— Малышка, ты очень пьяна.

— И что? — с вызовом смотрю ему в глаза. — Я не могу сказать любимому мужчине то, что о нём думаю? — чувствую, как голос дрожит, но продолжаю, несмотря на то, что его взгляд становится всё более недоверчивым. — Разве мы не должны быть честными друг с другом?

Его глаза расширяются, словно он не ожидал услышать такие слова. Он останавливается, вижу, как его дыхание становится прерывистым. Кажется, он впервые не знает, что ответить.

Смотрю в его глаза, и моё сердце начинает биться с такой силой, что кажется, оно вот-вот вырвется из груди. Аромат его кожи проникает в каждую пору, окутывая меня невидимой вуалью, и я чувствую его каждой клеточкой своего тела, словно он стал частью меня. Мои пальцы осторожно касаются его шеи, и под ними ощущаю, как пульсирует вена, словно бьётся его сердце. Алистар смотрит на меня, и в его взгляде вижу смесь желания и нежности. Его голос, чуть хриплый от волнения, произносит моё имя, и я понимаю, что он чувствует то же самое, что и я.

— Завтра повторишь то же самое? — крепче сжимая меня, спрашивает Алистар, открывая с ноги дверь. Его лицо расслабленно, уголки губ приподняты вверх.

— Дааа, — пьяная и смелая. Господи, завтра мне будет невероятно стыдно, особенно за танцы на столе. — Мы, между прочим, чуть-чуть поцарапали стол в гостиной, когда танцевали на нём.

Но это не волнует его, он буквально скидывает меня на кровать, чтобы сразу накрыть своим телом. Впивается в губы, словно голодный вампир после недельной диеты. Его язык скользит вовнутрь, такой сладкий и манящий. Алистар наконец-то перестал себя сдерживать. Его движения становятся всё более страстными. Чувствую, как его тепло наполняет меня, словно он хочет полностью раствориться в этом моменте.

— Завтра повторишь то же самое? — крепче сжимая меня, спрашивает Алистар, открывая с ноги дверь. Его лицо расслабленно, уголки губ приподняты вверх.

— Дааа, — пьяная и смелая. Господи, завтра мне будет невероятно стыдно, особенно за танцы на столе. — Мы, между прочим, чуть-чуть поцарапали стол в гостиной, когда танцевали на нём.

Но это не волнует его, он буквально скидывает меня на кровать, чтобы сразу накрыть своим телом. Впивается в губы, словно вампир после недельной диеты. Его язык скользит вовнутрь, такой сладкий и манящий. Алистар наконец-то перестал себя сдерживать. Его движения становятся всё более страстными, и я чувствую, как его тепло наполняет меня, словно он хочет полностью раствориться в этом моменте.

Это была ночь, полная безумия и страсти, когда все вокруг нас словно исчезло. Я выкрикивала его имя, растворяясь в каждом его прикосновении, в каждом движении, которое уносило нас в мир, где существовали только мы двое. Каждое его слово, каждый жест проникали в самую глубину моего сердца, делая эту ночь такой незабываемой, что я не могла поверить, что это происходит на самом деле. Губы уже горели от поцелуев, но я не могла насытиться этим ощущением.

Рина (Анна).

Это утро обещало быть по-настоящему отвратительным, но нежные, почти обжигающие прикосновения Алистара превратили его в нечто волшебное, несмотря на ужасную головную боль.

Вчерашняя ночь пролетела как мгновение. Мы с ним были настолько поглощены друг другом, что сегодня едва могу узнать свой голос — он охрип от криков имени Алистара.

Каждый раз с ним как первый — все чувства обострены, каждое прикосновение словно первый поцелуй. В голове мелькают яркие картинки: мы, безумно удовлетворенные и уставшие, падаем на кровать. Он шепчет мне на ухо нежные слова, дарит крышесносный поцелуй и говорит, как сильно меня любит. Это чувство невозможно описать словами, его нужно пережить самому.

На секунду думаю, что мне просто это от одурманенной алкоголем головы показалось, но сейчас вижу его взгляд, такой теплый, родной. Чёрт, я же вчера его назвала любимым мужчиной. Всё, дорогая, ты больше не пьешь.

— Как себя чувствуешь? — Лёгкий, почти невинный поцелуй обжигает мой висок, чувствую, как сердце начинает биться быстрее. Чуть отодвинувшись, Алистар протягивает мне стакан воды с лимоном и таблеткой, его глаза полны заботы.

Ещё немного понежившись в объятиях, решительно направляюсь в душ. Тёплая вода мгновенно возвращает меня к реальности, прогоняя остатки похмелья и придавая силы новому дню.

Спустившись на кухню, увидела, что мои подруги всё ещё пьяны. Кажется, не только я вчера перебрала. Одна из них передала мне чашку горячего кофе. Тепло напитка разливается по моему телу.

— Надеюсь, ты чувствуешь себя гораздо лучше, чем мы, — Карен прикладывает ко лбу мокрую тряпку, Элис с трудом глотает обезболивающие таблетки. На их лицах явно читается: «Лучше бы я сдохла ещё вчера».

— Уже да, — слышу, как Алистар спускается по лестнице, его взгляд скользит по нашей компании почти трезвых, почти вменяемых девушек. В воздухе повисает напряжение. Его губы касаются моих, и мир вокруг замирает.

— Сегодня я готовлю вам завтрак, — его слова звучат как гром среди ясного неба, и не могу поверить своим ушам. Шок сковывает мое тело, не могу оторвать от него глаз. Алистар Харрис сам готовит завтрак! Мое сознание начинает плыть, кажется, что я не просто пьяна, а нахожусь в состоянии глубокого алкогольного опьянения. Судя по взглядам моих подруг, они думают точно так же. Мы, словно загипнотизированные, не сводим глаз с его спины, наблюдая, как он ловко взбивает яйца и аккуратно нарезает овощи.

— Ты что, вчера его лупила по голове? — шепчет Карен. — Или он нам подсыпает слабительное за поредевшие винные полки?

Через десять минут Алистар с присущей ему грацией расставил перед нами тарелки, усевшись рядом со мной. Завтрак прошел в оживленных обсуждениях и планировании дня.

Мужчина нас сегодня отвезет в больницу к моему отцу, оттуда мы решили девочками пройтись по торговому центру.

***

Отец явно шел на поправку: медицинские процедуры стали менее интенсивными, капельницу сняли, а количество аппаратов в палате значительно сократили.

Элис и Карен нерешительно переступили порог палаты, их шаги эхом разнеслись по пустому пространству, наполняя воздух напряжением и неуверенностью.

Подруги, словно сговорившись, одновременно и с идеальной синхронностью поприветствовали моего отца. Их приветствия прозвучали так слаженно, словно они долго репетировали этот момент.

— Как ты себя чувствуешь? — присев на краешек кровати, смотрю в такие родные глаза, сердце наполняется теплом и радостью.

— Уже хорошо, врач сказал, что через неделю отправлюсь домой. Лучше расскажи, ты как, не обижает ли тебя Алистар?

Он смотрит на девочек так, будто они обладают ключами к разгадке всех тайн мира. Его взгляд полон надежды и ожидания, словно он верит, что именно они могут дать ему ответы на самые сложные вопросы.

— Мистер Блейк, не переживайте, он глубоко и искренне любит вашу дочь, — торопливо проговорила Элис, стараясь убедить его в своей правоте.

Отец долго и пристально смотрел ей в глаза, словно искал подтверждение ее словам. В его взгляде читалось недоверие и ожидание правды, но Элис была уверена в своих словах.

— Папа Элис говорит правду.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что я очень переживаю. Он всего на восемь лет младше меня. А у вас большая разница. Мы с ним не всегда были самыми примерными людьми. Я боюсь, что это может повлиять на тебя.

Рина (Анна).

— Остановите, пожалуйста, здесь, — голос Карен звучит с ноткой настойчивости, привлекая внимание водителя.

Мы приехали в один из крупнейших торговых центров нашего города. После встречи с отцом меня охватило легкое беспокойство. Неужели его сомнения в отношении Алистара никогда не исчезнут?

Я люблю папу, но и своего мужа тоже. Да, у нас не было громкой свадьбы с гостями и родственниками: не было торжества с белым платьем, не было выкупа и бросания букета, не было бесконечного веселья до самого утра, когда близкие осыпают молодоженов поздравлениями. Но мы уже связаны узами брака, и тому подтверждение — штамп в наших паспортах.