— Теперь нам следует свернуть на просёлочную дорогу, — произнёс Мэтт, его голос словно перетекал в пространство, навеянное тайной. — По пути заметил несколько камер, связался с нашими, и в течение пары часов мы сможем получить записи.

— Превосходно, — согласился я, проникаясь его решимостью. — Сейчас мы осмотрим всё в округе.

Так, сворачивая на парковку, мы покинули автомобиль и направились к зданию администрации турбазы, словно исследователи, жаждущие открытий. Мэтт обменялся словами с охраной, и, спустя всего лишь пятнадцать минут, в наших руках оказались ключи от всех домиков.

Мэтт переговорил с охранником, и через пятнадцать минут у нас были ключи от всех домиков. Мы осмотрели каждый из них, но все они оказались пусты. Ни следов, ни улик. Это место словно вымерло.

— Вот и всё, — с легким вздохом сказал я, закуривая сигарету и выпуская в воздух тонкую струйку дыма. Мы остановились перед заброшенным маленьким домиком, который казался последним на нашем пути.

— Ал, я почти уверен, что Бен уже мертв.

Последний дом оказался гораздо более информативным: тут явно кто-то был. Но помимо этого, здесь находился спуск в подвал. С огромным трудом, но я все же узнал это место по видео. Ага, значит, они действительно здесь были. Мэтт решительно направился к посту охраны, чтобы выяснить, кто именно здесь останавливался.

В центре комнаты, словно свидетель ужаса, валялся стул. Его ножки были вывернуты под неестественным углом, а спинка переломана. Вокруг стула, как зловещие следы, тянулись разрезанные веревки. На полу, впитавшись в деревянные доски, виднелись темные пятна засохшей крови, которые, казалось, кричали о жестокой расправе.

Не оставалось сомнений, что здесь пытались получить от него важную информацию.

— Наши скинули видео, — произнес мужчина, когда я вышел на улицу.

— Там держали Бена, сомнений нет, давай сейчас возвращаемся ко мне, смотрим видео, — устало произнес, сажаясь в машину.

Обратно мы мчались с удвоенной скоростью. Сердце колотилось в груди, истомленное тревогой и нетерпением. Каждый километр приближал нас к долгожданному моменту, когда мы сможем увидеть новые улики и убедиться, что с Анной — нет, с Риной (всё никак не могу привыкнуть к её настоящему имени) — всё в порядке.

Не знаю, предчувствие или что иное, но что-то в этой атмосфере внушало тревогу.

— Рина, — позвал я девушку, но в ответ лишь глухая тишина заполнила дом. — Что-то не так. Осмотри первый этаж, я займусь вторым.

Словно в преддверии шторма, обстановка вокруг стала угнетающей, каждое эхо шагов напоминало о чем-то зловещем, скрытом в тенях. Двинулся по ступеням, и сердце замирало от напряженного ожидания.

Сквозь потемки искал следы её присутствия, её легкий голос, но только стены отзывались на мои шаги, словно молчаливые свидетели некоего тайного зла.

Я чувствовал, как холод проникает в каждую клеточку тела, и каждую секунду ожидал, что из-за угла появится она.

— Алистар, она исчезла, — произнес Мэтт, смотря в мою сторону. Мы находились в кабинете, на полу лежал шприц с остатками лекарства. — Судя по всему, ей помогли.

— Я убью его голыми руками, если в этом замешан этот мудак, — прорычал, на ходу открывая ноутбук, и начал просматривать камеры с момента нашего ухода.

Друг подошел к креслу, пристально вглядываясь в мерцающий монитор. Я осознавал, что это была моя ошибка — оставить всё на произвол судьбы, когда следовало дождаться прибытия охраны. Но импульс завладел мной, и я торопился решить всё в кратчайшие сроки.

— Смотри внимательно, — одна из домработниц, приближаясь к девушке с иглой в руке. Тонкий укол в шею — и она медленно повалилась на пол. — Полагаю, она уже сбежала.

— Спроси у наших, где в последний раз видели эту мразь. Пусть наши службы проверят всех, кто работает в доме.

Она такая крошечная, хрупкая, словно беззащитный котенок. В её глазах нет ни ужаса, ни страха, лишь бездонное непонимание.

Мэтт отдал чёткий приказ собрать весь персонал в гостиной и приступил к допросу.

Я вновь, уже в сотый раз, погружаюсь в видеозапись. Никаких машин, ничего. Как, черт возьми, её вывезли за пределы дома? Переключаюсь на запись с другой камеры — и снова пустота, словно надежда тает на глазах. Неужели она может оставаться здесь?

Выйдя за пределы дома, я обошел периметр, тщательно проверяя все слепые зоны. И о чудо! Я, наконец, нахожу одну скрытую точку. Рядом не было следов машин, только двух пар ног.

— Алистар, тут пиздец, беги сюда, — раздается в телефоне.

Переступаю порог дома, в голове бурно крутятся мысли, пытаясь осмыслить, что еще свалилось на мои плечи. В винной комнате на первом этаже, словно зловещая тень, покоится тело той самой горничной.

— Пуля в лоб, элегантный способ лишить свидетелей дара речи.

— Сука, — ору на весь дом, — я тоже кое-что нашел, за домом есть слепая зона и две пары ботинок.

Рина (Анна).

— Зачем мы тут, дядя? Что тебе нужно от нас? — Он совсем не изменился, разве только взгляд полон ненависти.

— Зачем? Ты должна была сдохнуть ещё в день поминок, но ты на редкость оказалась живучей тварью, — голос пропитан ядом, руки сжимаются в кулаки, — ты хоть понимаешь, что стоит на кону? Какие люди за мной?

— Ты псих, — мой голос срывается в крик. Подобно пантере, он стремительно подлетает ко мне и изо всех сил ударяет по лицу. Я прикусываю губу, чтобы подавить крик. Его глаза горят ненавистью, а на губах появляется зловещая усмешка. — Ты не представляешь, что я с тобой сделаю, — шепчет он, и я чувствую, как холод страха пробегает по моей спине.

— Рина, не раздражай его, — хрипит отец.

— Сначала ты, я хочу, чтобы эта тварь видела твои мучения, а потом я разберусь с этой мелкой дрянью, — в комнату входит громила. Высокий, накачанный, с пустотой в голове, равной той, что в его взгляде. Сразу понимаю, что он подобен ручному псу, предназначенному для выполнения грязной работы.

— Не думай, что ты всемогущ, — перебивает его отец, вдруг ощущаю в нем подавленное мужество. В глазах отца горит искра, но он слишком слаб, чтобы разжечь пламя.

— Развлекайся, — холодно бросил он громиле, и зловещая улыбка расползлась по его лицу, словно тень над угасающей жизнью.

Громила, не медля, наносил удары раз за разом, его рука, подобно молоту, обрушивалась на лицо.

— Нет, не смей его трогать, — дергаюсь, в руки впивается холодный металл.

Удар последовал снова, затем ещё, и ещё — удары сыпались, как град, калеча не только плоть, но и душу. Лицо отца раскрывало ужас, образы превращались в кровавое месиво. Я была как парализованная, мой разум на мгновение замер в пустоте гнева.

— Отпусти его, урод! — вновь прогремел мой крик. Я чувствовала, как рвущаяся злость заполняла моё существо, однако, цепи беспомощности не давали мне свободы.

— Хватит, пора подготовить девчонку к посланию Алистару, — произнес дядя, и в его голосе прозвучало такое зловещее предощущение, что стало ясно: уйти отсюда живой мне не суждено.

Этот самый вместе с моим бывшим отковали меня от батареи, кто-то внес второй стул в помещение. Меня усадили на него, приковав ноги и руки.

— Хорошая девочка, — сказал Раян, и его усмешка, некогда вызвавшая восторг, теперь лишь отпечатывалась неприятным комком в горле. — Ты пожалеешь, что согласилась на защиту щенка Алистара.

— Отвяжи меня, и пожалеешь об этом, — прошипела в ярости, не ожидая от себя такого смелого поступка, плюнула ему в нахальную рожу.

— Ах ты дрянь, — прошипел парень, вытирая лицо, и тут же замахнулся, рука его сверкнула в воздухе. Боль, как огонь, пронзила мою щеку.

Алистар, если ты нас спасешь, я буду самой послушной девочкой.

Здоровяк включил телефон, и раздался характерный сигнал, возвещающий о начале записи. Дядя кивнул Раяну, и тот, с садистской улыбкой на губах, ударил меня во второй раз. В глазах помутнело, в ушах зазвучал гул — я закусила губу, решив не выдавать свою боль.