Шон сглотнул, и в его взгляде промелькнула слабость. Напряжение в воздухе нарастало, подобно буре, готовящейся разразиться, предвещая, что вскоре он все же заговорит.

— Ты все еще можешь выбрать, — произнес я, приближаясь к нему. — Имя женщины или эти игрушки? Решение за тобой, Шон.

Он стиснул зубы, словно пытаясь подавить слабость, но я заметил, как его рука задрожала, когда он прижал ее к столу. Этот упрямый, но в то же время хрупкий человек был как весы, и я собирался подтолкнуть его в нужную сторону. Опустил свой голос до обычного уровня, чтобы ввести его в заблуждение.

— Ты не понимаешь, что делаешь? Эта женщина не просто является объектом нашей охоты, она может стать причиной твоей смерти, — произнес я, имея в виду угрозы, исходящие от ее покровителей. Глаза Шона сузились, и, казалось, он начинает переваривать мои слова, рассматривая возможные последствия.

Он выбрал молчание. Можно было поступить как обычно и попросить одного из своих людей провести допрос, но он украл то, что принадлежит мне, причинил боль моей ведьмочке, чуть не убил её. Следы, проведенные там, ещё не сошли с её лица, но малышка уверенно идет на поправку, в отличие от своего отца.

Я двинулся в его сторону, держа плоскогубцы. Вырвать ногти. Я был уверен, что после этого он завопит.

Каждый шаг приближал меня к моменту, когда терзания его души станут явью. В тот миг, когда плоскогубцы коснутся его кожи, вся моя ярость и его боли сплетутся в единую симфонию мести. Я пришёл, чтобы восстановить баланс, и этот долг я намеревался исполнить, несмотря на мучительное предвкушение.

Он напрягся, его глаза округлились от страха, и я почувствовал, как воздух стал тяжелым. Ноги Шона чуть подогнулись, но он все еще держался. Я усмехнулся; его стойкость лишь разжигала мой азарт.

— Ты зашел слишком далеко, Алистар, — прохрипел он, пытаясь сохранить хотя бы остатки гордости.

— Я все равно тебя сломаю, — произнес я жестко, приближая плоскогубцы к его пальцам. — Ты выбрал свою судьбу.

Упорство Шона начинало трещать по швам. Я мог почувствовать, как он начинает медленно терять контроль, и это было прекрасно. В тот раз, когда я надавил на механизмы плоскогубцев, наш разговор станет простым — одно имя, одна женщина — и, возможно, покой для моей души.

Рина (Анна).

Несколько недель, проведённых в больнице, сводят меня с ума. Каждое утро, когда просыпаюсь и понимаю, что мне снова предстоит этот бесконечный день в палате, чувствую, как напряжение и страх постепенно сковывают меня.

Когда мне разрешили вставать, первым делом иду в ванну, и этот момент становится для меня настоящим спасением. Вода смывает весь ужас, который со мной происходил, и я чувствую, как будто заново рождаюсь. Этот ритуал помогает мне не только физически, но и эмоционально, напоминая о том, что я всё ещё жива и способна на что-то большее.

Каждый день Алистар приходит ко мне, чтобы поделиться новостями о своих поисках сообщников дяди и состоянии моего отца, которого всё ещё не вывели из комы.

Он внимательно интересуется моим самочувствием и искренне интересуется моей жизнью. Иногда мы проводили вечера, смотря какую-нибудь комедию, или болтали до поздней ночи.

— Рина, я принёс контракт, — произнес он, кладя огромную стопку бумаг, — прочитай внимательно, потом подпиши. Я возьму твой паспорт, брак оформят быстро, твоё присутствие не нужно.

— Хорошо, — пробегаю глазами, ничего криминального не вижу, разве что бизнес отца временно уходит под управления Алистара. Но оно даже к лучшему, ничего не хочу иметь с этим. Ставлю размашистую подпись.

Алистар забирает бумаги и, подмигнув, уходит, оставляя меня наедине с моими мыслями. После его визита всё становится ещё более ужасным.

Вечером, когда в палате становится тише, впервые задумываюсь о том, что будет дальше. Я смотрю в окно, на серое небо, и с каждой минутой понимаю, что не могу больше продолжать жить, как будто всё нормально.

— Едем домой, жена, — его взгляд буквально обжигает, проникая глубоко в душу.

Быстро вскочив, начала лихорадочно собирать вещи. Алистар, заметив мою спешку, не стал терять времени даром и мгновенно включился в процесс, помогая мне ускорять сборы. Его движения были четкими и уверенными.

***

Играет тихая, умиротворяющая музыка, словно шёпот ветра в листве. Искоса поглядываю на Алистара, ощущая, как его присутствие наполняет пространство вокруг нас. В машине витает аромат его парфюма, такой же элегантный и утончённый, как и он сам.

— Что-то случилось? — интересуется мужчина.

— Нет, просто ты обычно такой сосредоточенный и напряжённый, а сейчас, когда ведёшь машину, ты выглядишь таким расслабленным, что это даже непривычно.

Подъезжаем к дому в напряженной тишине. Когда потянулась к ручке двери, почувствовала, как его горячая ладонь мягко скользнула по моему бедру, вызывая толпу мурашек по коже.

— Я открою, — быстро обошел машину, помог выйти из внедорожника, — встретимся за ужином в гостиной через час.

Легкий трепет пробегает по телу, и сердце начинает биться быстрее. Господи, я теперь замужем! Этот момент кажется настолько нереальным, что хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон.

Смотрю в своё отражение: те же губы, тот же нос, те же глаза. Синяки уже прошли, словно их никогда и не было.

Долго смотрю на свою одежду, выбираю легкое повседневное платье темно-зеленого цвета. Волосы собираю в хвост и понимаю, что пришло время вернуть свой естественный цвет. Это не просто желание перемен, это необходимость. Волосы стали тусклыми и безжизненными, а кожа выглядит уставшей и бледной. Возвращение к естественному оттенку поможет мне почувствовать себя обновленной и уверенной.

Час спустя.

— Ты очень красивая, — звучит бархатный голос, Алистар смотрит долго, его взгляд темнеет, когда задерживается на груди.

— Что сегодня на ужин?

Смотрю на него, и сердце замирает. Он, как всегда, неотразим. Белая рубашка идеально облегает его стройную фигуру, подчеркивая каждый мускул. Черные брюки, слегка зауженные книзу, элегантно облегают ноги. Завершают образ стильные туфли, придающие ему еще больше шарма и уверенности. Мы стоим друг напротив друга, и наши глаза встречаются. В этот момент мир вокруг словно исчезает, оставляя только нас двоих.

— Рыба под сливочным соусом, — произносит он, приближаясь ко мне, как хищник, не сводя с меня глаз. Его голос звучит низко и хрипло, вызывая во мне дрожь.

Я отчаянно пытаюсь отвлечься от его пронзительного взгляда, но безуспешно. Внутри меня все начинает пылать, и я чувствую, как щеки заливаются предательским теплым румянцем. Он приближается, и я улавливаю его тонкий, завораживающий аромат одеколона, который окутывает меня, словно невидимый кокон. Его пальцы едва касаются моего плеча, вызывая мурашки по коже. Мое дыхание становится прерывистым, а сердце колотится в груди, как бешеное.

Его теплая рука, обжигающая кожу через платье, заставляет меня замереть на мгновение. С трудом переставляя ватные ноги, позволяю ему отодвинуть стул, чтобы я могла сесть. Он заботливо усаживает меня, а сам занимает место рядом, внимательно глядя на меня.

С трудом могу унять дрожь в руках, беру бокал вина и делаю глоток. Вино было превосходным, как всегда, и мгновенно успокоило мои нервы.

Ужин прошел в теплой и непринужденной атмосфере, наполненной искренними разговорами обо всем, что нас волновало и интересовало. Мы делились мыслями, смеялись и наслаждались обществом друг друга, словно старые друзья, вновь обретшие давно потерянную связь.

Проснулась от собственного крика, который застрял у меня в горле, как комок боли. Вышла на кухню за водой, и в этот момент меня охватило странное чувство тревоги. На улице стояла глубокая ночь, луна светила ярко, заливая двор серебристым светом. Я вышла на террасу, чтобы вдохнуть свежий ночной воздух и успокоиться.