Она пришла первой. Её взгляд, полный ужаса, сразу метнулся в мою сторону, как будто она увидела что-то страшное. В этот момент к ней подошёл парень и обнял её, словно пытаясь защитить. Рина? Она же погибла… Вот ведь жук старый. Убью обоих.

— Рина, значит… — дальше я уже ничего не соображал. В голове пульсировала только одна мысль: нужно как можно скорее увезти её отсюда. Схватил её за руку, перекинул через плечо и, не обращая внимания на крики и протесты, направился к машине. Мэтт пытался что-то сказать, но я его уже не слышал. Усадив Рину или Анну на заднее сиденье, сам сел за руль и нажал на газ, устремляясь к дому.

Мчался по ночным улицам, чувствуя, как сердце стучит в унисон с ревом мотора. Рина, или как она себя теперь называет — Анна, сидела на заднем сиденье, пытаясь привести дыхание в порядок. В её глазах всё ещё читался ужас

— Не злись на отца, это было необходимо после попытки покушения, — едва слышно ответила она, глядя в окно так, будто хотела раствориться в темноте.

Подъехав к дому, выскочил из машины, чтобы открыть ей дверь. Взгляд Рины был полон ожидания и страха. Понимаю, что нужно её защитить, и в первую очередь от себя. Ещё чуть-чуть, и тормоза слетят окончательно.

Девушка, словно стрела, стремительно вылетает из машины. Она мчится, не оглядываясь, прямо к дому. Я, как тень, следую за ней, словно хищник, готовый к прыжку.

Дверь в комнату её оказывается закрыта, но не от меня. Я без труда открываю её своим ключом и подхожу к дивану, на котором она сидела, опасливо поглядывая в мою сторону. Её взгляд, полный настороженности и напряжения, пронзает меня насквозь, словно кинжал. В воздухе повисает ощутимое напряжение, и я чувствую, как каждый мой шаг отдаётся эхом в этой маленькой, но наполненной эмоциями комнате.

— Не трясись, — мой голос звучит твёрдо и уверенно, словно сталь. Шаг за шагом я приближаюсь к ней, пока не оказываюсь вплотную. Сильные руки уверенно обхватывают её плечи, заставляя подняться на ноги.

— Что ты делаешь? — её голос дрожит, словно тонкая струна, натянутая до предела. Не вопрос, а скорее испуганный писк срывается с её нежных пухлых губок. Она нервно закусывает нижнюю губу, и это действие становится последней каплей, окончательно разрушающей моё самообладание. Всё.

— К чёрту это, — произношу с жаром, стиснув её талию и притягивая к себе с силой, как будто мир вокруг нас затих. Рука моя бережно поддерживает её голову, пальцы погружаются в её волосы, а я нежно накрываю её губы своими, не в силах сдерживаться перед её тёплым присутствием. Она не отвечает на мой порыв, застыв в мгновении, как будто боясь нарушить эту волшебную преграду между нами.

Языком касаюсь её губ, оказывая мягкое давление, проникая в её благоухающий мир, и она невольно открывает свой ротик, позволяя мне углубиться в её сладостный плен, легкое, почти невесомое движение её языка сносит крышу.

Рина (Анна).

Он не целует с той трепетной нежностью, что свойственна юному влюбленному парню. Его прикосновения точны и полны уверенности. От него исходит завораживающее волнение — горячий ветер страсти, переполненной несдержанным влечением, полностью поглощающим всё на своем пути.

Каждое его движение — это отражение силы и бескомпромиссности чувственности, стремящейся разжечь огонь внутри. Каждая секунда, проведенная рядом с ним, обернется ураганом эмоций, способным сокрушить любые преграды, оставляя лишь пепел былого.

Он притягивает и пронизывает воздух эротическим напряжением, заставляя сердце биться быстрее в предвкушении неизведанного. В его объятиях нет места сомнениям или колебаниям — лишь чистая, животная страсть как яркий поток, искрящийся ненасытным жаром.

Её невозможно не заметить: она заполняет собой пространство, и кажется, что весь мир замирает, склоняясь перед мощью этого мгновения, заслоняя собой все остальные мысли и желания. Он — олицетворение чувственности и дикой страсти, подчиняющей себе всё вокруг и открывающей истину, скрытую за фасадом повседневной рутины.

И вот, в какой-то миг, он садится на диван, увлекая меня за собой, предлагая принять место сверху, как будто в этом простом жесте заключена вся напряжённая игра наших чувств.

Нас отвлекает резкое уведомление на телефоне. Сообщение. Я с трепетом открываю видео, и передо мной предстает отец, неподвижный, привязанное к стулу тело, с разбитой губой, которая красноцветно выделяется на фоне его искаженного лица.

Каждый миг кажется вечностью, каждый кадр — тяжким бременем. Алистар, сидевший рядом, внимательно смотрит на экран. Мы оба погружены в мрачный мир, который открывается перед нами, словно шкатулка с ужасами, побуждая сердце биться быстрее.

Время замирает, и я чувствую, как моя душа сжимается от боли, осознавая, что этот кадр — не просто видео, а крик о помощи, который требует ответа.

Следом прилетает ещё одно сообщение: «Тебе очень нужно быть послушной, если хочешь увидеть его снова».

Алистар, словно в порыве злости, выхватывает телефон из моих рук, набирая номер. Он пытается вновь, но за тонкими стенами молчания никто не отвечает. Позже он начинает звонить кому-то другому.

— Пробей номер, — говорит Алистар, его голос наполняется решимостью. — Бена похитили.

Что-то быстро набрав собеседнику, он повернулся ко мне. Я вся сжалась на диване, охваченная паникой и ужасом. Слёзы заполнили мои глаза, словно ясные капли дождя, готовые пролиться в сочный мрак. Я не могу лишиться ещё и отца.

— Не волнуйся, я его найду, — прошептал он, приближаясь ещё ближе и крепко прижимая меня к своей широкой груди, словно желая укрыть от всего мира. В его голосе звучала уверенность, которая, как луч, пробивалась сквозь мои терзания. Его объятия были надеждой, забирающей страхи вдали, и медленно я начала верить в то, что даже в самом мрачном часе есть возможность отыскать свет.

***Тот же вечер, кабинет Алистара***

В кабинет входит Мэтт, занимая место рядом. Он перебирает какие-то бумаги и протягивает их мне.

— Знакомое место? — с интересом спрашивает он.

Я внимательно всматриваюсь в карту. И действительно, место это знакомо — в детстве мы с родителями проводили там чудесные дни отдыха. Вскоре я рассказываю ему о близлежащей базе, укрытой среди зелени.

— Значит, с этой вышки поймали сигнал? Думаешь, они держат его там? — Алистар садится рядом, осторожно обнимая меня за талию, его крепкие руки словно вжимают меня в себя.

— Они не такие идиоты, — отвечает он, я же мысленно перебирая варианты. — Возможно, он рядом, а может, и в другом конце города.

Слова эти крутятся в голове, осознание непрекращающегося напряжения охватывает нас, как тихий налет ветра, который предвещает бурю.

Внезапно раздается резкий звонок моего телефона, прерывающий молчание. Мэтт сразу же вскакивает, забирая мой мобильный, глаза его наполняются охотничьим блеском, когда он смотрит на экран. Я чувствую, как в комнате сгущается воздух, как будто все вокруг затаило дыхание. Мы все устремляем взгляды на него, словно он станет проводником в этот мир неопределенности.

— Это он, — произносит Мэтт. Он принимает звонок, и в следующий момент его лицо искажается. Словно кто-то по ту сторону провода высказывает ужасающие вещи. Я не слышу слов, но ощутимо чувствую напряжение, будто каждая фраза — это удар по невидимым нервам.

Надеюсь, они не убьют его, или я лично сотру их в порошок, даже если мне придется попрощаться с собой.

Алистар сжимает мою руку, поглядывая на Мэтта. Я не хочу знать, что происходит, но желание спасти отца толкает меня вперед. Мэтт, наконец, завершает разговор, его голос едва слышен.

— Мы должны действовать немедленно. — Время снова теряет свою значимость, только порыв эмоций сохраняет нас.

— Мы собираемся, а ты останешься здесь, — с непреклонным взглядом на меня смотрит Алистр. — Я пришлю к тебе охрану. Если сделаешь хоть шаг за порог, не сомневайся, я крепко привяжу тебя цепью. Ты будешь сидеть дома, рожать детей и варить борщи, поняла?