— Куришь? — ответила я ему в тон, а у самой всё подскочило внутри. Матвей. Живой Матвей стоял на своём крыльце, на привычном месте.

— Угу, — он пустил в сторону облачко и усмехнулся. — Смотри не утони. Я плавать не умею, не спасу.

— Постараюсь, — растянулась я в глупой улыбке, но через секунду спохватилась, отвернулась, и пошла дальше, стараясь дышать ровнее.

— Что, правда не умеешь? — услышала я вдруг свой удивлённый голос. Ноги сами собой затормозили, предатели! Они не слушались меня! Матвей затянулся и пожал плечами:

— Правда. Если бы хотел солгать, сказал бы, что умею.

— По тебе не скажешь, что ты не умеешь… — сделала я несколько шагов из лужи, чтобы «не утонуть». Крыльцо с Матвеем немного приблизилось.

— Почему это? На рыбу похож? — хохотнул он, всё больше веселея. Я впервые видела его таким расслабленным и засмущалась.

— Да нет…

Он, наверное, вышел из дома, потому что стоял в одной майке, а куртки и шлема поблизости я не заметила.

— Иди под козырёк, — пригласил он. — Накрапывает. Не мёрзни. Ты в магаз?

Я поглядела в сторону магазина и сделала ещё парочку неуверенных шагов к крыльцу — что я творю?! Что за вежливые беседы между соседями?

— Да. К чаю ничего не осталось, — объяснила я свой вечерний выход и поморщилась от дыма. Он заметил. Воткнул окурок в жестяную баночку на перилах.

— Извини. Подойди сюда, — он махнул, чтобы я не стояла под открытым небом.

— Зачем ты куришь? Это же вредно, — удивилась я, как наивная дурочка, подходя на ступеньки. Он снова усмехнулся. Он был так близко. В нескольких шагах.

— Всё вредно.

— Не всё, — зачем-то заспорила я, краснея.

— А что не вредно? — в серых глазах появился азарт.

— Спорт не вреден.

— Вреден, если перегнуть.

— Поэтому ты бросил?

— Спорт? — Матвей вопросительно кивнул на турники.

— Ага.

— Не, не бросил. Занят был.

— М-м, ясно, — я уже хотела распрощаться и топать дальше, но не удержалась от занудливого замечания:

— И всё-таки курение не сочетается с твоими занятиями на турниках.

— Хм-м, да? — он долго и внимательно поглядел на меня, как будто в первый раз задумался об этом. — Действительно. Ты права, — хмыкнул. — Но зато сочетается с другими.

— С какими такими занятиями может сочетаться курение?! — удивилась я, и по спине побежали мурашки: разговор становился чересчур «личным».

Матвей, наверное, подумал о том же. Он ответил не сразу. Отвернулся на несколько секунд. Поглядел снова:

— Например, с нервотрёпкой.

— Нервотрёпкой? Это занятие по-твоему? — я чуть не прыснула от неожиданности. Матвей довольно усмехнулся.

— А разве нет?

— Нет.

— Докажи.

Теперь задумалась я. Я слишком волновалась, и не могла с ходу придумать остроумный ответ, а выдавать очередную тупость не хотелось.

— Надо подумать, — призналась я, пряча глаза в лужу. — Я сейчас не соображаю… прости…

— Почему?

— Просто. Неделька была…

— М-м, и у тебя, значит.

Мы всё-таки переглянулись.

— Матвей, — начала я неловко, вспомнив о чём хотела попросить, и услышала вдали железный хлопок. Кто-то вышел из моего дома. Я машинально глянула туда и чуть не упала. Спряталась за широкого собеседника. Матвей тоже оглянулся:

— Кто там?

— Сестра, — шепнула я, вжимаясь в стенку, — попёрлась за мной, дурочка.

Волосы зашевелились. Я представила, что Лизка подумает, увидев нас с «мафиози» на крылечке. Начнёт разбалтывать направо-налево!

«Мафиози» понял ситуацию.

Молча набрал код и распахнул передо мной дверь. Не стал дожидаться, пока я решусь — «помог» руками. Затащил меня, как манекена в витрину, прихватив за талию, и мы отказались в тесном подъезде, похожем на мой, только зелёного цвета. Дверь защёлкнулась. А мы всё ещё стояли и пялились друг на друга. Руки Матвея медленно отпустили меня. Слишком медленно. Или просто время сломалось и законы физики полетели ко всем чертям.

Он нашёлся первым:

— Что… кхм… следит за тобой? — шепнул он хрипло.

Я с трудом поняла, о чём он. Перестала разглядывать его губы, перестала думать об их горьком табачном вкусе, и по щекам плеснуло обжигающим кипятком. Что это я?! Я испуганно отступила, но взгляд не хотел отступать, он медленно, как под гипнозом, спускался по разукрашенной рисунками коже: по шее, груди, рукам, пальцам… они держали меня несколько секунд назад. Я всё ещё ощущала их следы под плащом.

Надо что-то ответить! — паникует мозг где-то фоном.

— Не-не, — я похлопала для достоверности по карманам. — Телефон забыла. Наверное, нужно что-то купить домой. Сестра не дозвонилась и попёрлась, — предположила я тихо.

— А ты точно забыла его?

— Точно.

— Может с моего звякнем, м-м? — Матвей достал свой. Тёмные глаза улыбнулись, — проверим? Вдруг в каком-нибудь кармане завалялся? — он открыл набор номера и протянул мне.

А у меня в животе закрутило от его дерзости.

— Хорошая попытка… снова… — выдохнула я, ошеломлённо уставясь на цифры.

— Давай, — подбодрил Матвей, вставляя светящийся прямоугольник мне в ладони. — Это всего лишь номер.

— И что ты будешь с ним делать? — глуповато спросила я, проваливаясь от смущения и его близости.

— Набирать.

— Ты даже имени моего не знаешь.

— Знаю. Даша. Я и номер твой могу узнать, но так не интересно, — возразил Матвей спокойно.

Я даже осмелилась поглядеть: шутит? «Нет, не шучу» — ответили глаза с азартом.

— Ладно… — сдалась я.

Мне было чертовски любопытно, что он собирается делать дальше.

— Что ты хотела спросить? — уточнил он, нажав на зелёный кружок звонка. Телефон, конечно же, не зазвенел у меня в карманах. Переглянулись. Матвей улыбался. С улыбкой он уже не казался таким опасным. Она была мягкая, многообещающая…

— Спросить? — не поняла я, сбитая с толку его звонком и…

«Многообещающая улыбка»?!

Вот дурочка.

— Ну да, — он убрал телефон, — ты начала, но сестра помешала.

— Я уже и забыла… — соврала я, собираясь выходить. Я не знала, как теперь сказать ему про Алика и машину. Между нами что-то изменилось, и мне было неловко вплетать чужое имя. Не хотелось.

— Уже уходишь?

— Ага. Пойду всё-таки попробую добраться до магазина и домой, а то родители начнут искать меня с полицией и собаками, — пошутила я неловко. Он помог нажать кнопку выхода и дверь противно запищала, выпуская нас на свежую улицу. Матвей галантно посторонил меня, проверил, что сестры нет:

— Чисто.

— Спасибо, — брякнула я вежливо, как будто соседу, придержавшему тяжелую дверь. «Сосед» он же «мафиози» он же Матвей — усмехнулся и достал из кармана пачку.

— Эй, — возмутилась я непроизвольно, — даже не думай!

— Что?

— Ты слишком много куришь, — слетела я по ступенькам и оглянулась. — Не ту привычку забросил!

Он понял, что я про турники и фыркнул. А я дурела от своей наглости и убегала по мокрому асфальту, красная, как помидор, и чувствовала на себе его взгляд.

В магазине наткнулась на Лизку.

— Мамка попросила масла купить, — булькнула она у меня перед носом бутылкой с подсолнечным. — А ты куда пропала? Чё телефон не берешь? В Спар ходила? Не? Я подумала ты в Спар смылась, — завалила она меня бессмысленными словами.

А я думала о его словах.

И их смыслах.

«Давай…. Это всего лишь номер… Даша…» — звучало хрипловато из витрин, с полок, из радио, из лампы… — «Уже уходишь?».

Дома я открыла уведомление о пропущенном звонке и с тревогой смотрела на незнакомые цифры. Нужно было как-то записать Матвея, чтобы не палиться перед сестрой и родителями, если он решит названивать при них. Чтобы не было лишних расспросов и лишней лжи, вроде: «это мальчик из универа, знакомый».

Как записать?

Как?! — ломала я голову минут пять.

Потом плюнула, и бросила телефон обратно на диван — запомню последние цифры. 4424. Легко. 24 — как часов в сутках. Будет у меня круглосуточный Матвей.