— Да. Эта женщина, действительно, была очень добра к вам, — ответил Сареф. Наверняка эта Нэн была для них так же дорога, как для него Мимси. И она, действительно, была к ним очень добра. Да и как могло быть иначе, когда она видела перед собой толпу мальчишек, которых сюда продали собственные родители, и которых будут растить с одной целью: подгребать за драконами всё дерьмо там, где другим членам клана Айон будет не по статусу пачкать руки. И больше половины из которых, скорее всего, не доживёт до старости. Интересно, почему же за ним, когда он сбежал из своего клана, не отправили этих молодцев вместо болтуна Фарвиго и его дружка Райхака? Вероятно, потому, что Ильмаррион тогда ещё рассчитывал договориться по-хорошему.

— А что с ней сейчас? — спросил Сареф, — по-прежнему готовит для вашего Дома?

— Померла от старости, — ответил Энгрей, — ещё когда я был мальчишкой, она начинала сдавать. Ей даже комнату рядом с кухней устроили, чтобы далеко не бегать. Но… возраст рано или поздно берёт всех.

Наступило молчание. Сареф, стоя у зеркала, вошёл в режим Одержимости, и Хим, получив контроль над телом, поднёс к лицу руки и провёл ими по щекам и подбородку. Эта процедура убирала щетину с лица Сарефа, они сами до этого додумались совсем недавно и, признаться, это нравилось Сарефу намного больше бритв.

— Ну, и что же ты молчишь? — неожиданно спросил Энгрей, — ты же хочешь спросить, что подумала бы Нэн, когда узнала бы о моей коллекции чучел хилереми! Ты же хочешь меня об этом спросить, я чувствую, как этот вопрос вертится у тебя на языке, так спрашивай!

— Мне кажется, тебе и самому известен ответ на этот вопрос, — равнодушно пожал плечами Сареф, не отрываясь от зеркала, — ты ведь знал её намного лучше меня.

Энгрей от такого ответа только ещё больше обозлился.

— Кончай прихорашиваться! — рявкнул он, — у тебя сегодня насыщенный день…

Несколько часов спустя Сареф входил в праздничный зал на втором этаже. Странным образом он никогда не видел это помещение раньше. То ли оно было закрыто, то ли сам Сареф всегда просто проходил мимо, но как можно было прожить здесь почти 2 месяца и не заметить огромное помещение в половину этажа, оставалось непонятным.

Расстановка столов тоже разительно отличалась от того, что было в клане Зинтерра. Там огромное значение уделялось тому, чтобы все члены клана сидели за одним столом, пусть даже удлинённым и соединённым всеми возможными способами. Здесь же нет, четыре длинных стола вдоль боковых от входа стен, и один поперечный. Многие гости уже присутствовали здесь и занимали места. Причём садились не в произвольном порядке, а согласно выложенным на столе карточкам. Алые карточки, на которых чёрным с позолотой были указаны имена гостей, находились напротив каждого места. Сареф нахмурился. Это что же теперь, ему придётся бродить по всему залу и выискивать карточку со своим именем? Откуда ему знать, где драконы решили его усадить?

Ещё больше раздражало то, что Энгрей помогать ему явно не собирался. Он уже оставил Сарефа и присоединился к группе драконов, которые почти в такой же серой одежде сидели за левым столом, заняв все места у самого входа. Сареф обратил внимание, что у каждого из них был значок с чёрной розой на груди. Некоторые драконы бросали на них непонимающие взгляды, но приставать с вопросами к членам дома Агьялт, очевидно, не осмеливались.

Поняв, что оттуда помощи не дождаться, Сареф в раздражении осмотрелся. В таких случаях всегда должны присутствовать какие-нибудь распорядители или, на худой конец, официанты, чтобы помочь гостям найти их места. А здесь ничего подобного не было. Получается, все остальные гости заранее наизусть выучили, где будут их места? Как же это глупо! С другой стороны, на таких приёмах особенно важно, где ты сидишь, это отражает и подчёркивает твой статус в клане. Так что, возможно, главы драконьих Домов, действительно, и так наизусть знают, где находятся их места.

Сареф скользил взглядом по гостям. Неожиданно он увидел Фриду и Вивиен Вааг, а напротив них — пожилых мужчину и женщину в богатых одеждах. Судя по тому, что волосы у женщины были точно такие же, как у Фриды и Вивиен, это была их мать, ну а рядом, соответственно, отец, Феофан Вааг. Вивиен на Сарефа никак не отреагировала, а вот Фрида неожиданно впилась в него колючим взглядом. И хотя он длился едва ли пару секунд, прежде чем девушка отвернулась, это оставило у Сарефа гнетущее впечатление.

Ещё более гнетущее впечатление у Сарефа появилось, когда за правым столом у стены Сареф увидел… Сфайрата! У него едва не отвисла челюсть, он только вчера навещал его в темнице, и он даже предположить не мог, что Ильмаррион снимет с него наказание на месяц раньше обещанного срока. Вероятно, у него вчера было очень хорошее настроение… В этот момент Сфайрат поднял взгляд на Сарефа, и тот ожидаемо увидел в них волну чёрной ненависти. Да и могло ли быть иначе? Карьера Сфайрата, всё, ради чего он долгие годы трудился, о чём мечтал… всё это оказалось уничтожено. Из-за него, Сарефа. И как бы ему не хотелось сейчас подойти и извиниться, Сареф остановил себя. Потому что это всё сделает только ещё хуже.

— Не трудись, — Сарефа кто-то тронул за плечо, и он, обернувшись, увидел Джинору. Сегодня девушка надела бежевое платье с нашитыми бусинами жемчуга, а волосы убрала в аккуратный узел на затылке, — я видела твою карточку. Вон там, — она указала на поперечный стол.

— Спасибо, — поблагодарил её Сареф, виновато отворачиваясь от Сфайрата, после чего добавил, — и, это… ты здорово выглядишь.

— Спасибо, я старалась, — Джинора чуть улыбнулась, — хоть и знала, что почти никто этого не оценит. Может быть, ты тогда и потанцуешь со мной сегодня?

— Танцы? Да где тут танцевать? — фыркнул Сареф.

— Увидишь, — ответила Джинора, — пошли отсюда, здесь… неуютно, — она бросила взгляд на Сфайрата и, злорадно улыбнувшись, отправилась к поперечному столу, за которым, судя по всему, было и её место. Сареф же вспомнил, как в прошлый раз взаимодействовали Сфайрат и Джинора. В ответ на вежливое замечание девушки дракон просто приказал ей заткнуться. Да уж, можно понять, почему она ему сейчас не сочувствовала…

Места Сарефа и Джиноры оказались рядом, с левого края поперечного стола. Когда они сели, уже почти все гости заняли свои места. Ещё пара минут — и в зал, наконец, вошёл магистр драконов…

Сразу после этого в зале на несколько секунд наступила тишина. После чего раздались аплодисменты, многие драконы даже привстали со своего места, оказывая должное уважение своему главе. Сам же Сареф, дабы не слишком сильно выделяться, тоже несколько раз сомкнул ладони в негромких хлопках. Джинора, сидевшая рядом с ним, тоже несколько раз хлопнула, и даже попробовала встать, но, лишь скрипнув стулом, села обратно. Сареф не мог бы даже приблизительно сказать, действительно ли Джинора хотела встать, или же она просто поправила стул.

С десять секунд Ильмаррион благосклонно кивал гостям, после чего быстро прошествовал к своему месту. Джинора смотрела на своего главу вежливым и благожелательным взглядом, на дне которого, однако, затаились усталость и раздражение. Да и вообще Сареф только сейчас заметил, что Джинора выглядела очень вымотанной, словно ей приходилось очень много работать в последнее время. Наверное, с неё был какой-то особый спрос. Впрочем, она же сама упоминала, что ей приходится бесконечно лавировать между интересами Ильмарриона и Индареллы. Учитывая же их бесконечную борьбу в сфере торговли, Джинора должна обладать титаническим терпением и выдающимся чутьём, чтобы лавировать между ними, и самой оставаться в каком-то плюсе.

Ильмаррион тем временем занял своё место за поперечным столом. И в этот момент Сареф ощутил явные неприязненные взгляды в свою сторону с других столов. Наверняка очередные завистники исходят праведным негодованием от того, что Сареф, скотина такая, сидит с Ильмаррионом за одним столом и не ценит этого. А Сареф, глядя на Джинору, неожиданно вспомнил, как девушка нечаянно проговорилась о любовницах Ильмарриона, которых, судя по её словам, было невероятно много. Вот только за два месяца жизни в клане Айон на это не намекало вообще ничего. Хотя все эти женщины должны были где-то жить и что-то есть. Если, конечно, не предположить, что Ильмаррион спит с жёнами глав родов. Но это было очень сомнительно. Скорее уж, Ильмаррион благоразумно поддерживал образ одинокого мудрого главы клана, у которого в жизни нет других интересов, кроме как забота о благополучии своих подданных.