… А там либо свой, либо враг, либо ты его, либо он тебя… Ошибка может стоить жизни. Тебе или хозяину…

Возвращаясь утром домой, Федор Ильич все также ощущал тревогу, но он и представить не мог, какие испытания ждут его впереди.

Увидев страшную картину, Мария Николаевна схватилась за сердце и стала оседать, муж еле успел подхватить ее. А дальше все закрутилось. Скорая, милиция, виноватый взгляд раненого Ветерана…

Федор Ильич сбился со счета, сколько раз в тот день врачи капали ему успокоительное.

Потом, как в тумане, отмывал пол в квартире, навещал супругу в больнице, а после ехал к другу. Ветерана прооперировали, он восстанавливался. Однако вернуться домой пес уже не мог…

Шло следствие, потом суд. Вины хозяина не было, однако собаку суд признал социально опасной, содержать ее в квартире, в обычных условиях, было запрещено. Вопрос стоял об усыплении.

Федор Ильич ходил, обивал пороги, писал, протестовал, доказывал. В итоге, приняв во внимание заслуги пса, службу в армии, ранение, дело было пересмотрено и принято решение о пожизненном содержании Ветерана в военном питомнике на гособеспечении.

Вечером дома Федор Ильич плакал. Это была и радость победы – отстоял все-таки пса, и горечь расставания – в питомник просто так не придешь навестить друга, как на заводе было…

– Стоп! А ведь это мысль, – встрепенулся дядя Федор.

На следующий день он уже собирался ехать в питомник – поинтересоваться о вакансии сторожа, дворника, уборщика, да кого угодно!

Мария Николаевна вышла в прихожую. Она стояла и молча смотрела, как муж надевает пальто. Федор Ильич обернулся, почувствовав ее взгляд, подошел, заглянул в глаза:

– Понимаешь, Маша, не могу я его вот так бросить. Он же герой, он на войне хозяина от пули заслонил, а его списали после этого, в клетку посадили. И сейчас опять: он хозяйское добро защищал, он мне доверился, и что в итоге получил? Снова клетка и одиночество… Нет, я должен быть рядом с ним…