— То есть, ты хочешь сказать, что Ада — это внучка Ильмарриона? — не поверил Сареф, — ну ничего себе.

— Ну, в общем, да, — пожал плечами Бьярташ, — конечно, большей частью эти дети, если после обучения они идут своей дорогой, пропадают с поля зрения Ильмарриона и живут обычной жизнью. Но вот за теми, кто может принести пользу его клану или его вассалам, он следит очень внимательно. Поэтому Ада, уверен, очень сильно заинтересована в успешном походе на Рубинового Паладина. Потому что она отлично понимает, насколько ей повезло, что глава могущественного клана вообще обратил внимание на неё, дочь от незаконнорожденного сына. И что это — её прямой путь, чтобы продолжить свою карьеру. Вряд ли необходимость охранять говнюшонка Оливера — это верх её мечтаний и амбиций.

Сареф задумался. Возможно, все эти многочисленные любовницы как раз и жили в этом поместье вместе со своими детьми. А что, это вполне удобно. Все в одном месте, под постоянным присмотром. Мамы при детях, да и друг с другом им и расти, и учиться веселее. Ну и, конечно, Ильмаррион, который очень внимательно следит за своими отпрысками, и так же внимательно изучает их, чтобы одним по достижении полного совершеннолетия дать увесистый мешочек золота и пожелать удачи в жизни, а других — направить в клановые структуры согласно их талантам, способностям и желаниям реализовать себя.

Одно его в этой схеме смущало. Почему нужно было всё делать так сложно? Почему Ильмарриону просто не жениться, как это сделал Адральвез? Он настолько в себе уверен, и собирается бесконечно сидеть в кресле главы клана? Да, он, вероятно, самый могущественный дракон в Системе, но даже он не вечен. А когда он всё-таки умрёт от старости — за кресло главы клана начнётся самая настоящая резня. Не лучше ли заранее обеспечить себя законным наследником? Наверное, Сареф просто чего-то не понимал.

— Ну, допустим, это минус одна проблема. Допустим, Ада будет стараться, и даже Оливера она за шиворот придержит, когда будет надо, — задумчиво сказал Йохалле, — а когда надо — отвернётся, чтобы я прописал ему несколько целебных поджопников. Меня намного больше беспокоит Фрида. Я повторю то, что сказал год назад, когда её увидел. Она мне не нравится. Я не знаю, что с ней случилась, но она…

— Двинулась умом? — подсказал Сареф, вспомнив, как на том же балу год назад в него вцепилась Фрида, и ему пришлось с ней танцевать. Тогда она, действительно, выглядела, как поехавшая головой, и невозможно было предсказать, что она выкинет в следующий момент.

— Да… но только сложнее, — покачал головой Йохалле, — я… не знаю, как это сказать, чтобы вы не смеялись…

— Можно подумать, тебя это когда-то волновало, — фыркнул Ангреаш.

— Мне никогда не приходилось думать о таких вещах, — уязвлённо ответил Йохалле, для которого, как видно, мнение Ангреаша имело значительный вес, несмотря на их разницу в возрасте. После этого тёмный эльф снова посмотрел на Сарефа и, вздохнув, сказал, — парень, это, конечно, прозвучит, как бред, но я лучше скажу. Мне кажется, с этой Фридой произошло то же, что и с твоей… нянюшкой. Она не смирилась с потерей своего близкого. Она втемяшила себе в голову, что его можно как-то вернуть. И теперь эта мысль будет каждый день её разрушать, пока она окончательно не впадёт в безумие.

— Ильмаррион сказал, что люди Агьялтов весь год не спускали с неё глаз, — растерянно ответил Сареф, — что такого она могла узнать, прочитать, или ей могли сказать? Я поставил Ильмарриона в известность на следующий же день. Да её в эту пещеру больше близко не должны были подпустить.

— Не знаю, Сареф, — покачал головой Йохалле, — я, правда, не знаю. Но тебе нужно быть с ней предельно осторожным. Оливер тебе не доставит и десятую часть тех неприятностей, которые может доставить она.

— Мы, в любом случае, ещё поговорим с ними через 3 дня, — заметил Сареф, — а теперь давайте пока отложим дела в сторону. Раз уж мне пришлось торчать здесь целый год — давайте проведём эти три дня с толком…

Спустя 3 дня они находились в большой комнате, которую Сареф специально запросил для того, чтобы все участники перезнакомились друг с другом. Потому что сейчас Сарефу предстояло определиться, кто пойдёт с ними в поход пятым ходоком. Признаться, после всех обсуждений Сареф бы дорого заплатил, чтобы не брать в этот поход Фриду. Он бы даже согласился на то, чтобы в поход пошли они вчетвером, а пятым взяли с собой Оливера. И даже позволили бы ему хвастаться и бахвалиться, и молчали бы при этом. Один поход как-нибудь перетерпели бы. Но теперь…

Начало, впрочем, было вполне показательным. Едва Оливер (разумеется, без стука) вошёл в комнату, как он тут же презрительно принялся осматривать присутствующих. С кривой улыбкой он взглянул на Сарефа, потом презрительно окинул взглядом Йохалле, отдельно остановившись на его ногах в обмотках, потом безразлично скользнул взглядом по Ангреашу, и затем остановился на Бьярташе.

— Что это? — противным высокомерным голосом поинтересовался Оливер, ткнув в стревлога мизинцем, — я не буду находиться с этим в одном помещении.

— Это — мой друг и спутник, и возможный пятый кандидат в поход на Рубинового Паладина, — невероятно любезно ответил Сареф, — и если я прикажу — этому ты будешь чесать пятки на ночь. Понятно?

Лицо Оливера после этих слов исказила ненавистная гримаса… но в следующую секунду вошедшая следом Ада схватила его за волосы, которые неплохо отросли за год, и в таком положении сопроводила его к ближайшему креслу и силой усадила в него.

— Да заткнись ты уже! — злобно прошипела она, — сколько можно? Тебе выпал шанс! Мне выпал шанс! Надо всего лишь один раз завалить хлебало и поработать! Неужели это так трудно⁈

Сареф и его друзья дипломатично сделали вид, что не заметили этой сцены. Но каждый из них посочувствовал Аде, которая уже не первый год вынуждена была терпеть общество этого инфантила каждый день.

Следом вошла Фрида, коротко всех поприветствовала и встала у окна. На предложение присесть она ответила отказом. Мало того, Сареф заметил, что она то ли случайно, то ли нарочно встала так, чтобы Йохалле почти не видел её лица. Но с этим, к сожалению, поделать ничего было нельзя. Если пересаживаться сейчас — это будет выглядеть глупо и подозрительно. А его будущая группа и без того не могла похвастаться хорошими отношениями, чтобы ещё и дополнительно накачивать их подозрениями.

— Ну что ж, рад видеть всех в добром здравии, — поприветствовал гостей Сареф, — и раз уж нам скоро предстоит серьёзное и ответственное дело — предлагаю нам познакомиться поближе…

— Начнём с тебя, Оливер, — обратился к нему Сареф, решив сразу разделаться с самым неприятным, — рассказывай, что умеешь.

— Ну, в общем-то, — Оливер, нервно оглянувшись на Аду, которая хмуро на него смотрела, стоя позади, — ты уже видел мою способность год назад на том празднике. Я могу вызывать до пяти своих двойников. Правда, в таком количестве я их использую редко. Потому что один двойник обладает полностью моим запасом здоровья и выносливости. Но вот если их два — то запас здоровья и выносливости у них уже только 90% от моего. У троих двойников — 80%, ну и так далее. Поэтому в бою больше трёх я обычно не использую. И здоровья у них становится маловато, и микроконтроля на такое мне пока не хватает. Плюс каждый вызванный двойник резервирует мне 10% от запаса выносливости. Но не переживай, — с вызовом добавил он, — к Всесистемным Состязаниям я это исправлю.

— Не сомневаюсь, — Сареф обратил внимание, что, когда он переходит к важному делу, то удивительным образом начинает вырабатывать в себе хладнокровие и невозмутимость, которые позволяют ему не обращать внимания даже на самые неприятные вещи, — но Всесистемные Состязания состоятся через 5 лет, а поход на Рубинового Паладина — через 10 дней. Так что меня больше интересует, что ты умеешь делать здесь и сейчас.