— Я не…

— Значило ли для тебя что-нибудь то, что у нас было? Хоть что-то?

Теперь я понимаю. Он все еще страдает и нуждается в успокоении.

Говорю ему правду: — Да. Это многому меня научило. И хотя у нас ничего не вышло, я никогда не буду считать само собой разумеющимся, что ты был рядом, когда я в ком-то нуждалась.

И за это я всегда буду ему благодарна.

Сделав шаг в мою сторону, прижимается к моей щеке.

— Я не могу перестать думать о тебе.

Не знаю, что на это ответить, но очевидно, что он воспринимает мое молчание за согласие, потому что шепчет: — Я все еще люблю тебя.

Он пытается притянуть меня к себе, но я кладу руку ему на грудь, останавливая.

— Мне жаль, что тебе больно, Лео. Правда, жаль. Но то, что у нас было, закончилось. Тебе нужно найти способ принять это и двигаться дальше.

Он выглядит таким расстроенным, таким разбитым, что у меня сжимается сердце. Я никогда не хотела причинять ему боль.

Хотя нам и не следовало спать вместе… я думаю, он сделал это, чтобы заполнить пустоту внутри себя.

Как и я.

— Я не могу жить дальше. Ты нужна мне, Аспен.

А мне нужно, чтобы он отпустил меня.

Я никогда не забуду то, что между нами было, но все, что вижу, глядя на него сейчас, — сломленный человек, которого не могу спасти.

Потому что я больше не привязана к нему.

Отступаю на шаг. Он больше ничего не может сказать, чтобы исправить ситуацию.

— Прощай, Лео.

Сделав глубокий вдох, направляюсь к джипу Нокса.

— Нокс здесь?

Останавливаюсь как вкопанная.

— Нет. Он одолжил мне свой джип, чтобы я могла приехать сюда сегодня вечером.

От меня не ускользает враждебность его тона, когда он, растягивая, произносит: — Понятно.

— Нам нужно поговорить.

Присаживаясь, Нокс тянется за пачкой сигарет, лежащей на прикроватной тумбочке. Я наблюдаю, как мышцы его широкой обнаженной спины напрягаются и сокращаются в такт движению.

Мне уже целую вечность хочется спросить его о планах после школы, но каждый раз, когда я пытаюсь это сделать, он либо меняет тему, либо отвлекает меня умопомрачительным сексом.

Учитывая, что остались всего две недели до того, как мы закончим этот этап и получим дипломы… сейчас или никогда.

Его голос клубок из дыма и пепла, когда он говорит: — О чем?

Натягиваю на себя простыню.

— Какие у тебя планы после окончания школы?

Закрывая глаза, он откидывается на изголовье кровати.

— Не знаю. Не задумывался об этом.

— Ты подавал документы в какой-нибудь колледж?

Он подносит сигарету ко рту и затягивается.

— Нет.

Неудивительно. Нокс не очень-то похож на студента. Не то чтобы он не был умным. Он определенно такой.

Узел завязывается в животе. Не знаю, почему так нервничаю. Я не должна.

Наверное, боюсь, что мы не на одной волне. Что, возможно, тороплю события.

Возможно, я хочу этого больше, чем он.

Несмотря на то, что он мой парень, на людях мы продолжаем вести себя так, будто ненавидим друг друга.

Я понимаю, почему мы должны это делать… мы сводные брат и сестра и все такое. Но это также еще одна причина, по которой мы должны начать нашу совместную жизнь.

Подальше отсюда.

— Мы должны снять квартиру вместе.

Он приподнимает бровь, выпуская изо рта струйку дыма, но сохраняет молчание.

Не соглашаясь и не возражая.

Раздраженная, сбрасываю с себя простынь и тянусь за одеждой. Занятия закончились час назад, и выпускной бал состоится сегодня вечером.

Он должен был состояться две недели назад, но убийства Стейси и Трейси все испортили, поэтому его перенесли.

Пока одеваюсь, чувствую, что он наблюдает за мной словно ястреб.

— Ты расстроена.

— А ты… равнодушен.

— Равнодушен?

Стон разочарования вырывается из меня.

— Апатичен, равнодушен… холоден. Сколько еще слов мне нужно использовать, чтобы ты понял, почему я так расстроена? — бросаю на него взгляд. — Черт возьми, Нокс. Я тебе вообще небезразлична?

Или я просто глупая девчонка с горящими звездочками в глазах, потому что влюбилась в человека, который не способен ее полюбить?

Он тушит сигарету в пепельнице.

— Ты ни с того ни с сего вывалила на меня все это дерьмо с квартирой, Бродяга.

Полагаю, в этом он прав.

— Отлично. Если это так, то возьми время и подумай.

Он медленно кивает: — Я подумаю, — манит меня пальцем. — Иди сюда.

Скрещиваю руки на груди: — Нет.

Он встает, и я не могу удержаться от рассматривания его пресса, сильных, мощных бедер… и большой штуки между ног, которая раскачивается как маятник при каждом шаге.

Когда он приближается, упираюсь спиной в стену.

— Ты сексуальна, когда злишься.

Мои глаза закрываются, когда он берет меня за подбородок, и находит губами мою шею.

— Тебе не стоило одеваться, — свободной рукой возится с пуговицами на моей рубашке, — я еще не закончил с тобой.

Меня охватывает дрожь возбуждения, когда он проводит языком по горячей линии вдоль горла… но потом я вспоминаю, что должна начать подготовку к сегодняшнему вечеру.

Отталкивая его руку, отстраняюсь.

— Я не могу. Мне нужно подготовиться к выпускному, — нахожу на полу свои ботинки и надеваю их. — Тебе, наверное, тоже стоит заняться этим.

Когда поднимаю взгляд, на его лице отражается замешательство.

— Что случилось?

— Я не собираюсь на выпускной.

Для меня это новость. Имею в виду, мы никогда не говорили об этом, но он сидел и слушал, как я без умолку рассказывала обо всем, что запланировал выпускной комитет, который я возглавляю.

Он знает, как важен для меня сегодняшний вечер.

Не только из-за всей той работы, которую проделала, но и потому, что в кои-то веки у меня будет что-то… нормальное.

Разочарование камнем оседает в груди.

— Ой.

Даже не знаю, почему я удивлена, потому что это совсем не в его стиле.

Но все же… он знает, как много это значит для меня.

— Знаешь что? Иди нахуй.

Протискиваясь мимо него, выхожу через заднюю дверь.

— Бродяга, — окликает он, но я игнорирую его, и боль в моей груди усиливается.

Теперь понимаю, что чувствовал Лео во время нашего последнего разговора… потому что я вечно хочу от Нокса того, чего никогда не получу.

— Бродяга, — ворчу я, когда она вылетает через заднюю дверь подвала.

Бросаюсь за ней, но понимаю, что не одет. Скрипя зубами, натягиваю толстовку и спортивные штаны.

Знаю, она расстроена, но ей следовало бы знать, что я не пойду на это дерьмовое мероприятие.

Одна мысль о том, чтобы нарядиться и танцевать перед кучкой тупых ублюдков, которых я терпеть не могу, приводит меня в бешенство.

Кроме того, есть гораздо лучшие способы провести ночь.

Я собираюсь сказать ей об этом, но к тому времени, как добираюсь до заднего двора, Аспен уже нет.

Это даже к лучшему. Все равно это ничего не изменит. Я не передумаю, черт возьми.

Хотя для нее это важно.

Стиснув зубы, собираюсь вернуться в дом, но замечаю что-то похожее на рыжую лису, роющую нору на заднем дворе.

Дерьмо.

Поднеся пальцы к губам, издаю громкий свист. Лиса замирает и оценивающе смотрит на меня, после чего принимает разумное решение убежать.

Когда она уходит, я подхожу и заглядываю в нору.

Четыре отрубленных пальца в разной степени разложения смотрят на меня. Наклонив голову, смотрю на ногти, лежащие рядом с ними. Один красный, один черный и два идентичных розовых, цвета жвачки.

Проводя ногой по грязи, прикапываю яму и роюсь в карманах в поисках ключей.

Я прохожу мимо ворот на заднем дворе, когда слышу:

— Куда-то собрался, сынок?

Останавливаюсь при звуке его голоса.