Сам Гримзл был настоящим "шедевром" гоблинской эволюции. Низенький, с кожей цвета весеннего мха, он умел сливаться с любой тенью — будь то переулок, тёмный угол таверны или сомнительная история, которую он с апломбом рассказывал доверчивым слушателям. Его острые черты лица напоминали лезвие ножа, которым пользовался его дед, знаменитый Ломлом Ловкий — и не для нарезки хлеба, стоит заметить. Маленькие глазки всегда сверкали так, словно знали несколько лишних секретов, а широкие уши могли уловить любой шёпот в радиусе пяти метров.
Его гордость — шляпа, непременно аляповатая, с широкими полями и совершенно не подходящая ни к одному гоблинскому наряду, который можно было бы назвать сдержанным. Эта шляпа могла украсть внимание на любом званом ужине и даже не извиниться. Как и сам Гримзл, она обладала характером — немного дерзким, слегка нахальным, но всегда верным. А самое главное — в её полях можно было спрятать несколько монет или даже небольшой кошелёк, что никогда не было лишним.
Когда стены Аргента показались на горизонте, Гримзл тяжело вздохнул. Город выглядел тихим, возможно, даже слишком тихим для тех, кто привык к шуму и суете, которые неизменно сопровождали гоблина по жизни. Но что поделаешь, даже самым хитроумным созданиям иногда приходилось делать паузу, чтобы пересчитать украденные монеты и придумать новые способы обогащения.
Войдя в город, он сразу наткнулся на стражника. И не на какого-нибудь дремлющего охранника, а на самого настоящего «излишне грубого стражника», что в гоблинских кругах было почти синонимом «непозволительно тупого». Этот тип был, как выразились бы вежливые горожане, «крепко сложен», что в переводе на обычный язык означало, что голова у него была как кирпич, и мысли двигались примерно с той же скоростью.
— Стоять! — рявкнул стражник, когда Гримзл попытался проскользнуть мимо него, как обычно предпочитая остаться незамеченным для таких «властных фигур».
Гоблин остановился и медленно повернулся, изобразив на лице самую дружелюбную улыбку, которая у него была. Эту улыбку однажды оценил его давний друг, карманник Шлип, заявивший, что если бы улыбки можно было использовать как оружие, эта была бы похожа на ржавый кинжал, которым можно зарезать только в спину.
— Добрый вечер, господин стражник, — пропищал Гримзл, стараясь, чтобы его голос звучал как можно скромнее.
— Ты кто такой? — буркнул стражник, скрестив руки на груди так, что они едва не сошлись за спиной, придавая ему вид напыщенной статуи.
— Я... э-э-э, — начал гоблин, подбирая слова. Когда ты гоблин, любое неосторожное слово может быть использовано против тебя. — Просто путешественник, заглянувший в ваш прекрасный город на одну ночь. Честное слово, не задержусь!
Стражник подозрительно прищурил один глаз, будто пытался вспомнить значение слова «путешественник». Затем его брови сошлись в угрожающий комок, и он наклонился к гоблину.
— Ладно, иди своей дорогой, но не попадайся мне на глаза.
Гримзл, конечно, кивнул, сдерживая внутренний смех. «На глаза не попаду, но вот на карманы — это другое дело». Пока стражник разворачивался, демонстрируя свою значимость, гоблин ловко обчистил его карманы, едва коснувшись кошелька. Этот трюк он проворачивал столько раз, что мог бы сделать его с завязанными глазами и одной рукой. Он несомненно имел больше опыта в воровстве, чем этот стражник — в защите закона.
Заполучив пару монет и довольный своим небольшим успехом, Гримзл направился к самой известной таверне Аргента — «Золотая Совка». Тяжёлая и скрипучая, как всегда, дверь таверны поддалась под его проворные руки. Внутри царила привычная атмосфера: тусклый свет свечей, лёгкий запах жареного мяса, неизменно витавший в воздухе, и, конечно, звуки ожесточённых споров и игр в кости.
Усмехнувшись, Гримзл направился к столу, за которым уже сидела компания игроков. Он был не только ловким вором, но и искусным игроком. Точнее, искусным шулером. С его ловкостью и способностью подделывать броски костей даже самый опытный игрок не заметил бы подвоха. Сегодняшняя компания выглядела как настоящая находка для гоблина: трое молодых людей, которые явно провели вечер, стараясь выпить как можно больше, и один старик, настолько увлечённый игрой, что не замечал, как мир вокруг него меняется.
— Можно присоединиться? — спросил Гримзл с самым милым выражением лица, которое мог изобразить в этот момент.
— Конечно, присаживайся, малый, — отозвался один из игроков, молодой человек в помятой рубашке, едва державшийся на стуле. — Только не надейся выиграть, мы тут мастера.
Гримзл улыбнулся, подтверждая уверенность игрока.
— О, что вы, я просто для развлечения, — сказал он, усаживаясь за стол и извлекая пару монет, которые ловко снял со стражника.
Кости полетели по столу, и Гримзл начал свою игру. Естественно, он ловко подбрасывал их так, что никто не замечал, как его пальцы ненавязчиво воздействовали на нужные грани. Первый раунд прошёл без происшествий — гоблин нарочно проиграл. В обмане главное — не привлекать к себе лишнего внимания.
Во втором раунде удача начала склоняться в его пользу, и монеты медленно, но верно перекатывались на его сторону стола. Игроки, будучи слишком самоуверенными, не замечали, как их удача испарялась, словно пена в бокале эля.
— Да ладно тебе, парень, — проворчал один из игроков, начинающий что-то подозревать, когда Гримзл вновь выиграл. — Не можешь же ты всё время выигрывать!
Гримзл пожал плечами, изображая смущение:
— Просто везёт, что тут сказать, — ответил он и бросил кости снова.
— Твоя везучесть мне уже не нравится, — проворчал старик, его глаза сузились, как у охотника, заметившего добычу в кустах. — Дай-ка сюда кости!
Гримзл напрягся внутренне, но снаружи оставался невозмутимым. Он передал кости старику, тот бросил их, и результат оказался вполне обычным. Старик недовольно фыркнул, но его подозрения немного улеглись.
Гримзл снова расслабился и продолжил игру. Теперь он решил, что пора заканчивать, и после очередного выигрыша, забрав солидную часть монет, изобразил усталость.
— Ну что ж, господа, — сказал он, поднимаясь, — пора отдохнуть. Спасибо за отличную игру!
Игроки, слегка разочарованные, но не до конца подозревающие обман, кивнули ему на прощание.
Гримзл, довольный, пересчитывал монеты в кармане, направляясь к выходу из таверны. В его голове уже рождались планы, как потратить выигрыш. Он был уже одной ногой за порогом, когда за спиной раздался недовольный голос:
— Эй, постой-ка, мелкий! — голос звучал так, словно его обладатель уже ожидал, что кто-то попытается улизнуть, но был обижен, что этот кто-то — именно гоблин. — Верни мои деньги!
Гоблин застыл на месте, словно прирос к полу. Его сердце сделало пару сальто, прежде чем вспомнить, что всё-таки должно биться. План был прост: бег. Быстрый бег. И желательно — без оглядки. Это всегда было лучшим решением в такие моменты, когда всё шло по плану, пока этот план не начинал рушиться.
Медленно повернувшись, Гримзл увидел того самого игрока, который чуть не раскусил его раньше. Это был старик, смотревший на кости так, будто собирался написать о них научную статью. Сейчас он выглядел так, будто эта статья будет называться «Как избить гоблина».
— Что? Деньги? Какие деньги? — Гримзл изобразил искреннее удивление, хотя прекрасно знал, что ему не поверят. Лицо старика выражало столько же доверия, сколько дорожный столб, к которому привязали умирающего от жажды осла.
— Те деньги, что ты у нас обчистил своими грязными трюками, — прохрипел старик, приближаясь к Гримзлу с видом охотника, уже занёсшего топор.
Гоблин понял, что врать дальше бесполезно. В такие моменты лучшее, что можно сделать, — это бежать. Он уже приготовился к побегу, что у него всегда удавалось лучше всего — спрятаться, исчезнуть, слиться с толпой. Но его взгляд неожиданно упал на высокую фигуру у двери. И не просто высокую — суровую. Рыжеволосая девушка с повязкой на глазу стояла, словно была поставлена препятствием для любого, кто решит сбежать.
