— Послушайте, — снова попытался заговорить Витя, голос его был неуверенным, почти умоляющим, — вы точно ошиблись. Я не этот ваш... Изворот. Меня зовут Виктор Тюрин!

Мужчина в доспехах на мгновение замер, а затем его лицо озарила зловещая усмешка. Он медленно поднялся с табурета, и его внушительная фигура заслонила почти весь свет, падающий в камеру.

— О, неужели? — усмехнулся он, в его глазах вспыхнул огонёк злорадства. — А я Борис Костяной Рудник из Гильдии Героев. Тебе, Изворот, такие уловки не помогут. Ты можешь притворяться кем угодно, можешь придумывать любую историю, но я знаю, кто ты на самом деле. И я пришёл, чтобы убедиться, что ты больше никогда не причинишь вред другим.

Витя почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Его разум пытался найти хоть какую-то зацепку, хоть какой-то выход из этой ситуации, но все мысли мешались, и казалось, что единственное, что он может сделать — это стоять и ждать, когда же этот кошмар закончится.

— Так и знала, что найду тебя здесь, — внезапно раздался мелодичный, но твёрдый голос. В поле зрения Вити появилась девушка, которая выглядела не старше его самого. Витя, полагая, что, может быть, хоть она выслушает его и поможет разобраться в ситуации, открыл рот, чтобы объяснить ей, кто он и что здесь делает. Но, как только их взгляды встретились, он замер в изумлении.

Она была словно видением из другой реальности: стройная, с изящными чертами лица, которые будто бы были вырезаны из мрамора. Длинные серебристые волосы падали на её плечи, переливаясь при каждом движении, как водопад лунного света. Её глаза, глубокие и тёмные, словно ночное небо, сверкали таинственным синим светом, вызывая у Вити ассоциации с бескрайним океаном и звёздами, спрятанными где-то в их глубинах. На ней была элегантная чёрная мантия, украшенная светящимися рунами, которые мерцали. Под мантией можно было разглядеть бронзовые доспехи, тонкие и изящные, будто бы выкованные специально для неё — они подчёркивали её фигуру и придавали ей вид волшебницы из сказок или какой-то ММО.

Витя просто не мог отвести взгляд, всё больше погружаясь в шок. "Как такое вообще возможно?" — думал он, отчаянно стараясь переварить происходящее. Но его мысли перескочили на её длинные, заострённые уши. "Эльфийка... Это же... Это не сон?"

— В искусстве обмана Извороту нет равных, — продолжила девушка.

— Ну, он довольно искусно делает вид, что никогда не видел эльфийку, — сказал Борис, на его лице появилась лёгкая, почти добродушная улыбка. — Но не переживай, Альфрина, я лишь хочу убедиться, что в этот раз этот предатель никуда не сбежит.

— Да я не Изворот! Меня зовут Виктор Тюрин! — вновь попытался оправдаться Витя, надеясь, что хоть кто-то начнёт его слушать. Но Альфрина лишь покачала головой, словно слышала это тысячи раз.

— Ты можешь сколько угодно повторять эту ложь, но никто тебе не поверит, — произнесла она спокойно, но твёрдо, как если бы решала судьбу, давно предначертанную и неизбежную.

Витя ничего не понимал, почему его упорно принимают за какого-то "Изворота", и что ему теперь делать. Сердце стучало в бешеном ритме, а дыхание становилось всё более прерывистым. Паника охватывала его, сжимая грудь ледяными когтями. "Почему никто не верит мне? Почему они не слушают?" — думал он. Всё происходящее казалось ему безумным и непонятным, как будто он попал в ночной кошмар, из которого нет выхода. Он отчаянно пытался найти какое-то рациональное объяснение, зацепку, которая могла бы всё это объяснить, но его усилия были тщетны. Паника всё больше усиливалась, лишая его способности думать ясно.

— Что мне делать? Как мне вернуться домой? — прошептал он, почти не осознавая, что говорит вслух.

Силы покидали его, и, ощущая, как ноги подкашиваются, он опустился на колени, закрыв лицо руками.

— Не переживай, Борис. Авантюры Изворота подошли к концу, — раздался властный голос. Витя приподнял голову и увидел мужчину, подошедшего к камере. Это был Сэр Артемиус Бравирон. Его проницательные синие глаза, казалось, видели Витю насквозь. Лицо Артемиуса, суровое и решительное, с чёткими чертами и крепким подбородком, было лицом воина, прошедшего через множество сражений.

Доспехи из отборной стали плотно облегали его тело, на них ярко блестела эмблема Гильдии Героев, символизируя честь и славу, которыми был окружён этот человек. На его поясе висел великий меч, выкованный лучшим кузнецом Многомирья, внушительный и смертельно опасный.

— Снова притворяешься кем-то другим, Артур? — произнёс Бравирон, глядя прямо на Витю.

Тюрин, запутавшийся в собственных мыслях, не сразу понял, что обращаются к нему.

— Ты настолько отчаялся, что начал использовать старые трюки? — продолжал Бравирон с ноткой презрения в голосе. — Впрочем, любой на твоём месте впал бы в отчаяние.

В руках Бравирона сверкнули карманные часы. Альфрина, стоявшая рядом, при виде этого устройства нахмурилась, а Борис, не скрывая любопытства, спросил:

— Что это?

— Фатуметр, — ответил Артемиус, слегка приподнимая устройство так, чтобы его могли разглядеть. — Он измеряет остаток жизни существа, с которым связан. Очень тонкая работа, — добавил он, в его голосе звучала смесь уважения к искусству мастера.

Витя смотрел на фатуметр и ощутил странное желание разбить прибор. Стрелки на нескольких циферблатах зловеще застыли на месте, как будто время для него остановилось. Артемиус, подойдя ближе к решётке, произнёс с угрожающей серьёзностью:

— Видишь ли, Борис, у последней авантюры Артура были последствия, — он пристально посмотрел на Виктора, а затем обратился к Альфрине: — Сними защиту.

— Ты уверен? — удивлённо спросила эльфийка.

— Не бойся. Он не будет использовать магию. Ведь так, Артур? — Артемиус произнёс последние слова с таким холодным презрением, что Витя почувствовал, как страх сжимает его сердце.

Когда руны на решётках и полу погасли, Тюрин почувствовал себя забитым щенком. Он вскочил на ноги, когда Артемиус вошёл в камеру. Бравирон с пугающей силой схватил его за руку, так крепко, что Витя едва сдерживал крик боли, скрипя зубами. В этот момент он ощутил странное покалывание в ладони, особенно на кончиках пальцев, словно через них проходило электричество.

— Что вы делаете?! — закричал Виктор. Его голос дрожал от ужаса и боли. Внезапно из его ладони начали высекаться искры молний, освещая камеру зловещим светом.

— Взгляни на прибор, Борис, что ты видишь? — произнёс Артемиус, не отпуская Тюрина.

— Стрелки движутся! — ответил Борис, глядя на фатуметр с растущим любопытством.

— Верно! — рыкнул Артемиус и резко отпустил Витю, толкая его на холодный каменный пол. — Он проклят. На нём лежит Draco Magia, самое страшное проклятие для любого мага. Каждый раз, когда он использует магию, он приближает свою смерть.

Бравирон забрал фатуметр у Бориса и подошёл к Виктору, его глаза пылали презрением. Сэр Артемиус бросил прибор Тюрину, который, дрожа, едва сумел их поймать. Витя смотрел на зловещие часы, чувствуя, как его сердце бешено колотится.

— Это всё просто страшный сон…, — прошептал он, его руки тряслись.

— Ты прав, — сурово ответил Артемиус, снова схватив Витю за шиворот. Он встряхнул его так, что он ощутил холодный ужас. Артемиус толкнул его, и Виктор с силой ударился о каменные стены. — Тебя отправят в Зеркальные Залы, где ты проведёшь остаток своих дней, глядя на стрелки фатуметра. Это твоё наказание за боль и страдания, которые ты причинил стольким мирам.

— Вы ошибаетесь! Вы меня с кем-то спутали! — закричал Витя, его голос был полон отчаяния и бессилия. Слёзы подступали к глазам, его горло сдавило, отказываясь верить в реальность происходящего.

Артемиус не обратил на его слова никакого внимания. Он с холодной решимостью оттащил Витю обратно в магический круг и вышел из камеры. Руны на полу и решётках вновь начали светиться. Бравирон ушёл, за ним последовала Альфрина, не удостоив Виктора даже взглядом. Лишь Борис на мгновение задержал взгляд на измученном арестанте, прежде чем последовать за ними.