Девушки замирают, в их глазах мелькает сомнение.

— Серьезно? — говорит Стейси через минуту, демонстрируя обнаженную грудь.

— Давайте, дамочки, — кричит парень за соседним столиком, и все смеются, — не останавливайтесь.

— Я думал, вы хотели повеселиться? — спрашивает Нокс.

— Мы хотим, но… — Стейси делает паузу, глядя на подругу. — Даже если бы мы согласились, мы бы не позволили тебе снимать это.

— Но я думал, вам нравится все снимать? — насмехается Нокс, и я не могу не заметить тень на стене. Похоже, он поглаживает себя. — Ты хочешь этот член или нет?

— Давай, Стейси, — подбадривает Трейси, — не похоже, что ты не делала этого раньше. Помнишь Париж?

— Вот черт, — восклицает кто-то. — Что, черт возьми, случилось в Париже?

— Судя по звукам, там было какое-то лесбийское месиво, — отвечает другой парень, и кафетерий разражается смехом.

— Я всегда знала, что они больше чем подруги, — говорит Вивиен, член группы поддержки, сидящая за другим столом.

Закатив глаза, Стейси укладывает Трейси на спину и снимает с нее нижнее белье.

Мгновение спустя ее голова исчезает между ног подруги, и видео обрывается.

— Какого черта? — кричит группа парней. — Вечеринка не удалась.

Бри смотрит на меня: — Можно с уверенностью сказать, что теперь все будут обсуждать это видео.

— Да… — слова застревают в горле, когда вижу, как в кафетерий входит Нокс.

Он складывает руки на груди, его темный взгляд устремлен на меня, когда мой телефон вибрирует от очередного сообщения. На этот раз от него.

Нокс: Не за что.

Когда поднимаю глаза, его уже нет.

Понятия не имею, что должна сказать, когда подхожу к джипу Нокса после уроков.

Должна ли я поблагодарить его за то, что он морально испорчен и отплатил им той же монетой?

Несмотря на то, что они это заслужили, я просто не могу заставить себя радоваться этому.

Выкладывать сексуальные видео с кем бы то ни было — неправильно, минус на минус не всегда дает плюс.

Мои губы слегка подрагивают. Но Боже, как же приятно наблюдать за тем, как эти сучки получают по заслугам.

Звуки ругани отвлекают меня от мыслей. Мои глаза расширяются, когда вижу Нокса и Шэдоу, дерущихся перед его джипом.

— Я знаю твой голос, придурок, — кричит Шэдоу, вонзая черный ноготь ему в грудь. — Ты сказал мне, что был занят.

Затягиваясь сигаретой, Нокс выглядит скорее раздраженным, чем злым.

— Я и был занят.

— Да. Занят двумя дурами, которые сосали и трахали твой член, — внезапно Шэдоу дает ему пощечину. — Не могу поверить, что ты мне изменил.

Нокс смеется, как будто истерика его девушки что-то забавное.

— Как это может быть изменой, если мы не вместе?

О, Боже.

Шэдоу снова бьет его по лицу, да так сильно, что сигарета вылетает из его рта.

— Ублюдок.

Ноги двигаются сами по себе, когда я делаю шаг в их сторону.

— Ладно, хватит. Некоторых из нас нужно подвезти домой.

Шэдоу обращает на меня свой яростный взгляд: — Отвали.

Открываю пассажирскую дверь джипа: — Не злись на меня, потому что твой не-бойфренд трахнул кого-то еще, — всаживаю нож чуть глубже, поскольку никогда не была ее фанаткой. — Вообще-то… сразу двух.

— Ты сучка-членососка.

Она бросается на меня, но Нокс хватает ее.

— Иди домой, Шэдоу.

— Между нами все кончено, — она тычет в него дрожащим пальцем. — Я серьезно.

Его суровый взгляд наполняется жалостью, и это только усугубляет порез, который он наносит в следующий момент.

— Да? Мы, блядь, и не начинали.

Нижняя губа Шэдоу дрожит, и мне становится жаль ее, когда она убегает к своей машине.

— Господи, — шепчу я, когда он забирается на водительское сиденье. — Она действительно расстроена.

Очевидно, что ее чувства к Ноксу на много световых лет превосходят то, что он к ней не испытывает.

— Она это переживет, — заведя двигатель, он подносит к губам новую сигарету. — Она, блядь, всегда так делает.

— Значит, у тебя вошло в привычку изменять ей?

Его рука крепче сжимает руль.

— Она делает мой член твердым, но это не значит, что он принадлежит ей. Я могу трахаться с кем захочу.

Я всего лишь пытаюсь вывести его из себя, но потом понимаю: — Ты их трахал?

Его губы кривятся, когда он выезжает с парковки.

— Мой член тебе тоже не принадлежит, Бродяга.

— Поверь, — отвожу взгляд в окно, — я не хочу иметь ничего общего ни с тобой, ни с твоим членом.

— Итак, — объявляет мама, сцепив руки. — Я решила, что это будет праздничный ужин.

Несмотря на то, что никто не поднимает глаз от тарелок, она продолжает болтать.

— Собираюсь арендовать несколько длинных столов и установить их на улице во внутреннем дворике. Я наняла отличную кейтеринговую компанию, а также фирму, которая превратит задний двор в прекрасный экстравагантный оазис, пока мы будем ужинать. После ужина у нас даже будут танцпол и диджей.

— Звучит скучно, — говорит Трент, отправляя в рот очередной кусок стейка. — И дорого.

Она изо всех сил старается не показывать, но видно, что его комментарий задевает за живое.

— По-моему, звучит неплохо, — бормочу, бросая ей кость. — Я буду рядом, если тебе понадобится помощь.

Не обращая на меня внимания, она поворачивается к Ноксу: — Нокс, что ты думаешь о вечеринке?

Он пожимает плечами, не проявляя ни малейшего интереса.

— Все равно, — отвечает, затем смотрит на отца. — Мне обязательно идти?

Не теряя ни секунды, Трент вытирает рот салфеткой и отвечает: — Да.

Нокс переводит взгляд на маму: — Ну, в таком случае, думаю, это отстой.

— Следи за языком, молодой человек, — ругает его отец.

— Могу я откланяться?

Трент делает глоток своего напитка: — Зачем?

— Тусуюсь с Шэдоу.

Серьезно? Не прошло и двадцати четырех часов с тех пор, как она заявила, что между ними все кончено.

— В последнее время ты проводишь с ней много времени, — замечает его отец. — Чем именно вы занимаетесь, когда проводите время вместе?

Мне требуется все самообладание, чтобы не заткнуть уши.

Нокс перекладывает еду в тарелке.

— Учимся, смотрим фильмы…

Трахаемся и деремся.

Трент сжимает вилку так сильно, что удивлена, как она не сгибается пополам.

— Ну, вся эта якобы учеба не приносит результатов, поскольку ты получил тройку за последний тест по математике.

Справедливости ради надо сказать, что тест был трудным. Даже я ошиблась в двух вопросах, хотя математика — мой лучший предмет. Такое ощущение, что миссис Монсен специально выбрала самые сложные задачи, известные человечеству. То, что Нокс получил тройку, когда большинство завалили тест, просто потрясающе.

— Никто не справился с этим тестом, — бормочу я, нанизывая на вилку картофельное пюре.

Отчим бросает на меня раздраженный взгляд: — Сколько баллов ты набрала?

— Девяносто четыре.

Трент хлопает рукой по столу, пугая маму.

— Видишь? Если твоя сестра смогла получить пятерку, то почему ты не можешь?

— Она мне не сестра, — Нокс вскакивает со стула с такой силой, что тот опрокидывается назад. — Но она же ботаничка, которая может решать математические задачи даже во сне.

— Куда это ты собрался, молодой человек? — усмехается Трент, когда Нокс выходит из кухни.

— Вон, — единственный его ответ, прежде чем входная дверь захлопывается.

Мама с тревогой оглядывается по сторонам: — Мне нужно позвонить.

После ее ухода в комнате повисает неловкое молчание. Быстро беру свою тарелку и направляюсь к раковине.

— Знаю, ты, наверное, думаешь, что я слишком строг к нему, — начинает Трент.

Соскребаю остатки еды с тарелки в мусорное ведро, а затем кладу ее в раковину.