Единственный, кто может ей помочь.

Заправив член обратно в джинсы, встаю с заднего сиденья и открываю дверь со стороны водителя.

Не закончив доносить свою точку зрения, хватаю ее за подбородок, заставляя посмотреть на меня.

— Но он такой хороший парень, да?

— Он лучше тебя.

Фыркаю, захлебываясь яростью.

Она чертовски ошибается.

Потому что если бы она знала то, что знаю я… она бы видела монстра в нем, а не во мне.

Раздраженный, вставляю ключ в замок зажигания.

— Я не хочу, чтобы ты снова с ним встречалась. Понятно? Скажи ему какую-нибудь чушь о том, что хочешь сосредоточиться на школе и окончить ее. Черт, да говори ему все, что захочешь. Только убедись, что вы с этим покончили.

Боль искажает ее лицо.

— Почему ты так поступаешь со мной?

Вот в чем ее ошибка.

Я поступаю так не с ней…

Я делаю это ради нее.

Прошлое…

Мои легкие горели в беззвучной мольбе о воздухе.

Воздухе, который я не мог получить, пока он не разрешит.

Отец что-то крикнул, но я не расслышал, потому что моя голова была погружена под воду, наполнявшую ванну.

Одной рукой он держал мою шею сзади, заставляя опустить голову, а другой держал обе руки за спиной… чтобы я не мог сопротивляться.

Впрочем, я бы и не стал. Я никогда не сопротивлялся.

Сопротивление только дало бы ему то, чего он хотел.

А я скорее бы умер, чем позволил ему думать, что он победил.

Мое тело дергалось и билось в его руках, отчаянно нуждаясь в воздухе, но разум отказывался уступать.

Мне было всего одиннадцать, но однажды я стану больше, быстрее… сильнее.

Однажды я нанесу удар, когда он меньше всего будет этого ожидать.

Сквозь туманную дымку донесся пронзительный, полный боли крик моей матери.

— Трент, пожалуйста, — умоляла она сквозь рыдания, — ты убьешь его.

Я любил свою мать больше жизни, но мне действительно хотелось, чтобы она держалась от этого подальше.

Потому что хуже его нападок на меня… когда он нападал на нее.

Словно по команде, он ослабил хватку и встал.

Его лицо исказилось в угрожающей гримасе, и он направил всю свою ярость на маму.

Резкая пощечина была настолько сильной, что она упала, ударившись о дверь ванной.

— Я же просил тебя не лезть, когда разговариваю с собственным сыном.

Его рука сжалась в кулак, без сомнения, готовясь нанести еще один удар.

Тогда я вскочил на ноги и прыгнул ему на спину.

— Беги, — сказал ей, когда он повалил меня на пол.

Минуту спустя острая спазматическая боль пронзила меня, а воздух наполнился его дразнящим мрачным смехом.

Каждый мускул в моем теле напрягся и сжался, пока он продолжал наносить удары электрошокером.

Он знал, как сильно я ненавидел эту штуку. Это было похоже на удар молнии.

Только это длилось не секунды.

Это длилось так долго, что я был уверен, что либо у меня остановится сердце, либо я умру от этих пыток.

— У каждого поступка есть последствия, — насмехался он, как и всегда.

Боль была настолько мучительной, что я едва заметил, когда она наконец-то прекратилась.

Темные глаза, наполненные ядом, устремились на меня: — Когда же ты поумнеешь и перестанешь геройствовать? — Его губы скривились в жестокой ухмылке, когда он резко пнул меня под ребра. — Ты обоссался, парень.

С этими прощальными словами он вышел.

Я свернулся калачиком в луже собственной мочи, удивляясь, как тот, кто должен был любить меня, мог быть таким злым.

— Тебе лучше вытереть эту мочу с пола, — рявкнул отец матери, стоявшей в коридоре.

Я наклонил голову, чтобы лучше их видеть.

— Сделаю, — ответила мама, ее худое тело дрожало как лист во время урагана.

Он схватил ее за подбородок с такой силой, что я не сомневался, что появится еще одна отметина.

— Что ты сделаешь?

Она опустила взгляд, не решаясь больше смотреть на него: — Я сделаю это, сэр.

— Чертовски верно, — он потянулся вниз и ущипнул ее за задницу. — А теперь поцелуй меня, прежде чем я уйду на работу.

Тошнота подкатила к горлу, и я закрыл глаза. Отчаянно желая почувствовать себя лучше, полез в карман. Пальцы коснулись шелковистого материала ленточки, возвращая меня в тот момент на детской площадке, и физическая боль постепенно утихла.

Я выжил.

После того как входная дверь захлопнулась, мама вбежала в ванную, выглядя такой расстроенной, что у меня защемило в груди.

— Мне так жаль, детка, — она быстро помогла мне подняться с пола. — Я не могу поверить… — она замолчала на полуслове и покачала головой.

Как бы она ни старалась, она больше не могла этого отрицать.

Человека, в которого она была влюблена с шестнадцати лет, больше не существовало.

В какой-то момент он превратился в холодный, расчетливый и жестокий кусок дерьма.

Всхлипывая, она обняла меня, прижимая к груди.

— Мы скоро выберемся отсюда, — пообещала, как делала всегда.

Раньше я ей верил… но больше нет.

Потому что, хотя семья моей матери была обеспеченной — благодаря владению нефтяной компанией — и у нее были деньги, чтобы сбежать и начать все сначала…

У моего отца — специального агента Нокса — была вся полнота власти.

И он, черт возьми, сделал все, чтобы мы оба поняли, что нам некуда бежать.

И негде прятаться.

Потому что рано или поздно… он нас найдет.

И когда он сделает это…

Он нас убьет.

Лежу на кровати в темноте и набираюсь смелости, чтобы сделать то, что, как я знаю, должна сделать.

Не потому, что этого требует Нокс, а потому, что в глубине души понимаю, что спать с мужем другой женщины неправильно.

Все в наших отношениях с Лео неправильно… и не в том сексуальном, запретном смысле, в котором я когда-то пыталась убедить себя.

Я привязалась к нему… потому что я ущербная. Испорченная на всю голову.

Облажавшаяся девчонка, у которой проблемы с отцом.

Потому что боялась остаться по-настоящему одинокой.

Грудь болит, я набираю номер Лео и подношу телефон к уху.

Он отвечает после второго гудка, его голос сонный: — Алло? Все в порядке?

Слышу скрип кровати, и не могу не задаться вопросом, лежит ли он рядом с ней.

В горле жжет, и я закрываю глаза. Надеюсь, она найдет в себе силы простить меня.

— Мы можем поговорить?

— Да. Дай мне одну секунду.

Мгновение спустя слышу звук закрывающейся двери.

— Что случилось, милая? — спрашивает Лео с беспокойством в голосе. — Ты расстроена.

Сказать это не просто, поэтому сразу срываю пластырь.

— Я больше не могу.

— Что ты больше не можешь, милая? — резкий вдох. — Послушай, что бы ни происходило, пожалуйста, не причиняй себе вреда. Я сейчас…

— Я не собираюсь причинять себе вред, — заверяю его, и, честно говоря, не могу поверить, что это его первая мысль. Похоже, он совсем меня не знает. Либо так, либо он хочет видеть во мне маленькую сломанную птичку, которая не может о себе позаботиться.

Но я не такая. И мне не нужно, чтобы он прилетал и спасал меня.

Это нужно ему.

— Я просто… все кончено, Лео.

Кажется, проходит целая вечность, прежде чем он наконец спрашивает: — Почему?

Сажусь в кровати и подтягиваю колени к груди.

— Я хочу сосредоточиться на учебе. Через пару месяцев я уезжаю в колледж, и думаю, будет лучше, если мы закончим отношения до моего отъезда.

Соглашаюсь с предложением Нокса, потому что оно не далеко от правды. Стэнфорд находится в трех часах езды, так что нам будет трудно видеться.

К тому же я хочу получить полноценный опыт обучения в колледже, а привязанность к нему не даст мне этого.

— Думаю, ты совершаешь ошибку, — его голос наполнен грустью. — Я люблю тебя, Аспен. Ты это знаешь.