Поэтому Сареф был совершенно не против и третьего танца, и четвёртого. Но в этот момент случилось странное. Рядом с ними оказался Сфайрат и, схватив Джинору за руку, с силой увёл её за собой в новый танец. Должно быть, девушка растерялась, иначе бы она, привыкшая часами держать в руках щит, уж смогла бы дать отпор иллюзионисту, даже айоновцу. Сареф попытался было пойти за ними, как неожиданно за руку схватили уже его самого.

— Не откажите девушке в танце, о почётный гость, — услышал Сареф знакомый голос. И, повернувшись, он увидел Фриду, которая вцепилась в него мёртвой хваткой. Сареф, не имевший ни малейшего желания с ней танцевать, попытался было стряхнуть её с себя, но это оказалось не так-то просто. А вырываться и устраивать публичный скандал ему явно было не с руки. Тем более, его не покидало ощущение, что Фрида именно этого и добивается. Поэтому Сареф нехотя присоединился к другим танцующим с неожиданной партнёршей под руку.

— Ах, какой почёт, какой почёт, — издевательски щебетала Фрида, полностью отдав контроль над танцем Сарефу, — самый важный гость уделил мне своё время и подарил танец, ах, я просто в восхищении!

— Сбавьте эмоции, — холодно ответил Сареф, — вам даже в очереди не пришлось стоять ради этого танца.

— Ну как я могу не восторгаться, — мягко сказала Фрида, — вы первый носитель хилереми, который пробыл здесь так долго… по крайней мере, в здравом уме и твёрдой памяти. Как можно было пропустить такое сокровище мимо себя?

Сареф же смотрел на Фриду и чувствовал непонятное отвращение. Хотя девушка была чиста, опрятна, и от неё исходил приятный цветочный запах, с ней что-то было не так. В прошлый раз она была всего лишь грустной девушкой, которая просто хотела узнать правду и закрыть важный для себя вопрос. Сейчас же в её взгляде была какая-то нездоровая маниакальность, она жадно смотрела на Сарефа, и тот почти физически чувствовал, как неприятен этот взгляд. Он даже не знал, с чем это сравнить… Как будто хозяйка смотрит на маленького цыплёнка в ожидании, когда он вырастет в большого и жирного петуха, которого можно будет зажарить на сковороде.

— Ну что же вы молчите, Сареф, — продолжала ворковать Фрида, — вы уже оценили все удобства и достоинства этого поместья? Важному гостю — большое внимание.

— Вряд ли я такой уж важный гость, — окончательно потеряв терпение, Сареф перешёл в атаку, — в конце концов, за мной приставили смотреть только одного члена Дома Агьялт. А вот за вами — целых двух. Чем бы это могло быть вызвано? Неужели вам, — Сареф стремительно прокрутил Фриду вокруг её оси, после чего подтянул к себе, — может угрожать какая-то опасность?

— Времена нынче страшные, — желчно продолжала Фрида, — одна из девушек недавно покончила с собой… по крайней мере, кое-кому хотелось, чтобы это так выглядело. Так что, возможно, дополнительная охрана не повредит. Я верный член своего Дома, и если им кажется, что моей безопасности может что-то угрожать — кто я такая, чтобы с ними спорить?

— Разумно, — кивнул Сареф, совершая последние движения танца, — хотя и неожиданно. Обычно верные члены домов не устраивают скандалы на мероприятиях, которые организует их семейство.

— Все мы не без изъяна, — притворно-скорбным голосом ответила Фрида, — и все мы порой совершаем ошибки. Как, например, опозорить члена своей семьи во время выступления на Всесистемных Состязаниях…

— Это не была ошибка, — мягко сказал Сареф, — и я не знаю, что вы себе возомнили или вбили в голову — но советую не играть со мной. Потому что если кто-то попытается навредить мне — я легко совершу ещё одну не-ошибку, и не пожалею об этом…

— Навредить? Тебе? — Фрида широко раскрыла глаза, после чего мягко коснулась ладонью его щеки, — поверь, Сареф, я как никто другой в Системе заинтересована в том, чтобы ты здравствовал и процветал. И если тебе будет нужна помощь, какая угодно — только намекни.

Наконец, танец завершился, и Фрида, напоследок поцеловав Сарефа в щеку, сделала книксен и ушла. Сареф же впервые в жизни почувствовал, что выражение «Колючий поцелуй» — это не преувеличение. Мало того, когда Фрида уходила, Сарефу на мгновение показалось, что на дне её глаз мелькнула что-то знакомое…

Оглядевшись, Сареф поискал глазами Джинору, но не нашёл её ни на площадке для танцев, ни на своём месте за столом. Он хотел было вернуться за стол, надеясь, что она найдёт его там, когда освободится, но внезапно его снова взяли за руки, на этот раз — мягко и бережно. Повернувшись, он, к своему огромному удивлению, увидел… Аду, спутницу Оливера.

— Один танец? — вежливо спросила она, чуть подняв правую бровь, — а то, боюсь, больше мне сегодня никто этого не предложит.

— Я так понимаю, Оливер тоже здесь? — справившись с собой и напомнив себе, что Ада лично ему ничего плохого не сделала, Сареф принял приглашение и повёл её в новом танце.

— Да. Он очень сюда хотел. Так что пришлось… постараться.

Сареф этому очень сильно удивился. Подобное мероприятие, да ещё и в клане Айон, носило очень личный и закрытый характер. А, значит, либо у Ады были невероятно хорошие связи, либо… либо её статус в клане Эксайл вообще не поддавался никакой оценке.

— А разумно ли было приводить сюда Оливера? — спросил Сареф.

— Я сказала ему, что если будет хоть малейший повод для скандала, он никогда не сможет стать папой. Потому что инструмента для этого он лишится самым мучительным способом, какой только можно выдумать.

Больше Ада ничего о себе говорить не стала, да Сареф и не видел смысла спрашивать. Девушка получала искреннее наслаждение от танца, буквально порхая рядом с Сарефом. И когда до конца танца осталась несколько нот, она неожиданно прильнула к нему и прошептала на ухо:

— Однажды ты спас моего отца из большой беды. Я этого не забуду. Обещаю.

Сареф не успел на это ничего ответить — Ада отпустила его и ушла прочь, за один из дальних столов. А Сареф стоял, пытаясь сообразить, о чём она вообще говорила. А потом до него дошло. Если она из клана Эксайл… то с его людьми Сареф пересекался всего один раз, в орочьем Ханстве Мародёров, когда орки под руководством Бэйзина схватили и удерживали группу дипломатов из этого клана. Значит, там был и её отец…

Больше с Сарефом желающих танцевать не было. Поэтому он вернулся за свой стол, отдать должное праздничным угощениям. Прошёл час, потом ещё час. Гости уже разделились на несколько групп, и никто ни на кого не обращал внимания. Даже Ильмаррион с бокалом вина в руке слушал нескольких пожилых мужчин, что собрались вокруг него, и ни на что не обращал внимания. Понимая, что в такой ситуации его уже никто не хватится, Сареф осторожно выскользнул из-за стола, и, лавируя между танцующими, направился к выходу.

Он шёл к себе, лениво размышляя о том, что узнал на этом балу. Почему Джинора выглядела такой уставшей, что ей всё это время приходилось делать? Что за концерт ему устроила Фрида? Её слова о том, что она желает ему здоровья и процветания, никак не вязались с её поведением, она, казалось, готова была придушить его своими руками. Каким образом Ада умудряется протащить капризного Оливера везде, куда ему захочется? Если уж она даже сюда его провела — то, наверное, и это не предел? Или он чего-то не понимает…

Внезапно дверь рядом с ним открылась, и чья-то рука втянула Сарефа в комнату. Там царила почти полная тьма, но всё же клановый талант на ночное зрение позволил ему разглядеть… Джинору.

— Тихо, Сареф. Тихо. Это всего лишь я, — прошептала она, опаляя его шею горячим дыханием, — хорошо, что ты пришёл. Может быть… повторим наше свидание? Мы же уже пробовали, нам было так хорошо. Давай завершим этот вечер приятно?

Сначала Сареф хотел отказаться. Одно дело переспать с Джинорой в городской гостинице, и совсем другое — в поместье, куда в любой момент может сунуть свой нос Ильмаррион. Но потом выпитое вино неожиданно взыграло в его мозгу, и он махнул рукой: да будь что будет. Сидеть ему тут, судя по всему, ещё долго. Так что лучше уж Джинора, чем какая-нибудь марионетка Ильмарриона…