— Вот и замечательно, — монстр улыбнулся, насколько это было для него возможно, и похлопал Виктора по плечу, — тогда — слушай меня очень внимательно…
Глава 3.1
Сареф отдыхал в своей комнате в клане Айон, не веря, что прошло уже больше года с тех пор, как он сюда попал. По счастью, в комнате он был сам: после того, как он в компании других дипломатов 5 раз ездил в другие кланы, и каждый раз возвращался, не доставляя своим сопровождающим никаких проблем, Ильмаррион милосердно позволил ему ходить по поместью Айон самому, без присмотра членов дома Агьялт. Энгрея он, кстати, с тех пор так больше и не видел.
И сколько же событий случилось за этот год. Когда случилось так, что ему пришлось ехать в клан Ондеро — дедушка Гидеон допустил в поместье его друзей, и он смог с ними поговорить. Конечно, Стив не смог приехать, потому что, в конце концов, у него была своя жизнь и своя работа, и он не мог просто четыре месяца ждать Сарефа в чужом клане. Но вот Йохалле, Бьярташ, а так же тот самый знаменитый Ангреаш, которого, как оказалось, воспитывали стревлоги, смогли увидеться с Сарефом и поговорить с ним. То, что с ним было всё в порядке, их, в принципе, не сильно удивило: после того, как Ильмаррион вышвырнул их прочь, они надорвались, но в кратчайшие сроки оповестили кланы, и делегация Жерара, в принципе, стала первым шагом с их стороны. За который, как и предполагал Сареф, кое-кому, а конкретно Йохалле и Янике пришлось постоять на коленях перед бабушкой Мив, чтобы она подняла свои старые связи в клане Гайранос. После Жерара последовал Гидеон, потом Индаррелла — и вот драконы уже не могут просто так безнаказанно издеваться над Сарефом.
Но вот то, что Сареф по доброй воле решил ещё на какое-то время остаться, их изрядно удивило. Более того, этот разговор состоялся весьма своевременно, потому как по инициативе Бьярташа Эргенаш и другие стревлоги накопали на драконов определённый компромат. И только прямой запрет Сарефа не дал ему ход. Но, как донёс свою точку зрения Сареф друзьям, ему до смерти надоело бегать от драконов. Да, они были могущественными самодовольными и упёртыми мудаками, но, тем не менее, иметь дело можно было и с ними. Более того, у них можно было чему-то научиться.
Ну и, самое главное, это был идеальный момент, чтобы поставить точку в этом нехорошем этапе его общения с драконами. Да, сейчас он у них. Да, сейчас они за ним присматривают. Да, сейчас он чему-то в их клане учится. Но на них постоянно смотрят другие кланы, в том числе и Адральвез, который за всё это время так себя и не показал, но который, казалось, незримо всё это время в клане присутствовал и внимательно смотрел, что драконы делают с Сарефом. И с каждым новым днём драконам всё сложнее придумывать легитимные причины держать Сарефа у себя и дальше.
Особенно отчётливо это было видно по поведению Ильмарриона. В первое время, когда Сареф успокоился и стал ездить в другие кланы с делегациями дипломатов, глава драконов был очень доволен собой. Но постепенно его хорошее настроение пропадало. Согласившись гостить у драконов и учиться у них, Сареф, тем не менее, провёл чёткую границу во всём остальном. Да, он иногда принимал участие в тренировке драконьих учеников, потому что обещал, но дальше этого дело не шло. И вот, проходили, дни, за ними недели, а потом месяцы… Ещё трижды драконы проверяли кровь Сарефа через кланового хранителя, и с каждым разом результат для них выглядел всё неутешительнее. Сареф оказался просто невосприимчив к эффекту крови Чёрного Молоха. И даже те остатки демонической энергии, что оставались в его крови, объяснялись скорее наличием Хима, нежели какими-то негативными эффектами.
И вот теперь, когда с момента его присутствия в клане драконов прошло почти 16 месяцев, Сареф чувствовал, что Ильмаррион сдаётся. И под пристальным взглядом других глав кланов, и из-за непоколебимости самого Сарефа. Глава драконов предложил ему всё свои дары, он сделал всё, что мог, и теперь даже он понимал, что пытаться влиять дальше бесполезно. Можно лишь только отпустить — и надеяться, что однажды Сарефу всё же понадобятся дары клана Айон, и он сам сюда вернётся. Хотя, с учётом наличия у Сарефа хилереми, надежд на это было крайне мало. И теперь Сареф чувствовал, что глава драконов почти сдался. Осталось потерпеть совсем немного, дожать совсем чуть-чуть — и тогда драконы сами отпустят его. И вот уж тогда на его свободу больше никто не посмеет покушаться.
Через личное знакомство и влияние у Ильмарриона тоже не получилось привязать Сарефа к своему клану. Да, он всё ещё общался с Джинорой, и даже порой проводил с ней ночи, но давить на саму Джинору Ильмаррион явно не мог в той степени, в какой ему бы хотелось. Когда же он попытался повлиять на него через Сфайрата — Сареф за эту подлость отомстил Ильмарриону сполна. Он просчитал этот ход, и он всё тщательно продумал на этот случай. К этому времени его уже не сопровождали члены дома Агьялт, и потому Сареф выразил желание совершить вылазку в Энкивер на один вечер в компании Сфайрата. Ильмаррион, радостно потирая руки, конечно же, это разрешение выдал, рассчитывая, что во время этой прогулки они и посидят в таверне, и поговорят, и он получит хороший рычаг влияния на Сарефа.
Но здесь уже Сареф использовал свои хитрость и красноречие сполна. Когда они со Сфайратом сели в отдельной комнате для отдельных посетителей, Сареф начал непринуждённую беседу, грамотно опуская все неприятные для Сфайрата моменты. Дракон охотно принял эту игру: как и все члены клана Айон, неважно, принятые извне или рождённые в нём, он любил поговорить о себе. При этом Сареф щедро подливал ему вино, а так же рассказывал о своём детстве в клане, параллельно постоянно воздействуя на мозг Сфайрата своим Убеждением.
Вылилось это всё в то, что через 2 часа Сфайрат совершенно потерял контроль над собой. Он был пьян, пьян вдрызг, и самообладание оставило его. Он рассказывал Сарефу о том, как ему на самом деле было тяжело в клане Айон, о невыносимом бремени чужака, которое он постоянно нёс с собой, и о котором никто в клане никогда не позволял ему забыть. Дальше — больше, он стал говорить о том, что он заслужил все те наказания, которым Ильмаррион подвергал его несколько месяцев. А апогеем всего этого душевного излияния стало то, что он попросил Сарефа вызвать Хима. И когда хилереми появился, Сфайрат упал перед ним и, обняв его за лапы, с рыданиями стал молить о прощении за то, что он пытался убить его, и за то, что он постоянно прохаживался на его счёт, без конца оскорбляя и обесценивая того, чья вина была лишь в том, что он верно служил своему хозяину.
И хотя Сареф до этого чувствовал, что свою затаённую мстительную неприязнь к Сфайрату Хим собирался нести до конца жизни, эта сцена всё же тронула его сердце, потому как очевидно, что в этот момент несчастный дракон был искренен, как никогда. И потому спустя пару минут рыданий и увещеваний он милосердно поднял Сфайрата за шиворот, похлопал его по плечу и сказал, что прощает дракона и больше не держит на него зла. И в этот момент у Сфайрата вдруг стало такое просветлённое и счастливое лицо, что Сарефу даже стало немного завидно. И, понимая, что с бедного дракона сегодня достаточно потрясений, он ещё парой Убеждений отправил его спать.
Когда Сфайрат проснулся на утро с разбитой головой, и Сареф любезно рассказывал ему всё, что он делал и говорил прошлым вечером, первые несколько минут дракон сгорал со стыда. Но потом неожиданно признался, что ему после этого стало намного, намного легче. Хотя ценой этому и стало проваленное задание Ильмарриона. В ответ на это Сареф сказал, что ему и не нужно возвращаться в поместье. Сфайрат — член клана Айон, и за его пределами у него десятки разных способов реализовать себя. Так зачем без конца надрываться и пытаться что-то доказать другим драконам, если он родился не здесь и, несмотря на все росскозни Ильмарриона, это всегда будет стоять между ним и другими. Не лучше ли попытаться найти себя где-то ещё? С учётом того, как много на Севроганде мест, где Житель Системы, имеющий драконьи силы, уже за одно это будет цениться. А где и от кого ты родился, где учился и воспитывался — там уже никого не интересует. И, как ни странно, после этой попойки Сфайрат трезво взглянул на свою жизнь… и согласился с этим доводом. Он даже в поместье возвращаться не стал, просто попрощался с Сарефом и Химом, вышел из таверны, обернулся драконом и направился к границам клана.
