Борт остановился в нескольких шагах от саркофага, крепче сжал рукоять рапиры и начал чертить в воздухе первый глиф. Его движения были точны и сосредоточены — он будто высекал шедевр из невидимого мрамора, оставляя в воздухе сияющий след, подобный драгоценному камню. Закончив, он резким взмахом активировал глиф. Тот вспыхнул ослепительным светом и устремился к призрачному телу духа.

Чувствуя магическую угрозу, дух замер, и его капюшон медленно повернулся к Борту. Из мрака под капюшоном холодно блеснули два огонька, выражая презрение и безмолвное предупреждение: тот, кто посмел бросить вызов, не понимает, с кем имеет дело. Борт, встретив этот взгляд, прочёл в нём злорадство, но не отступил — наоборот, его движения стали быстрее, и он начал чертить второй глиф. Каждым взмахом рапиры он создавал новые символы, которые обжигали воздух яркими вспышками. Глифы клубились вокруг, образуя защитный барьер, что мерцал, словно бы готовый отразить мрак духа.

Колдовской дух резко вытянул руку, и кристаллы замерли, а затем ринулись вперёд, превратившись в сияющие стрелы, каждая из которых несла разрушительную силу. Борт успел активировать защитные глифы, и символы вспыхнули, формируя сияющий щит. Одна за другой стрелы духа врезались в барьер, взрываясь ослепительными вспышками, и воздух наполнился треском, как от ломающегося стекла. Щит дрожал и трескался, а Борт чувствовал, как защита слабеет под натиском тёмной магии.

Наконец, когда последняя стрела разбила барьер, Борт увидел, как дух слегка поднял руку, и кристаллы снова закружились вокруг него. Не теряя ни секунды, Борт с силой начертил новый глиф — глиф уничтожения. Символ вспыхнул огнём и устремился к ближайшему кристаллу, взрывая его на мелкие осколки, что рассыпались дымящимся следом. На миг дух застыл, а его тени забурлили, словно от боли, но это лишь усилило его ярость.

Дух поднялся выше, раскинул руки, и кристаллы вокруг него засияли багровой энергией, насыщаясь разрушительной силой. Тьма вокруг уплотнилась и, как грозовая волна, двинулась к Борту. Но Борт не отступил. Сосредоточив всю свою силу, он чертил символы, и светящиеся глифы, возникшие вокруг него, вспыхнули и начали расширяться, отталкивая надвигающиеся тени. Лучи света, хоть и с трудом, прорывались сквозь пелену, рассекали её, словно клинки.

Дух, взревев, выбросил вперёд обе руки, и его тени рванули, почти поглотив свет Борта. В последний момент Борт поднял рапиру, и с силой начертил глиф огненного удара. Поток огненной энергии охватил клинок, озаряя зал ярким светом, и дух, ошеломлённый неожиданным ударом, отступил, но ещё не был побеждён.

Рейна, едва переводя дыхание, сражалась в неумолимом ритме, не позволяя себе ни секунды передышки. Она кружилась среди мертвецов, словно в смертоносном танце, её меч сверкал, рассекая тени, которые исчезали с треском, будто раскалённые угли, сбиваемые с поленьев.

— Да сколько же вас… — пробормотала она, отступая на шаг и замахиваясь, чтобы сразить очередного мертвеца, тянувшего к ней костлявые руки. Её клинок с хрустом врезался в его плечо, разрывая призрачную плоть, и мертвяк рассыпался в пыль.

Борт, стоя напротив колдовского духа, протянул руку к мешочку с последними кристаллами. Дух, парящий над саркофагом, словно уловил его замешательство, и тени вокруг вновь пришли в движение. Нужно было перезарядить рапиру. Он стиснул зубы, доставая один из последних камней, как вдруг почувствовал обжигающий удар заклинания в грудь. Невидимая сила швырнула его назад — рапира выскользнула из руки, и, отлетев, он ударился о стену. Тело соскользнуло вниз; он попытался подняться, но ноги отказывались подчиняться.

Рейна заметила его падение и отвлеклась, едва успев отклониться от ржавого лезвия, которое со свистом рассекло воздух у неё перед лицом. В тот же миг второй мертвец занёс меч, и удар пришёлся ей в бок. Боль была резкой, но неглубокой — она смогла уклониться, но оставленный порез лишь усилил её решимость. Собравшись, Рейна увернулась от следующих ударов, но тут из тьмы вышел третий мертвец. Его ржавый клинок медленно поднялся, готовясь обрушиться на неё. Рейна приподняла меч, но понимала, что не успеет защититься.

Внезапно позади мертвеца блеснул свет, и ржавый клинок неожиданно отлетел в сторону, а сам мертвец распался в дымящиеся обломки. Прямо перед ней стоял Витя, держа меч обеими руками. Его глаза были широко раскрыты, дыхание сбивалось, но клинок в его руках всё ещё дрожал от удара, которым он только что спас её.

— Получилось… получилось, — выдохнул Витя, едва справляясь с волнением и усталостью.

Рейна застыла на мгновение, не веря своим глазам.

— Ты как? — спросил Витя, бросив тревожный взгляд на Рейну. Она не успела ответить: заметив мертвеца, готового ударить Тюрина в спину, она метнула меч. Клинок с силой вонзился в тёмный силуэт, и тот рассыпался в прах.

Обернувшись, Витя увидел это и выдохнул с облегчением:

— Спасибо, Рейна! — воскликнул он, но тут его взгляд упал на Борта, беспомощно лежащего у стены. — Гримзл, помоги ему! — закричал он и наотмашь отбил неуклюжий удар очередного мертвеца.

Гоблин ловко юркнул мимо медлительного врага и подбежал к Борту, помогая ему подняться. Борт, увидев обеспокоенное лицо гоблина, устало, но тепло улыбнулся.

— Кто бы мог подумать, что я буду так рад видеть гоблина! Считай, что прощаю тебе тот краденый сыр из кладовой! — он бросил взгляд на сумку, которую Гримзл всё ещё тащил на плечах. — Дай-ка её мне!

Борт снял сумку с плеча гоблина и быстро отыскал внутри склянку с яркой, светящейся жидкостью. Не раздумывая, он метнул её в духа. Стекло разбилось, и сущность взревела от боли, которую обычные люди назвали бы адской.

Дух, оправившись, уставился на Борта. Кристаллы вокруг него угрожающе засветились, накапливая силу для одного мощного, смертоносного удара.

Позже Витя часто прокручивал этот момент в голове и понимал: действовал инстинктивно, едва осознавая, что делает. Он почувствовал, как дух накапливает силу для удара — странное, необъяснимое ощущение, похожее на шестое чувство. Поняв, что времени мало, Витя метнул меч в духа, но тот даже не обратил на это внимания. Тогда его взгляд упал на рапиру Борта, и он, не раздумывая, рванул к ней со всех сил.

Схватив рапиру, Витя встал перед ослабленным Бортом и застывшим от страха Гримзлом. «Надо отбить удар!» — мелькнула мысль. В этот миг перед его глазами словно возник образ глифа из подаренной Бортом книги: Глиф Щита. Он знал, что этот символ силён против физической атаки, но слаб против магии, но другого оружия у него не было. Крепче сжав рукоять, Витя приготовился.

Щелк!

Рапира ярко вспыхнула. Витя, не колеблясь, провёл острием первый круг, рассекая само пространство. Он чертил два концентрических круга, пересечённые линиями, стараясь не сбиться, когда услышал крик Борта:

— Он слаб против магии!

Щелк!

Но Витя уже не слышал его.

Щелк!

Дух ударил.

Щелк!

В тот момент, когда удар духа почти достиг его, Витя завершил глиф, и перед ним возник барьер. Заклинание духа с треском обрушилось на него. Щит не выдержал такой мощи и разлетелся, словно стекло, но этого мгновения хватило, чтобы Витя успел создать новый барьер — и ещё один, и ещё. Удары духа сталкивались с барьерами один за другим, пока последний не погас под вспышкой искр.

Щелк! Щелк! Щелк!

Тяжело дыша, Витя видел перед собой разъярённого духа. Поняв, что это его единственный шанс, он решил атаковать. Пара быстрых взмахов, и перед ним возник сияющий символ, похожий на ледяной кристалл. Витя бросил взгляд на духа и рассёк глиф.

Щелк!

С мощным всплеском энергии Витю отшвырнуло назад, а ледяная молния метнулась к духу с безумной скоростью. Тот попытался защититься, но заклинание пробило его барьер и ударило прямо в центр. Дух затрещал, покрываясь ледяной коркой, пока не превратился в застывшую статую. Через мгновение он рухнул, разлетевшись на множество ледяных осколков.